Чтение 4–й страницы книги ~Ковчег на второй линии~

"джампер".

- Все "джамперы" в разгоне, - ответили ему. - Подождите чуть-чуть.

- Не могу, у меня энергия иссякает.

- А где вы находитесь?

Он ответил.

- Это же недалеко. Можете добраться пешком. Я уберу дождь по маршруту
вашего следования.

Он надел кобуру, переложил пистолет, вернулся к Ленке, достал из
сумки детский бронежилет.

- Тебе.

- Ой, что это?

- Рыцарский костюм. Будешь у меня рыцарем.

- Нет! - Наморщила нос. - Лучше я буду у тебя рыцаркой!

Легко запудрить мозги четырехлетнему человечку. Помог ей натянуть
"рыцарский костюм". Подумал, что если бы жил в новом районе, выполнил бы
задание еще вчера. Но Васильевский - старый район, и детей здесь мало.

- Ой, кто это на тебе рисовал?

Опустил глаза, увидел на свитере темную дорожку. Ленка тронула
пальчиком, кончик окрасился темно-алым.

- Это я играл в художника.

- Ты же писатель. - Нахмурила брови.

- Писатели иногда играют в художников.

Поверила. Брови поднялись, глаза засияли. Удалось наконец справиться
и с бронежилетом. Взял сумку. Прошли мимо кухни. Ленкин рост не позволял
ей увидеть сквозь дверное стекло лежащую на полу мать. А Р. и головы не
повернул.

Вышли на площадку, закрыли за собой дверь, но запирать не стали. В
глазке напротив опять мелькали тени. Бедняга на костылях маялся за своей
деревянной крепостной стеной. Прощай, парень, подумал Р. Шагнул на
ступеньку. Потом остановился. Словно задумался. Милосердия в душе не было,
но достал пистолет и выстрелил в крепостную стену, рядом с глазком. Такая
дверь - не защита от пули. Парень успел лишь испуганно вскрикнуть. А потом
загрохотали костыли.

- В кого ты стрельнул? - Ленка смотрела с любопытством.

- В дракона.

- А вчера там жил дядя Жора с бабой Верой.

- А сегодня там дракон. Он съел и дядю Жору, и бабу Веру.

- Как волк Красную Шапочку?

- Как волк Красную Шапочку.

- А мы ему брюхо распорем? Как охотники...

- Распорем. Потом.

Спустились вниз, вышли наружу. Дождя над улицей как ни бывало, только
от водосточных труб бежали по тротуарам небольшие речки: над крышами домов
лило по-прежнему.

Мимо время от времени с ревом проносились фургоны-рефрижераторы:
водители выполняли свою функцию, увозили трупы, которые собирали
санитарные команды. Город должен стать чистым. Город должен...

Дорога тянулась несколько дольше, чем ожидал. Ленка широко открытыми
глазами разглядывала по-ночному пустые, тщательно отмытые дождем улицы.
Они и в самом деле казались незнакомыми. Мародеры по дороге не попались -
по-видимому, уже знали кого следует бояться. Энергии оставалось все меньше
и меньше, но до больницы Р. добраться успел. Как и рассчитывал... Позвонил
в дверь приемного покоя. Открыли, вышел горбатый нелюдь в белом плаще,
увидел ребенка, протянул руку.

Ленка доверчиво подошла к нему. Тут же из недр приемного покоя
возникла медсестра, взяла Ленку за руку. Глаза у медсестры были пустыми.
Потянула Ленку за собой. Та уперлась:

- Дедуня, а ты?

- Я приду, - сказал Р. - Попозже.

Внучку увели.

- Это номер семь, - сказал Р.

Нелюдь кивнул:

- Счастливое число.

Голос у него был певучим. Нелюдь коснулся лба Р. ладонью, и тот
почувствовал, как в него перетекает энергия. А с нею и информация об
очередном задании. Дверь приемного покоя медленно закрылась.

Р. повернулся и пошел к Малому проспекту. Где-то опять хлопали
выстрелы. Но гулять стрелкам оставалось недолго.

К перекрестку вскоре подкатила машина, тяжелый наземный рефрижератор.
Кивнув водителю, Р. забрался в фургон, закрыл за собой герметичную дверь.
В фургоне было темно, но он знал, что на полу лежат трупы.

Некоторое время машина двигалась, потом остановилась. Открылась
дверь, в фургон подсадили мужчину, захлопнули створку. Машина тронулась, и
тут же внутрь фургона проник дневной свет.

- Отойдите от двери, - сказал Р.

- Ой, здесь кто-то есть! - обрадовался попутчик, и вновь наступила
тьма. - А я думал, одни покойники. - Он где-то там уселся, представился: -
Иванов, профессор Петербургского университета.

Р. промолчал.

- А вы кто? - спросил профессор.

Р. назвался.

- Тот самый? - удивился Иванов. - Писатель?

- Литератор, - поправил Р. И добавил: - Был.

- Все мы, сударь, теперь бывшие. - Иванов издал звук, который можно
было расценить как усмешку.

Машина снова остановилась. Открылась дверь. Снаружи стояли члены
санитарной команды, у их ног, на тротуаре, лежали несколько трупов. Р.
встал. Иванов быстро понял, что от него требуется.

- Никогда не думал, что придется грузить мертвецов, - сказал он,
когда машина тронулась. - А вы?

- Тоже, - равнодушно ответил Р.

Иванов помолчал. Но, видно, молчать ему было невмоготу, и он снова
заговорил:

- Подобное, по-видимому, только в ленинградскую блокаду наблюдалось,
в прошлом веке.

- Подобное сейчас по всей Земле, - сказал Р.

- Откуда вы знаете?

- Знаю.

Профессор замолчал.

Машина опять тормознула, загрузили очередную, многочисленную партию
окоченевших тел. Когда тронулись, Иванов не выдержал:

- Вы обратили внимание? Нет ни одного ребенка...

Р. не ответил.

- И у вас, как у писателя, нет никакой гипотезы относительно
происходящего? - не унимался Иванов. Не дождавшись ответа, добавил с
гордостью: - А у меня есть! Хотите, расскажу?

- Рассказывайте, - согласился Р.

Машина снова затормозила. Обработали еще одну партию окоченевших тел:
видно, этот район как раз шерстили санитарные команды. Внутри фургона
стало тесновато, и Р. взгромоздился прямо на мертвецов. Машина начала
набирать скорость. На поворотах поленницу из тел мотало, и Р. несколько
раз ударился о стенку.

- Я лингвист, - сказал Иванов. - Последние несколько лет входил в
международную группу ученых, которая, по заданию ООН, работала над
созданием интерлинга - общепланетного языка. Интерлинг представляет из
себя смесь наиболее распространенных языков на основе грамматики
английского. Не так давно наша работа была с успехом завершена. А знаете,
кто воспользуется ее плодами?

- Понятия не имею. - Все это Р. было неинтересно, но раз хочется
человеку говорить, пусть себе говорит.

- Эти самые... горбатые пришельцы в белых плащах. Мое руководство
передало одному из них все материалы. Едва наш директор стал
холодноглазым... - Иванов помолчал. - Да, насмотрелся я за эти два дня!..
Одни холодноглазые кругом. И вот что мне пришло в голову. Сам-то я
безбожник, но предположим на минутку, что Бог все-таки существует. Или кто
там вместо него... Естественно, за все наши художества он уже давно
недоволен родом людским, и так же естественно, желает нас наказать... Вы
ведь, будучи писателем, наверняка знакомы с таким произведением литературы
как Библия?

Р. не ответил. Иванов подождал немного, крякнул недовольно и
продолжил:

- Библия утверждает, что Всевышний уже наказывал людей. Я имею в виду
весь род человеческий, а не Адама с Евой... В первый раз во времена
Великого потопа, когда дозволено спастись было лишь Ною с семейством.
Затем при строительстве Вавилонской башни, когда Всевышний смешал язык
людской. И теперь, если предположить, что Господь понял свои ошибки, то
все происходящее становится очень ясным.

- Ерунда, это просто пришельцы, - сказал Р., сам не зная зачем.

- Э-э, нет! Пришельцы, да не те... Просто Господь осознал, что своим
потопом ничего не достиг. Но очередную попытку он решил дать только детям
- единственным людям, кто еще не испорчен жизнью. А чтобы они не погибли,
будучи брошенными на произвол судьбы, он решил собрать их вместе и отдать
под начало своих помощников. Вот холодноглазые и собирают их по всему миру
и отправляют в больницы да санатории. Вместо одного ковчега Всевышний
решил создать миллионы маленьких, в которых дети переживут второй "потоп"
- избиение взрослых - и будут расти без тлетворного влияния тех, кто уже
погряз в грехах или просто тронут порчей. Конечно, при избиении погибнут и
те, кто без греха - если они есть, конечно... Но ведь лес рубят - щепки
летят. Уж это-то господина Саваофа, с его жестокосердием, никогда не
трогало - сколько он одного своего Богоизбранного народа порешил, а уж об