или туловища наездника - но ноги и руки их зачастую оказывались открытыми
для удара; разве что боец спрыгивал с лошади на землю, придерживаясь за
холку и укрываясь за животным, но тогда он лишал себя возможности
мгновенно контратаковать.
- и сразу же осекся. Видел ли он когда-нибудь иной бой? Какой? Участвовал
ли в нем? Знание не возвращалось. Он прикрыл глаза и неожиданно увидел
самого себя: освещенного пятью желтыми солнцами, - два больших справа и
три маленьких слева - облитого черной гладкой шкурой, с раскрашенным
лицом; увидел у себя в руке странный узкий клинок, тоньше Бэльгэновского
прута, рукоять которого обвивали разные металлические изгибы, подобно
тусклым змеям вокруг широкой чаши... Неправильное оружие, неправильный
свет, неправильный он сам. Худой и черный. А такой меч и из руки в руку-то
не перебросишь - обязательно за изгибы зацепишься. А рубить? Как им
рубить?! И опять же конь... Где конь? Почему его нет? Так не бывает. Это -
сон.
уверенным, носил разные одежды, говорил разные слова, красивые и понятные,
во сне он играл - и не так, как играют дети, а по-другому, по-взрослому;
он ИГРАЛ... но сон таял, пальцы тщетно пытались удержать зыбкое марево, и
вокруг вновь проявлялся правильный мир - кислое молоко, запах шкур, скрип
повозок и он - Безмозглый из степи, с его дурацкими видениями.
вспухшие ноги, присоединился к купающимся. Кан-ипа, вспотевший и
довольный, присел рядом с неподвижным Безмозглым, потирая лоб измочаленным
кончиком прута.
чаще сверху, а голова легкая - то туда, то сюда. Понял.
сидишь, как старейшина на молодой жене, у тебя ноги целые будут. Тебе
голову отрубят. Сразу. А без головы плохо, ой-бой, как плохо!.. Видеть
нельзя - один палец. Слышать нечем - второй палец. Есть нельзя и думать не
получается - третий и четвертый пальцы. Шапку одеть - и то не на что.
Целый кулак неприятностей. Вот.
представить себе все неприятности, связанные с потерей головы. Потом
расслабился и сочувственно подытожил:
- Арзы выпьем, костер разложим... Ты песни петь станешь. У тебя хорошие
песни, короткие, но вкусные. Ухо твою песню съест - и радуется. И в животе
тепло. А у меня все песни длинные, а допеть до конца никогда не дают.
Ругаются. Драться лезут. Шапку в рот суют... Ты где песни нашел - во сне,
да?!.
Треснешь волка басалыком по башке - и шкура целая, и волк тихий. Пошли,
а?..
все же попробовал.
а там, в ночи - что? Что за светом? Ночь там, шорохи... ходит кто-то. Кто
ходит, чего хочет? Вдруг к костру выйти хочет? Может, зверь, может,
человек, а может - дух... Страшно.
страшно? Ты слово сам придумал? Живой - дух?
и слово-то противное - ду-у-у-ух... Как ветер в темных зарослях.
не с чем. Понимаешь? Дух.
наливался мраком грядущей ночи.
не страшно. Когда мертвый - тогда совсем дохлый, и тоже не страшно. А
когда не мертвый и не живой... Или мертвый, но живой... Никакой. Да. Очень
страшно. Очень-очень страшно. И сравнить не с чем... Слушай, Безмозглый,
пошли с нами в ночное! Я тебе саблю дам. И себе возьму. Две сабли. А
мальчишки пусть ножи берут. А ты петь будешь - духа отгонять будешь!..
Пусть не приходит к костру. Я тебе саблю насовсем подарю, я тебя очень
прошу - пошли в ночное!..
подскочил сгорающий от любопытства Бэльгэн-ирчи.
надо. Страшного...
гонять?
мертвый. Никакой. И сравнить не с чем.
забегали по сторонам. - Никто такого не говорил...
большой...
неразговорчивым, и попытался самостоятельно дорисовать, договорить
неведомый, впервые открывшийся ему ужас.
жирная, как у старейшины Гэсэра - только синяя. Вся синяя. К костру хочет,
есть хочет - а песня его не пускает. Понял?
двинулся за Безмозглым. Дойдя до излучины, он обернулся.
подросткам. Лица мальчишек были бледными. Бэльгэн размахивал руками,
корчил жуткие рожи и прикладывал растопыренные пальцы то к затылку, то к
зубам.
крики людей, бешеное рычание, лязг мечей, топот ног, чье-то оборвавшееся
хрипение...
грудь человека с мечом; глазами летучей мыши с распахнутой кожей крыльев,
впивающейся в искаженное лицо; глазами сотен крыс, лавиной карабкающихся
на дверь, грызущих неподатливое дерево - сорвать, смести, уничтожить
ненавистный Знак! Не жалким полоскам остановить серый потоп, и Тяжкий
блеск разит волка слабее обычной стали...
в нахлынувшей волчьей стае; по трупам, лежащим на земле, катились десятки,
сотни, легионы визжащих крыс, взбегая по доспехам, подбираясь к горлу,
разрывая крыло нетопыря вместе с человеческой плотью; и дерево Знака таяло
на глазах!
задыхающемуся раненому.
умирающего человека. - Это не больно и, говорят, даже приятно..."
томительную паузу. - Достаточно. Спать пора.
вздохнула. Они слушали его - каждый вечер они собирались у костра на
обочине стойбища, молодые и старые, доверчивые и настороженные, всякие;
они послушно растворялись в ночном мраке, обступавшем одинокий костер и
сосредоточенное лицо Безмозглого, выхваченное пламенем. Они молчали и
молча ненасытно требовали все новых слов о неизвестном. Никогда не
задумываясь ранее о ночи, стоящей за робким дрожащим кругом человеческого
света - почему "никогда"?! Гулкая пустота проглатывала вопрос, и лишь
круги по чернильной воде... - они открывали для себя новый мир, темный мир
Самойлова Елена
Суворов Виктор
Маккэфри Энн
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Афанасьев Роман