что-то ударилось и отскочило, но Андрей не обратил на это внимания. Сзади
подошел со своим напарником, гаитянским негром, здоровенный Оскар
Хайдеман, попросил закурить. Негр, по имени Сильва, почти невидимый в
темноте, скалил белые зубы.
тонтон-макутом, а Оскара расспрашивал о каком-то Туре Хейердале. Сильва
строил страшные рожи, делал вид, что строчит из автомата, Изя хватался за
живот и делал вид, что сражен на месте, - Андрей ничего не понимал, и
Оскар, по-видимому, тоже: очень скоро выяснилось, что он путает Гаити с
Таити.
мусора ударился в капот и разлетелся в клочья.
вдруг немыслимого предела. Что-то происходило. Изя жалобно ойкнул и,
схватившись за живот, согнулся пополам - теперь уже не в шутку. Андрей
открыл дверцу, высунулся было наружу, и сейчас же в голову ему ударила
пустая консервная банка - не больно, но очень оскорбительно. Сильва
пригнулся и скользнул в темноту. Андрей, прикрывая голову и лицо,
озирался.
банки, куски гнилого дерева, старые кости, даже обломки кирпичей.
Послышался звон разбиваемого стекла. Дикий возмущенный рев взлетел над
колонной. "Какая сволочь там развлекается?!" - ревели чуть ли не хором.
Зарычали включенные двигатели, вспыхнули фары. Некоторые грузовики
принялись судорожно елозить взад-вперед: видимо, водители пытались
развернуть их так, чтобы осветить мусорные хребты, откуда летели уже целые
кирпичи и пустые бутылки. Еще несколько человек, пригнувшись как Сильва,
ринулись в темноту.
скорчился возле заднего ската и ощупывает живот. Тогда Андрей нырнул в
кабину и выхватил из-под сиденья монтировку. По башкам сволочей, по
башкам! Видно было, как с десяток мусорщиков на четвереньках, цепляясь
руками, остервенело карабкаются по склону. Кому-то удалось-таки поставить
машину поперек, и свет фар озарил неровный гребень, ощетиненный обломками
старой мебели, взлохмаченный тряпьем и обрывками бумаги, сверкающий битым
стеклом, и над гребнем - высоко задранный ковш экскаватора на фоне черного
неба. И что-то там шевелилось на ковше, что-то большое, серое с
серебристым отливом. Андрей замер, вглядываясь, и в ту же минуту отчаянный
вопль перекрыл всю разноголосицу:
столбы пыли, в вихре рваного тряпья и бумажных лохмотьев, посыпались люди,
- обезумевшие глаза, разинутые рты, размахивающие руки. Кто-то, обхватив
руками голову, спрятав голову между сжатыми локтями, продолжая панически
визжать, пронесся мимо Андрея, поскользнулся в колее, упал, снова вскочил
и изо всех сил побежал дальше, по направлению к городу. Кто-то, хрипло
дыша, втиснулся между радиатором Андреева грузовика и кузовом передней
машины, застрял там, принялся рваться и тоже заорал не своим голосом.
Стало вдруг тише, только ворчали двигатели, и тут хлестко, словно удары
бича, звонко защелкали выстрелы. И Андрей увидел - на гребне, в
голубоватом свете фар - высокого тощего человека, который стоял спиной к
машинам, держа пистолет в обеих руках, и раз за разом палил куда-то в
темноту за гребень.
возник тысячеголосый нечеловеческий вой, злобный, мяукающий и тоскливый,
как будто двадцать тысяч мартовских котов заорали одновременно в мегафоны,
и тощий человек попятился, оступился, нелепо взмахнул руками и съехал на
спине по склону. Андрей тоже попятился в предчувствии чего-то невыносимо
страшного, и он увидел, как гребень вдруг зашевелился.
вдруг там, засверкали тысячами кроваво светящихся глаз, заблестели
миллионами яростно оскаленных влажных клыков, замахали лесом невообразимо
длинных мохнатых лап. Пыль густой стеной взлетела над ними в свете фар, и
сплошной ливень обломков, камней, бутылок, комков дряни обрушился на
колонну.
выставил перед собой монтировку, обмирая, как в кошмаре. Он абсолютно
ничего не соображал, и когда какое-то темное тело заслонило открытую
дверь, он заорал, не слыша собственного голоса, и принялся тыкать железом
в мягкое, страшное, сопротивляющееся, лезущее на него, и тыкал до тех пор,
пока жалобный вопль Изи: "Идиот, это же я!" не привел его в чувство. И
тогда Изя влез в кабину, захлопнул за собой дверь и неожиданно спокойным
голосом объявил:
свирепые на вид, но не дьяволы и не привидения, а всего лишь обезьяны.
Андрей обдало жаром от стыда и облегчения, и в ту же секунду что-то
тяжелое и твердое ахнуло его прямо по уху, да так, что другим ухом он
ахнулся о крышу кабины.
Прекратить панику! Это павианы! Ничего страшного! По машинам и задний
ход!..
фары, двигатели ревели вразнос, сизый дым клубами поднимался к
беззвездному небу. Из тьмы вдруг вынырнуло какое-то залитое черным и
блестящим лицо, чьи-то руки схватили Андрея за плечи, встряхнули как
щенка, сунули боком в кабину, и тут же передний грузовик сдал назад и с
хрустом врезался в радиатор, а грузовик сзади дернулся вперед и ударил в
кузов, как в бубен, так, что там загремели потревоженные баки, а Изя
дергал за плечо и приставал: "Ты машину водить умеешь или нет? Андрей!
Умеешь?", а из сизого дыма кто-то вопил истошно: "Убили! Спасите!", а
властный голос все ревел: "Прекратить панику! Задняя машина, задний ход!
Живо!", а сверху, справа, слева градом сыпалось твердое, лязгало по
капоту, гремело по бакам, со звоном било в стекла, и непрерывно ныли и
гудели сигналы, и все нарастал и нарастал гнусный мяукающий вой.
голову, вылез наружу. Он чуть не попал под машину, промчавшуюся по
направлению к городу, - среди подпрыгивающих баков промелькнуло
перекошенное лицо учетчика. Потом Изя исчез, и появился Дональд - без
шляпы, ободранный, весь в грязи, - швырнул на сиденье пистолет, сел за
руль, включил двигатель и, высунувшись из кабины, дал задний ход.
утихли, моторы ревели слаженно, и вся колонна понемногу пятилась назад.
Даже каменно-бутылочный град, казалось, несколько поутих. Павианы прыгали
и расхаживали по мусорному гребню, но вниз не спускались, - только орали
там, разевая собачьи пасти, и издевательски поворачивали к колонне
лоснящиеся в свете фар ягодицы.
выскочил на шоссе, развернулся. Дональд со скрежетанием переключил
скорость, дал газ и, захлопнув дверцу, откинулся на сиденье. Впереди
прыгали во мраке красные огоньки удирающих во весь дух машин.
распухло и пульсировало. Надо же - павианы! Павианы-то откуда? Да такие
здоровенные... да в таких количествах!.. Сроду у нас тут не было никаких
павианов... если не считать, конечно, Изю Кацмана. И почему именно
павианы? Почему не тигры?.. Он поерзал на сиденье, грузовик тряхнуло.
Андрей подлетел и с размаху опустился на что-то твердое, незнакомое. Он
сунул под себя руку и вытащил пистолет. Секунду он смотрел на него, не
понимая. Пистолет был черный, небольшой, с коротким стволом и рифленой
рукоятью. Потом Дональд вдруг сказал:
изогнувшись, засовывает оружие в задний карман комбинезона. Его вдруг
прошиб пот.
очередной грузовик. Через перекресток, перед самым радиатором, пронеслось,
изогнув хвосты, несколько павианов, но Андрею было уже не до них.
попытался надвинуть на глаза несуществующую шляпу.
в мэрию, вы сдадите пистолет и объясните, как он к вам попал.
ладно, это ваше личное дело. И вообще я вам доверяю... Но в городе только
у бандитов может быть оружие. Я ничего такого не хочу сказать, но в общем
я вас не понимаю... в общем, оружие надо сдать и все объяснить. И нечего
делать вид, будто все это чепуха. Я же вижу, какой вы последнее время.
Лучше пойти и сразу все рассказать.
Непонятно, что у него было в глазах - то ли насмешка, то ли страдание, -
но он показался Андрею очень старым в этот момент, совсем дряхлым и
каким-то загнанным. Андрей ощутил смущение и растерянность, но тут же взял
себя в руки и твердо повторил:
Сертаков Виталий
Березин Федор
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия