еще разок, сделай милость.
посмотри. "Звезды сметают туман в стога" - когда уляжется вечерний туман.
"Выйдет луна и съест". Очевидно, полнолуние.
быть, там два луга с разными травами.
за вересковой пустошью. Есть в наших краях такое место.
тогда все кончится хорошо?
обнажать оружие. Себе дороже. Но уж это - нет!
как раз вовремя успею.
отпускать.
тянет. А узнаю - отрежу!
поеду? - предложил Морайх.
спокойнее. Тенах, конечно, глаз с детей не спустит, но если ты за ним
приглядишь, вернее будет.
не стал: кто их знает, этих эльфов, вдруг железо помешает им подойти?
Говорят же, что они не могут коснуться холодной стали, выкованной руками
человека. Вообще много чего говорят. Может, и правду. Во всяком случае,
эльфийский клинок, который я прихватил с собой, выглядел несколько
необычно. Он был чуть легче, нежели должен, если судить по размеру. Блеск
стали совершенно другой: более яркий и одновременно приглушенный. Будто
это не отблеск солнца на металле, а внутреннее свечение. Письмена нанесены
непонятным мне способом: не гравировка, не золочение... кто его разберет.
А под ними в глубине клинка проступают другие. Красивая вещица -
залюбуешься. И дельная. Рукоять без выкрутасов, удобная. Центровано
отменно. Мастерская работа, одним словом.
способствует ясновидению. А еще им украшают дверь дома в день свадьбы: он
символизирует триединство семьи. Мать, отец и ребенок. Вот пусть он и
охранит меня во имя Ахатани и Тайона, покуда за ними Морайх присматривает.
пути, и закончатся ли мои поиски "там, где проходит граница трав."
духа. Я ничего не мог понять. Чтобы эльфы... в голове не укладывается. Я
чувствовал себя, как ребенок, которого пыталась задушить родная мать. Не
может быть, чтобы эльфы посягнули на моих детей. Да, но кинжал?.. А что,
собственно, кинжал? Может, его подкинули нарочно, чтоб я подумал на
эльфов? Чушь какая-то. Нечисть боится эльфийского оружия посильнее, чем
Клинков Боли. Немыслимо, чтоб Силы Зла могли взять его - не то, что
принести. Если только они не столкнулись. Тогда, конечно, все возможно. Но
тогда они не стали бы подбрасывать мне кинжал - совсем наоборот.
персоной. Что им надо от моих детей? С кем они в союзе? Что вообще
произошло у меня дома? Постель перевернута, колыбель передвинута. Да и
вообще вся комната как бы словно чуть сдвинута с места. Но на следы борьбы
не похоже. И кровь. Кровавый след, который начинается у колыбели и
обрывается у открытого окна. Если эльфы там с кем-нибудь боролись, почему
нет следов? Убили кого-то? Кого? Куда он делся из комнаты? Ни одного
ответа, зато вопросов - хоть отбавляй. И среди прочих один, чудовищный в
своей нагой нелогичности: "Зачем они меня предали?" Глупо. Как могли меня
предать создания, которых я даже не видел? Выходит, могли. Они оказались
не такими, как я думал, когда был ребенком. Они меня предали. Мой мир
рухнул.
не ребенок, я воин-маг, хоть и недоученный. Мне не пристало так вести
себя. Говорил я это себе, говорил, гнал от себя мысли, а чувствовал
по-прежнему. Чувства - не мысли, их так быстро не прогонишь.
несся галопом. Вот к чему приводят дурацкие мысли! Я сошел на землю, обтер
коня пучком вереска и некоторое время шел пешком, ведя коня в поводу.
Пусть отдохнет немного. Времени у меня достаточно. После такой бешеной
скачки я могу идти вдвое медленней, и все равно успею.
день заметно изнемогал. Почему-то мне не хотелось касаться этой земли
вечером. Пока солнце еще высоко, все вроде как надо. Но чем ближе темнота,
тем более странное чувство охватывает путника. Пока еще жужжат пчелы, оно
не так заметно. Но пчелы отправились на покой, а вокруг катятся
бесконечные волны вереска - белого, лилового, розового. Сумерки сгущаются,
и лиловый вереск становится черным, а розовый - лиловым. Потом и белые
цветки понемногу лиловеют. И ветер поднялся. Я раньше думал, это только в
песнях поется, будто вереск звенит. Оказывается, правда. Он звенит,
тихо-тихо, почти невнятно, и от его звона звезды становятся холодными и
чужими. Подымаешь взгляд и не знаешь - на прежнем ли они месте? Не глянет
ли на тебя чужое небо с незнакомыми звездами?
видно - ни своего, ни чужого. Туман липкий, холодный, дышать трудно. И не
видать ничего. Когда вереск под ногами коня сменился луговой травой, я это
скорее почувствовал по изменившейся поступи коня, чем увидел.
за вересковой пустошью. Что такое "граница трав", я не знаю, но там видно
будет. Вроде на этой границе должен гореть костер. Никаких костров и в
помине нет. Может, я ошибся местом? Да нет, вряд ли. Во всяком случае,
время пока есть, можно и пооглядеться. Хотя много ли увидишь в тумане?
Осядет он скоро, но я должен разобраться раньше, чем "звезды сметут его в
стога".
хвороста. После недолгого раздумья я решил разжечь костер. Конечно, лучше,
если костер разожгут те, кто делал надпись на кинжале. Но, хотя туман и
начинал редеть, мне вовсе не улыбалось провести ночь без огня в этих
местах. И вообще: пусть знают, что я их не боюсь!
припасов. Туман почти рассеялся. В небе стояла полная луна, большая и
чистая. Остатки тумана окружали ее нежно мерцающим ореолом. Вереск снова
начинал звенеть. Этот звон, тихий и настойчивый... и лунный свет... я
тряхнул головой. Так нельзя! Надо собраться. Нельзя давать вереску такую
власть над собой. Особенно сейчас, когда туман осел, и над лугом сияет
бледная, полупризрачная радуга. Я никогда раньше не видел лунной радуги. Я
глядел на нее, как зачарованный, и не сразу заметил всадника.
седле, какого он роста. Но мне он показался высоким. Конь его ступал
неслышным шагом, но приближался он быстрее, чем самой бешеной рысью. В
ярком лунном свете я даже издали мог различить серый плащ, светлые волосы,
повязанные гибкой веткой через лоб, уверенные движения рук. Делая вид, что
ищу что-то в сумке, я украдкой достал троелистник и поднес его к глазам.
мгновение ока. Он вообще не ступал по земле, он шел по ветру, не приминая
травы. И как я раньше мог не заметить, что он не касается земли? Почему
мне казалось, что трава обвивает копыта? Ветка тоже оказалась обманом:
голову эльфа охватывал серебряный обруч. И плащ его не был серым. Он сиял
нежной зеленью, как юная весенняя трава. Не шелк, не бархат, что-то совсем
другое, пронизанное золотистым и радужным сиянием росы.
поздно.
непотребным занятием.
Плащ эльфа по-прежнему струился в свете костра зеленым золотом, обруч
мерцал прохладно и спокойно.
- Я думал ты будешь искать место дольше.
лично мне?
проворчал я. - Разве нельзя было написать как-нибудь по-другому? А если бы
я не догадался, что это не просто стихи?
послание кроме тебя и Морайха? Слишком многие охотятся за вашими детьми.
Громыко Ольга
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Белоусов Валерий
Максимов Альберт