настоятель изволят нуждаться в чистых штанах. Живо!
Ты и ты!
не подойти одни штаны. Значит нужен выбор. А ну, кому сказано?
банду подонков. Я уже не испытывал гнева - мне было смешно. Но глядел я на
них так, словно примеривался, с кого из них я раньше буду драть живьем
шкуру, а кому уши на нос намотаю. Несколько минут назад они, мягко
выражаясь, имели преимущество. Теперь под моим взглядом они беспрекословно
снимали свое тряпье, соревнуясь разве что в готовности первым поделиться
штанами с обиженным.
Отец настоятель, соблаговолите благословить.
знаком благопожелания частично одетую компанию, и запах рата-рата вновь
разнесся окрест. Я подхватил одной рукой кучу штанов, другой повлек за
собой Тенаха, и вскоре огорченные мной придурки остались позади.
такое мимолетное движение усилило запах.
себя все лишнее. - Смердит просто несусветно.
бесценные одеяния. - Мне их добро не больно-то нужно.
разве что сами кой-как отмоемся. Ты, конечно, можешь и не согласиться, а
мне штаны не помешают. И еще, настоятель - если дать опомниться банде
трусов, она тебя настигнет и измордует. Я хочу быть в безопасном месте
раньше, чем восемь обалдуев решат вышибить из меня мозги. Штаны обеспечат
нам фору.
заинтересовался Тенах.
забыть о приличиях и погнаться. А так они сначала подерутся из-за
оставшихся штанов.
его указаний они просто не знали, что делать. Нам крупно повезло.
случайно выбрал именно его. Что-то тебе подсказало, кто такой, верно?
Тебе всегда что-то подсказывает.
шляться по лесу в голом виде, нас покусают муравьи. Ради всех Богов,
Тенах, перестань болтать. Я пытаюсь вспомнить, где же здесь вода
поблизости, а ты мешаешь.
вонючие. И как глаза отводит. И как бессвязно, судорожно говорит он со
мной.
на Поляну, но ничего не поделать. Тенах шел следом. Я должен был почуять
страшное, должен был обернуться и не сделал этого. Возможно, увидь я лицо
Тенаха, я не пошел бы к Поляне. А так...
схватила меня за сердце и рванула. И вся кровь выхлестнула в этот разрыв
из сердца, и в нем стало пусто и жарко. И больше ничего не будет, потому
что я сейчас умру.
могли причинить зло цветы? Они не говорят, не сражаются, не мстят, они
просто молча растут. Давно, в незапамятные времена, когда мои Боги пришли
в эти места, они не тронули поляну. Она была неизмеримо старше их. На ней
всегда росли цветы, и всегда только белые. Никакие другие здесь не
приживались. Ночецветка, белокаменник... да мало ли. Ни один пьяный не
расстегивал здесь ширинку, ни один озорник не разорял птичьих гнезд. Зато
именно здесь заключались перемирия, игрались свадьбы. Здесь по ночам
соединялись влюбленные, а на рассвете приходили мальчишки совершать обряд
побратимства, чтобы быть совсем как взрослые воины. Жизнь моя, молодость
моя, кровь сердца моего!
заступом. Все вытоптано, загажено, опоганено. Здесь трудились не сутки, не
двое. Именно трудились - медленно, методично, добросовестно. Чтоб не
выросло никогда и ничего. Под ребрами у меня билась пустота, и я падал,
бесконечно падал в эту сухую жаркую пустоту.
и коснулся в поклоне этой голой и оскверненной земли. И тогда сухая
пустота поглотила меня.
тобой?
проступил сквозь кожу липким холодным потом.
теплой. Я лежал на камнях, и она омывала меня.
куда-то в сторону.
синеву. - Если я сказал, что мы нашли, значит, так оно и есть.
ээ...
там. Оно сбежало оттуда, когда ваши кретины уничтожили Поляну, и цветы
Богов. Его уже ничто не удерживало, и оно удрало.
Тенах.
знаю, что это такое. И знаю, что мне теперь делать. И нельзя терять ни
одного дня, ни часа.
ядовито осведомился Тенах, уязвленный моими словами.
немного. Я сейчас еще чуть-чуть погреюсь, и пойдем.
гусиной кожей.
прав. Куда попало оно не придет.
подштанников.
надо, тем более здесь.
виде, а именно в штанах, позаимствованных у придурка, вместо положенных
ему по храмовому уставу одежд, уныло плелся впереди. Несмотря на его
усталую медлительность, я едва поспевал за ним, ибо вынужден был идти
крайне осторожно: штаны второго придурка были мне малы, и я попросту не
мог сколько-нибудь заметно переставлять ноги, опасаясь, что они лопнут на
мне с треском, а у меня даже плаща не будет прикрыться. Плащ, куртку и все
прочее я закопал в лесу вместе с ненужными штанами, уж очень они мерзко
воняли. То есть это Тенах сказал, что воняли. На душе у меня было до того
гнусно, что мне любая вонь казалась нипочем.
мнение Тенаха. Действительно, ужас. Только дело обстоит еще хуже, чем он
полагает. Ему и невдомек, что я знаю только "что", но не "как". В свое
время я залез в запретные для меня книги и прочитал об этом обряде, но не
все, далеко не все. Прочти я все - тогда - меня бы уже на свете не было.
Тот сопляк, которым я тогда был, не умел защищаться от подобных вещей. Они
затягивают. И подумать только, что я чуть не совершил обряд, сам того не
заметив. В неподходящее время, в неподходящем месте. Воистину судьба
хранит полудурков, предоставляя самостоятельно выпутываться лишь тем, кто
на это способен. Я, похоже, способен, ибо помочь мне никто и ничто не в
силах. Тех книг больше нет, они сгорели в ночь штурма. И моего Учителя
больше нет в мире живых, и мне никак не получить от него весточку. Поляны
белых цветов, куда приходят за откровением, больше нет. И в Доме Смерти
мне уже делать нечего. Только раз в жизни смертный, если уж у него
возникла такая нужда, может войти в Зал Невидимого Света. Во второй раз он
упадет замертво, даже не дойдя до Зала, даже не переступив порог Дома
Смерти. А я уже был там. И никакого другого способа вызвать с того света
не существует. Ни книг, ни Учителя. И лишь обрывки обрядов в моей памяти.
Подействовать-то они подействуют, но и только. Зная весь обряд, я бы
победил наверняка, а так... Да и поздно позвал меня Тенах на помощь,
слишком поздно. Сколько времени тому назад вырвалось наружу Оно?
Маленькое, тощенькое, голодное. Теперь оно большое, сытое, и с каждым