ревностное и пламенное желание стать и сражаться! Горящие
окрестности, разоряемые церкви, поруганная святыня и стон жителей
с неизъяснимой силой действуют на души их. О! Как добры и
благочестивы солдаты русские! Чего нельзя с ними сделать? Никто
не умеет так оценить и помнить храбрости офицера, как они. Один
усатый гренадер, когда я с ним вчера разговаривал и объявил свое
имя, сказал мне: "Да не родня ли вам Глинка, в Либавском полку
что был под Смоленском в стрелках?" "Это брат мой", - отвечал я.
"Он прехрабрый, сударь, человек! - говорил гренадер, - с ним
весело ходить вперед!" Вот нечаянное приветствие - и самое
лестное! От часу более распространяется слух о скором прибытии к
армии Светлейшего Князя Голенищева-Кутузова. Говорят, что народ
встречает его повсюду с неизъяснимым восторгом. Все жители
городов выходят навстречу, отпрягают лошадей, везут на себе
карету; древние старцы заставляют внуков лобызать стопы его,
матери выносят грудных младенцев, падают на колени и подымают их
к небу! Весь народ называет его спасителем. Государь сказал ему:
"Иди спасать Россию!" Россия, указывая на раны свои, вопиет:
"Спаси меня!" Бессмертие уже готовит место на скрижалях своих,
чтоб передать имя его в бесконечность времен. Помнишь, как мы
восхищались неподражаемым местом в Мармонтелевом Велисарии [7],
где он представляет сего великого мужа проходящим через те самые
области, которые спас от гибели, и повсюду собирающим бесценные
дани нелестного усердия народа. О, как различна слава бичей и
спасителей народов!
Наконец прибыл сей лаврами и сединами увенчанный вождь! Некоторые
из почтенных гжатских купцов привезли его сами па прекрасных
своих лошадях в село Царево-Займище. Я сейчас видел Светлейшего
Голенищева-Кутузова, сидящего на простой скамье подле одной избы,
множество генералов окружили его. Радость войск неописанна. У
всех лица сделались светлее, и военные беседы вокруг огней
радостнее. Дымные поля биваков начинают оглашаться песнями.
Как нетрудно понравиться солдату! Должно показать только ему, что
заботишься о судьбе его, что вникаешь в его состояние, что
требуешь от него необходимо нужного и ничего излишнего. Когда
Светлейший Князь объезжал в первый раз полки, солдаты засуетились
было, начали чиститься, тянуться и строиться. "Не надо! Ничего
этого не надо! - говорил князь. - Я приехал только посмотреть,
здоровы ли вы, дети мои! Солдату в походе не о щегольстве думать:
ему надобно отдыхать после трудов и готовиться к победе". В
другой раз, увидев, что обоз какого-то генерала мешает идти
полкам, он тотчас велел освободить дорогу и громко говорил:
"Солдату в походе каждый шаг дорог, скорей придет - больше
отдыхать будет!" Такие слова главнокомандующего все войско
наполнили к нему доверенностью и любовью. "Вот то-то приехал наш
"батюшка"! - говорили солдаты, - он все наши нужды знает: как не
подраться с ним"; в глазах его "все до одного рады головы
положить". Быть великому сражению!
Все обстоятельства предвещают сражение, долженствующее решить
судьбу отечества. Говорят, что в последний раз, когда Светлейший
осматривал полки, орел явился в воздухе и парил над ним. Князь
обнажил сединами украшенную голову; все войско закричало "ypa!".
В сей же день главнокомандующий приказал служить во всех полках
молебны смоленской божьей матери и для иконы ее, находившейся при
армии, сделать новый приличный кивот. Все это восхищает солдат и
всякого!
На этих днях смоленский помещик Реад привез двух сынов,
прекрасных молодых людей, и просил определить их в службу[8*].
Другой смолянин, ротмистр Клочков, оставя прекрасную жену и
пятерых детей, приехал служить и определился к почтенному
генералу Лихачеву, который, от тяжкой боли едва передвигая ноги и
почти совсем не владея руками, ездит на дрожках при своей дивизии
и бывает в сражениях.
Вот что значит война отечественная!..
Мне кажется, я переселился совсем в другой свет! Куда ни
взглянешь, все пылает и курится. Мы живем под тучами дыма и в
области огней. Смерть все ходит между и около нас! Она так и
трется промеж рядов. Нет человека, который бы не видел ее каждый
день, и каждый день целые тысячи достаются ей на жертву! Здесь
люди исчезают как тени. Сегодня на земле, а завтра под землей!..
Сегодня смеемся с другом; завтра плачем над его могилой!.. Тут
целыми обществами переходят из этого на тот свет так легко, как
будто из дома в дом! Удивительно, как привыкли здесь к смерти, в
каких бы видах ни являлась: свистит ли в пулях, сеется ль в граде
картечи или шумит в полете ядер и вылетает из лопающихся бомб -
ее никто не пугается. Всякий делает свое дело и ложится в могилу,
как в постель. Так умирают сии благородные защитники отечества!
Сии достойные офицеры русские. Солдаты видят их всегда впереди.
Опасность окружает всех, и пуля редкого минует!..
Поутру полки расположились около Колоцкого монастыря[9]. Там еще
оставались два или три поседелых монаха. Я был у вечерни. Унылый
стон колокола, тихое пение, синеватый сумрак, слегка
просветляемый темной лампадою.
Вид пылающего отечества, бегущего народа и неизвестность о
собственной судьбе сильно стеснили сердце. Я вышел и смотрел на
заходящее солнце, которое усиливалось сохранить блеск свой в
мутных облаках, гонимых холодным ветром. Ужели, думал я, и
древняя слава России угаснет в бурях, как оно!.. Нет! Восстал дух
русской земли! Он спал богатырским сном и пробудился в
величественном могуществе своем. Уже повсюду наносит он удары
злодеям. Нигде не сдается, не хочет быть рабом. Он заседает в
лесах, сражается на пепле сел и просит поля у врага, готовясь
стать и биться с ним целые дни.
Все признаки великого сражения час от часу более становятся
видимы. Неприятель, совокупляя силы свои, каждый день с большею
дерзостью надвигает. Силы его несметны!.. Они ширятся вправо и
влево и темнеют, как дремучие леса, или ходят, как тучи, из
которых, по временам, стреляет гром!..
"Тут остановимся мы и будем сражаться!" - думал каждый, завидя
высоты Бородинские, на которых устроили батареи. Войска перешли
Колочу, впадавшую, здесь же, в селе Богородице, в Москву-реку, и
установились на протяжении холмов, омываемых слиянием этих двух
речек. Стало войско - и не стало ни жатв, ни деревень: первые
притоптаны, другие снесены. "Война идет и метет!" Так говорится
издавна в народе. Может ли быть бедствие лютейшее войны?..
Наступает вечер. Наши окапываются неутомимо. Засеками городят
леса. Пальбы нигде не слыхать. Там, вдали, неприятель разводит
огни; ветер раздувает пожары, и зарево выше и выше восходит на
небеса! По последнему расположению войск у нас на правой руке
Милорадович; на левой князь Багратион; в середине Дохтуров. Глава
всех войск Князь Кутузов, под ним Барклай-де-Толли. Ожидает ют
неприятеля и сражения. Прощай!
Отдаленный гром пушек приветствовал восходящее солнце. Генерал
Коновницын, с передовыми полками, схватился с неприятелем под
стенами Колоцкого монастыря. Вот идут они: один искусно
уклоняется, другой нагло влечет гремящие тысячи свои прямо на
нас. Толпы его, тянувшиеся по дороге, вдруг распахнулись вправо и
влево. Смотрите, какая необозримость их движущихся стен!.. Поля
дрожат, кажется, гнутся под множеством конных; леса насыпаны
стрелками, пушки вытягиваются из долин и кустарников и, в разных
местах, разными тропами пробираясь, на холмы и пригорки въезжают.
Многочисленное неприятельское войско колеблется: кажется, в
нерешимости. Вот пошатнулось было влево и вдруг повалило направо.
Огромные полчища двинутся на левое наше крыло. Русские спокойно
смотрят на все с укрепляемых своих высот. Пыль, взвившаяся до
небес, уседается. Даль яснеет. Неприятель к чему-то готовится.
Круз Андрей
Маккарти Кормак
Никитин Юрий
Бажанов Олег
Андреев Николай
Шилова Юлия