этому именно дню и наступит сожаление. И покажется, что держал что-то в
руках, сам не понимая, что - держал, держал, да и выкинул. Господи, как же
погано должно стать потом, чтобы можно было жалеть о том, что происходит
сейчас... И ведь что самое интересное - с одной стороны жить все
бессмысленней и хуже, а с другой - абсолютно ничего в жизни не меняется.
На что же я надеюсь? И почему каждое утро встаю и куда-то иду? Ведь я
плохой инженер, очень плохой. Мне все это просто не интересно. И оборотень
я плохой, и скоро меня возьмут и выпрут, и будут совершенно правы...
голову и увидел на соседнем эскалаторе включившуюся разрезалку пополам. В
первый момент испуг был так силен, что Саша даже не сообразил, что никакой
угрозы для него нет. Потом, сообразив, он так громко сказал "Уй", что на
него с соседнего эскалатора поглядела та самая баба с тюками, которая
привлекла его внимание в вагоне. Она проехала разрезалку, глядя на Сашу и
даже не догадываясь, что случилось бы, будь на ее месте он. Саше ее взгляд
был неприятен, и он отвернулся.
ее без всякого труда. А вот из кувшинчика, стоявшего за ней, он пить не
стал - какой-то он был подозрительный, с орнаментом из треугольничков.
Саша один раз из такого попил и потом две недели сидел на бюллетене. Чутье
подсказывало, что где-то рядом должен быть еще один кувшин, и Саша решил
поискать. Его внимание привлекла парикмахерская на другой стороне улицы: в
вывеске не горели две первых буквы, и Саша был уверен, что это что-нибудь,
да значит.
- сейчас оно было совершенно пустым, и это была вторая странность. Саша
обошел комнатку кругом, подвигал кресла (в конце прошлого года он сел на
один стул в коридоре военкомата, куда провалился с третьего уровня, и
неожиданно сверху спустилась веревочная лестница, по которой он
благополучно вылез в двухмесячную командировку), попрыгал на журнальном
столике (иногда они управляли поворачивающимися частями стен), и даже
подергал крючки вешалок. Все было напрасно. Тогда он решил проверить
потолок, опять влез на журнальный столик и подпрыгнул с него вверх, подняв
над головой руки. Потолок оказался глухим, а столик - очень непрочным:
сразу две его ножки подломились, и Саша вытянутыми руками врезался в
цветную фотографию улыбающегося рыжего дебила, висевшую на стене.
горло кувшина, стоящего на каменном полу метрах в двух внизу. Саша
спрыгнул на каменную площадку, и люк над головой захлопнулся; Саша
огляделся и увидел с другой стороны коридора бледного усатого воина в
красной чалме с пером; на пол воин отбрасывал две расходящихся дрожащих
тени, потому что за его спиной коптили два факела по бокам высокой резной
двери с черной вывеской "ГОСПЛАН СССР".
вытащившему кривой ятаган воину, - а я на троллейбусе, дурак, все время
ездил."
поднимайтесь, подождите. Это вы из Госснаба должны были программное
обеспечение привезти?
налево по коридору.
приятеля, но того не было видно. Тогда Саша встал в очередь. Перед ним
стояли два Дарта Вейдера из первого отдела - они шумно, с присвистом,
дышали и механическими голосами обсуждали какую-то статью - не то
"Огонька", не то Уголовного кодекса; из-за неестественности их речи понять
что-нибудь было очень сложно. Первый Дарт Вейдер взял на свой поднос две
тарелки кислой капусты, а второй - борщ и чай (кормили в Госплане,
конечно, уже не так, как до начала смуты - от прежнего великолепия
остались только изредка попадавшиеся в капусте красные звездочки,
нарезанные из моркови с помощью какого-то агрегата). Саше было очень
интересно посмотреть, как Дарт Вейдер будет есть капусту - для этого ему
обязательно пришлось бы снять свой глухой черный шлем, но черные двое сели
за маленький столик в самом углу и задернули за собой черную шторку, на
которой изображены были щит и меч; под ней остались видны только их
начищенные хромовые сапоги, левая пара которых упиралась в пол неподвижно
и прямо, а правая все время выделывала какие-то кренделя - один сапог
терся о другой и обнимал его носком за голенище; Саша подумал, что если бы
он играл в "Спай", то из двух Дартов Вейдеров стал бы вербовать правого.
длинным столом у окна сидело около десятка пожилых мужиков в летной форме,
и деликатно сел с краю стола. На него поглядели, но ничего не сказали.
Один из пилотов - седой крепыш с двумя незнакомыми медалями на голубой
ткани комбинезона - стоял со стаканом в руке; он только что начал говорить
тост.
вдвойне. Сегодня исполняется двадцать лет трудовой деятельности Кузьмы
Ульяновича Старопопикова в Госплане. И сегодня же утром Кузьма Ульянович
сбил над Ливией свой тысячный МиГ!
виновнику торжества - это был низенький, полненький и лысенький мужичок в
толстых очках, дужка которых была перемотана черной ниткой. Он совершенно
ничем не выделялся - наоборот, был за столом самым незаметным, и только
приглядевшись, Саша заметил на его груди несколько рядов орденских планок
- правда, каких-то незнакомых.
пилот Госплана! И недавно полученный им от Конгресса орден "Пурпурное
сердце" будет на его груди уже пятым.
по плечам и спине; он сильно покраснел, махнул рукой, снял очки и долго
протирал их носовым платком.
эф-шестнадцатого, Кузьма Ульянович недавно освоил новейший истребитель -
эф-девятнадцать "Стелс". На его счету и многие технические
усовершенствования - осмыслив опыт боев в небе Вьетнама, он попросил
своего механика дописать два файла в ассемблере, чтобы пушка и пулемет
работали от одной клавиши - и теперь этим пользуемся мы все...
не в таком количестве, как у Кузьмы Ульяновича.
сегодня свой тысячный МиГ. А ведь кроме этого он, к примеру, четыре тысячи
пятьсот раз разрушил локатор под Триполи, а если мы все ракетные катера
посчитаем, да еще аэродромы прибавим, такая цифирь выйдет... Но только
человека одной цифрой мерить нельзя. Я Кузьму Ульяновича знаю, может быть,
получше других - уже полгода с ним в паре летаю, и сейчас расскажу вам об
одном нашем рейде. Я тогда первый раз на эф-пятнадцатом шел, а машина эта,
сами знаете, не из простых - чуть заторопишься, захочешь повернуть
побыстрей - подвисает. И мне Кузьма Ульянович перед вылетом говорит:
"Вася, запомни - не нервничай, иди сзади и ниже, я тебя прикрывать буду."
Ну, я неопытный был тогда, а с гонором - чего это, думаю, он прикрывать
меня будет, когда я на эф-шестнадцатом весь Персидский залив облетал.
Да... Ну, сели мы по кабинам, и дают нам команду на взлет. Взлетали мы с
авианосца "Америка", и задание у нас было - сначала какой-то корабль
потопить в Бейрутском порту, а потом уничтожить лагерь террористов под
Аль-Бенгази. Взлетели, значит, и идем на малой, на автопилотах. А там, у
Бейрута, локаторов штук восемь, наверно - ну, вы все там были...
пятые МиГи патрулируют.
выключенными прицелами, а как километров десять осталось, перешли на
ручное, набрали четыре сотни и включили радары. Тут нас, понятно, засекли
- но мы уже навелись, выпустили по "Амрааму", сделали противоракетный
маневр и пошли на запад со снижением. От корабля щепок не осталось. Это
нам по радио сообщили. В общем, опять идем вслепую на малой, и так бы
дошли спокойно, но я тут, идиот, заметил двадцать третьего МиГа, и пошел
за ним - дай, думаю, задвину ему "Сайдвиндер" в сопло. Кузьма Ульянович
видит на радаре, что я вправо пошел, и орет мне по радио: "Вася, назад,
мать твою!" Но я уже прицел включил, поймал гада, и пустил ракету. И хоть
тут бы мне развернуться, и к земле - так нет, стал смотреть, как этот
двадцать третий падает. А потом гляжу на локатор - а на меня уже СА-2
идет, кто пустил, не знаю...
никогда вправо брать не надо, - сказал парторг.
ставь!" А я вместо тепловой - это на "эф" нажать надо - на "цэ" жму. Ну и,
значит, получил прямо под хвост. Нажал на "эф семь", катапультировался.
Опускаюсь, смотрю вниз - а там пустыня и шоссе, на шоссе машины какие-то,
и меня на них сносит. И не успел я приземлиться, смотрю - мать честная!
Кузьма Ульянович прямо на это шоссе на посадку заходит. Тут уж я думаю -
кто быстрее...
сразу за дверью из столовой была какой-то странной - чуть другого цвета и
на полсантиметра повыше, чем остальные. Саша остановился за шаг до нее,
высунул голову в коридор и поглядел вверх - так и есть, в метре над
головой поблескивали отточенные стальные зубья решетки.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орловский Гай Юлий
Маркелов Олег
Шилова Юлия
Сапковский Анджей