Слева, совсем рядом, маячили три человеческие фигуры, дальше - рычали
машины, цепочкой двигавшиеся к воротам. Урм повернул налево. Проходя мимо
людей, он поздоровался с ними и тут же узнал в одном из них Хозяина.
Хозяин мог лишить его возможности двигаться. Урм отлично помнил это и
пошел быстрее. Хозяин скрылся позади в вихрях крутящегося снега.
до ног. Громоздкие металлические чудовища, неся перед собой тяжелые щиты,
надвинулись на него и остановились, сердито отфыркиваясь.
свою круглую голову направо и налево и повторял:
крикнул:
вздыбившимися волосами (шапка осталась где-то на пустыре), глубоко засунув
руки в карманы распахнутой дохи, он обошел бульдозер и остановился перед
Урмом. Их разделяло не больше пяти шагов. Урм громоздился над инженером,
словно башня, его граненые бока блестели в свете фар, окутанный паром
живот лоснился от влаги, круглая голова с большими стеклянными глазами,
растопыренными ушами рецепторов и рогом локатора была похожа на страшную и
смешную маску из тыквы, какими в деревнях парни пугают девчат. Голова
равномерно покачивалась, глаза следили за каждым движением Пискунова.
перчатке на грудь Урма. Его пальцы торопливо поползли по броне, нащупывая
главное - замыкатель, соединяющий счетно-анализаторскую часть мозга Урма с
системой силы и движения. И тут случилось неожиданное - неожиданное для
всех, кроме Пискунова, боявшегося этого больше всего. По-видимому, в
памяти Урма сохранились ассоциации, связывающие этот жест Хозяина с
внезапно возникающей неспособностью двигаться. Едва пальцы Пискунова
коснулись ключа, как Урм резко повернулся. Бронированная рука стремительно
прошла над головой успевшего пригнуться Пискунова, и Урм, не торопясь,
двинулся обратно по шоссе. Николай Петрович первым пришел в себя.
Отрежьте ему дорогу к воротам... Пискунов! Эй, Пискунов!
шоссе, ныряя в снежных тучах, он побежал за Урмом.
скотина! Назад! Назад!
постепенно увеличивалось. Наконец Пискунов остановился, сунул руки в
карманы и, втянув голову в плечи, стал смотреть ему вслед. Николай
Петрович и Рябкин подбежали к нему. Последним подошел Костенко.
ответил.
повинуется. Ясно, это спонтанный рефлекс.
предоставить железнодорожным составам самим выбирать время и путь
следования...
не ответили.
Петрович высморкался, сунул платок за пазуху. - Он не повинуется! Надо
же...
вокруг Урма, неторопливо шлепавшего по шоссе. Один из бульдозеров выполз
на шоссе впереди него, кормой к воротам, другой нагонял его сзади,
остальные три приближались с боков - два слева, один справа. Конечно, Урм
давно заметил, что его окружают, но, вероятно, не придал этому значения.
Он продолжал двигаться по шоссе, пока не уперся грудью в бульдозер. Он
надавил, трактор чуть качнулся, водитель с напряженным лицом схватился за
рычаги. Урм отошел и ударил с разбегу. Железо лязгнуло о железо, и было
видно, как снежную мглу под прямым лучом фары прорезали яркие искры.
застыл неподвижно, только голова его медленно поворачивалась вокруг оси,
точно школьный глобус. Справа и слева подошли еще два бульдозера и плотно
закрыли последние пути к отступлению. Урм оказался в плену.
водитель первой машины.
словно боксер на тренировке, слегка отклоняясь при каждом ударе, и из-под
его палицеобразных рук с лязгом сыпались снопы искр. Пискунов в
сопровождении Николая Петровича, Рябкина и Костенко поспешил к нему.
встревоженно сказал Рябкин.
стянул обратно.
тебе вмажет... это дело может затянуться на несколько месяцев. Должен идти
кто-то другой.
объятий Рябкина.
Пискунова за плечи.
но верхняя двигалась свободно, и он молниеносно поворачивался из стороны в
сторону, наотмашь колотя стальными кулаками по железным щитам. Клочья пара
крутились над ним, в снеговой мгле. "Живая сила удара кулака - триста
кило", - вспомнил Костенко.
в ногах Урма и ждал подходящего момента. От лязга и грохота болели уши. Он
знал, что Урм заметил его - стеклянные глаза, то и дело настороженно
мерцая, обращались к нему.
голубчик, тише! Да тише же ты, подлец!
стальная рука Урма, не то щит бульдозера. Медлить больше было нельзя.
Николай Петрович нырнул под кулак Урма и прижался к его боку. И тут Урм
снова поразил всех. Руки его упали. Грохот прекратился, снова стало
слышно, как воет пурга над полем и фыркают моторы тракторов. Николай
Петрович, бледный и потный, выпрямился и протянул руки к груди Урма.
Раздался сухой щелчок. Зеленые и красные огоньки на плечах Урма погасли.
Водители помогли Николаю Петровичу выбраться из-под Урма и под руки свели
его на землю. Пискунов обнял его и поцеловал.
Понадобится - неделю, месяц... Надо выбить из него эту дурь и сделать его
все-таки Урмом - Универсальной рабочей машиной.
спонтанный рефлекс?
сообщений. Тем он и отличается от других самых сложных кибернетических
машин, что предназначен для работы в условиях, которые не в состоянии
предсказать точно даже самый гениальный программист Например, на Венере.
Кто знает, каковы там условия? Может быть, она покрыта океанами. А может
быть, пустынями. Или джунглями. Послать туда людей пока невозможно -
слишком опасно. Будут посланы Урмы, десятки Урмов. Но как их
программировать? Все горе в том, что при нынешнем уровне кибернетики
нельзя еще научить машину "мыслить" абстрактно...
третья собака. Встретив четвертую, не похожую на первых трех, машина уже
не будет знать, что делать. Грубо говоря, если Урм запрограммирован на
определенную реакцию только в отношении дворняги, он не сможет реагировать
так же в отношении мопса. Простой пример, конечно, но полагаю, ты меня
понимаешь. В этом и есть одно из основных отличий самой умной машины от
самого глупого человека - неспособность оперировать абстрактными
категориями. Так вот, Пискунов попытался возместить этот недостаток путем
создания самопрограммирующейся машины. "Мозгу" Урма была задана
рефлекторная цепь, сущность которой сводится к тому, чтобы заполнять
Корнев Павел
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Белов Вольф