уходит, он добавил: - Когда будет холодно, спущусь вниз.
берега. Калхас плавал только в мелких аркадских речках, но сейчас он
поймал себя на отсутствии страха перед морем. Нужны всего лишь терпение и
выносливость. Волны станут подкидывать его вверх-вниз, а морские водоросли
будут щекотать ноги. Потом усталый, запыхавшийся, весь в потоках стекающей
с него воды, он выйдет на берег... Нет, он просто фантазировал и не
собирался прыгать за борт. Калхас поглаживал стеклянный шарик и спрашивал
себя: правильно ли он поступает? Он покинул Тимомаха с таким же легким
сердцем, с каким раньше смеялся на разговорами о Македонце. Все произошло
удивительно быстро, но, вместе с тем, Калхас чувствовал, что так оно и
должно было случиться. Конечно, воспоминания о Маронейской долине, о
дочери пасечника беспокоили сердце. Его собаки до сих пор наверняка рычат,
не подпуская и не слушаясь никого, а девушка приходит на место их встреч и
ждет. Однако здесь его глаза были наполнены морем, волнами, дождем; Калхас
плыл туда, в Азию, он делал предсказанный Гермесом шаг, и это отвлекало
его от воспоминаний. Он поступил правильно: оставшись у Тимомаха, он жалел
бы об упущенной возможности всю жизнь.
ветром, сразу повернули в открытое море. Их было четыре. На каждом из этих
тихоходных торговых судов помещалась почти сотня человек. Внизу царила
теснота: еще и поэтому Калхас не желал уходить с палубы. Утром, во время
погрузки, недавние пастухи, пропивавшие в отсутствие Дотима свои задатки,
выглядели хмуро и болезненно. Хотя грузили только провизию и оружие -
пращи, дротики, да легкие плетеные щиты - они работали так медленно, что
Дотим принялся ругать их последними словами. Он угрожал оставить половину
аркадян здесь, под задом у мамок и шлюх. Его решительный вид отбивал
всякое желание огрызаться, поэтому наемники ворчали только после того, как
он отходил на порядочное расстояние.
голова закружилась из-за духоты и тяжелого запаха, поднимавшегося от
лежавших вповалку людей. Под низким потолком тускло чадили покачивающиеся
светильники. При их мутном свете трюм казался значительно большим, чем это
думалось наверху. Часть наемников уже стонала, проклиная качку и тот день,
когда они согласились плыть в Азию. Чуть позже нескольких человек начало
рвать. Дотим позвал Калхаса, и они принялись выталкивать их на палубу.
освободились от эпидаврских излишеств. Они стали выползать наверх и
греться в лучах солнца, ненадолго появлявшемся среди туч. Солнце сменялось
дождем, однако теперь уже многие предпочитали промокнуть, чем лишний раз
опуститься в духоту трюма. Корабли мотало довольно изрядно. Однажды они
даже потеряли друг друга из виду. К удивлению Калхаса, ни Дотим, ни
капитан их судна не были взволнованы этим. И действительно, когда на
третий день они подошли к маленькому скалистому островку посреди моря,
остальные три корабля уже ждали там.
приняли пустые меха и стали грести к острову.
- Это последнее место, где мы можем спокойно пополнить запасы свежей воды.
старались держаться дальше от берегов. Прибрежные воды кишели вражескими
триерами, спасти от которых паруса торговых посудин не могли.
наемников. Произошло это и потому, что Дотим явно выделял его среди
других, держа все время рядом с собой, и потому, что сам Калхас особенно
не стремился завязать дружбу среди будущих воинов Эвмена. Они были скучны
ему. На корабле плыли пастухи необычайно похожие на тех, кто работал у
Тимомаха. Их возраст колебался от самого юного до весьма почтенного: юные
взирали на все раскрыв рты, старые вспоминали свою жизнь, приукрашивая ее
выдуманными на ходу историями, а остальные или праздно валялись на палубе,
или бахвалились своей силой. Некоторые уже приставали к молоденьким, и
порой разговоры на палубе сводились к сальным шуточкам по поводу филейных
частей тела.
видел, что они с трудом переносят однообразное течение времени.
Равнодушное, безвольное выражение лиц у них мигом сменялось раздражением и
даже яростью, когда начиналось выяснение отношений. Чаще всего ссоры
возникали по пустякам, зато грозили далеко не пустячными последствиями.
"Однако другие и не бросили бы все ради того, чтобы плыть неизвестно
куда", - думал Калхас и с интересом наблюдал, как хладнокровно Дотим
прекращает ссоры. Командир наемников всегда успевал в тот момент, когда
пастухи уже готовы были схватиться за ножи. Он, не раздумывая, пускал в
ход кулаки и, смиренные его решительностью, наемники уступали.
время. Когда волна была не слишком высока, он выстраивал аркадян на
палубе, дабы обучить основам воинского искусства.
перебьют половину из вас. Да, самые грязные и тупые варвары сделают это
без труда. Потому что мало владеть пращей, или дротиком. Война - это не
охота. На охоте следишь за одним зверем, а на войне их сотни. Здесь нужно
бросать дротик в одну сторону, прикрываться щитом с другой, а смотреть в
третью. И при этом не спотыкаться, не бить своих, слышать голос командира!
Ноги - хорошо! Но если враг со всех сторон, то и они не спасут. Нужно
иметь глаза на всех частях тела, а особенно - на заднице, чтобы туда не
всадили копье!
ответ на любое срамное слово.
пытались достать одного из своих собратьев тупой стороной дротиков, а тот
отбивался щитом и уворачивался. Все проходили через это. Потом Дотим стал
усложнять уроки. Он отнимал у защищающегося щит или заставлял нападавших
бить не древком, а острием. Если у кого-то появлялась кровь, Дотим был
страшно доволен и заявлял во всеуслышание:
крови: в серьезном деле пугаться ее нельзя.
нескольких человек. Калхасу казалось, что едва Дотим берет оружие, у него
вырастает еще одна пара рук. Аркадянин не поспевал за опытным наемником и,
хотя тот щадил его, упражнения то и дело оставляли на теле Калхаса ссадины
и синяки.
не каждый. Я не хвастаюсь, ты увидишь сам!.. Нет!.. Нет!.. Нельзя так,
нельзя! Нельзя думать, не нужно рассчитывать. Твои руки должны двигаться
сами собой. Доверяйся телу, а не голове, оно само решит как увернуться и
как нанести удар.
и, смахивая пот, продолжал урок устно.
твои же соплеменники. Ты - аркадянин, значит должен убегать, прыгать,
метать камни и отбиваться в одиночку. Ты - высокого роста, но худ и гибок.
Так используй это! Приседай, качайся словно дерево в бурю, нагибайся,
подпрыгивай, обманывай. Пусть они бьют, если ты не станешь лениться, их
удары провалятся в пустоту, они минуют тебя!
предсказываешь, или как?
мелочи. Но когда тот пытался спрашивать о серьезных вещах, он отрицательно
качал головой.
поджимал губы:
наемники и на других кораблях. Каждый раз, когда бывшие пастухи
утомлялись, Дотим говорил им:
после сегодняшнего дня в первом бою от вас уцелеет на одного человека
больше, чем после вчерашнего. Только на одного, поняли!
по вечерам синяки, был склонен верить.
появился берег. На этот раз наемники не отвернули в море.
своих берегов. Осталось немного. Скоро сойдем на сушу!
вопли матросов:
силуэты трех триер. Капитан судна и Дотим, стоя на носу, пристально
Шилова Юлия
Акунин Борис
Конан-Дойль Артур
Корнев Павел
Жюль Верн
Шилова Юлия