read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



была вызвать тебя, чтобы он мог увидеть тебя и благословить; чтобы он мог
порадоваться на тебя!
- Но отчего же произошло ухудшение? - с беспокойством спросил юноша.
- Ах, это подготовлялось уже давно, - со вздохом сказала Беата. - Ты
знаешь, какой он был всегда сильный и здоровый, но он себя совершенно не
берег. Чтобы облегчить мне жизнь, чтобы помочь тебе, он работал сверх
меры, трудился без отдыха день и ночь.
И железный человек не выдержал бы такого труда и забот. Сколько раз я
упрашивала его, но он не хотел слушать ни меня, ни кого-нибудь другого. Он
всюду хотел поспеть сам, за всем присмотреть, и, если не хватало чужих
рук, не жалел своих. И однажды разгоряченный, измученный, он напился
где-то воды, - простудился, захворал, начал кашлять, а лечиться не хотел.
И даже доктора не позволил позвать. И только когда я увидела, как
усилилась болезнь, я хитростью добилась того, что он позволил Клементу
выслушать себя и подчинился его увещаниям.
Ее голос заметно ослабел.
- Ты увидишь его, - прибавила она. - Клемент еще надеется, а я -
отчаиваюсь. Он страшно изменился, ослабел, все время лихорадит.
Она опустила голову, заплакала и не могла продолжать.
Было уже совсем светло; во дворе, не смотря на запрет хозяйки,
началась уже хозяйственная суета, нарушившая тишину; хозяйка пошла
взглянуть, не проснулся ли больной. Сын тихо пошел за нею. Едва только она
переступила порог, как послышался слабый, торопливый и прерывающийся голос
больного.
- Тодя здесь! Приехал! Я знаю.
- Да, - отвечала женщина, неторопливо подходя к нему, - но откуда ты
об этом знаешь?
- Я это почувствовал! Он только что приехал!
Больной зашевелился, вытягивая вперед руки, словно призывая к себе
прибывшего! Тодя торопливо подошел и, став на колени, стал целовать худые
руки отца, - а тот прижал его голову к своей груди.
Мать, стоявшая сзади, горько плакала, тщетно стараясь удержать слезы.
Несколько минут продолжалось молчание. Больной облегченно вздохнул,
словно тяжесть спала с его души. Казалось, приезд сына придал ему новые
силы, он поворачивался сам, хотя и с усилием, улыбался, лицо его приняло
выражение успокоения.
- Ну, пусть он отдохнет, - сказал он жене, - покормите его;
наговорись с ним, а потом пусть придет ко мне... Нам надо о многом
переговорить... Эти порошки вернули мне силы; пожалуйста, если есть, дай
мне еще один.
Больной проговорил все это необычно сильным и бодрым голосом, и жена,
несколько успокоенная этим, принесла ему лекарство.
- А теперь, - сказал больной, приняв его, - я помолюсь Богу и
поблагодарю его за то, что Он позволил мне дождаться тебя. Иди, Тодя, с
матерью, отдохни.
Поцеловав отцу руку, юноша вышел от него растерянный и напуганный,
потому что его, давно не видевшего отца, гораздо больше поразила перемена
в отце, который еще недавно казался несокрушимым гигантом, чем те, которые
окружали его и видели постепенное исхудание этого сильного человека.
Едва только они очутились вдвоем с матерью, как Тодя, в отчаянии
ломая руки, воскликнул:
- Но что же говорит Клемент? Разве нельзя ничем помочь?
- Ты сам увидишь его, - сказала мать. - Я ничего не могу поставить
ему в упрек: он был всегда внимателен, относился к нам скорее, как друг,
чем как врач, и делал все, что мог, но не в силах человеческих -
справиться с этой болезнью.
Печально было возвращение в родной дом любимого сына; погруженные в
глубокую, грустную задумчивость долго сидели мать и сын. Теодору не
хотелось говорить о себе, и он неохотно отвечал на задаваемые ему вопросы.
Он не решался тревожить мать, но вид отца поразил его и отнял у него
всякую надежду. Будущее после этой смерти рисовалось ему черным, грозным и
страшным, как бездна.
Но о себе он совершенно не думал; он чувствовал себя достаточно
сильным, чтобы бороться с судьбою; тревожила его только мать, которая
должна была остаться без опеки...
Отсутствие средств рисовало будущее только как тяжелую борьбу и как
вечный траур по умершем. Тот, которого они вскоре должны были лишиться,
был душою и руководителем всего дома, он был для них всем...
Около полудня больной, оставшись наедине с Тодей и убедившись, что
жены нет поблизости, поспешно обратился к сыну:
- Я хотел непременно дождаться тебя, - медленно заговорил он,
сдерживая голос и дыхание. - Я знаю твое сердце и надеюсь на него, но все
же должен был поговорить с тобою. Мне очень плохо, - да, я не обманываю
себя, - пусть свершится воля Божья! Я уже исповедывался, и совесть моя
спокойна, - но меня тревожит мысль о матери твоей и о тебе! Ты, слава
Богу, уже взрослый и сумеешь пробиться в жизнь, но она! Что будет с нею!
- Моя первая священная обязанность - заботиться о матери, - горячо
прервал Тодя.
- Но она-то не позволит тебе заботиться о себе, - с беспокойством
возразил больной. - Я ее знаю, она и себя, и все свое принесет в жертву
тебе! А себя замучит в конец! Борок... ты ведь знаешь это - при самом
большом труде едва доставляет средства на самое убогое существование. Пока
я был в силах - я делал, что мог, но, когда меня не станет... Боже
Всемогущий! Вам... ей... может быть, есть будет нечего... А ведь она
смолоду привыкла к довольству... она...
- Дорогой мой батюшка, - прервал Тодя, - если бы твоя болезнь
затянулась, и у тебя не было бы сил работать, я останусь в деревне, надену
сермягу и буду трудиться, как простой рабочий... Ты знаешь, как я люблю
мать и тебя... Ты укажешь мне, что делать.
- Она не позволит этого! - вскричал больной. - Обо мне нечего
говорить, со мной нельзя считаться. Но она мечтает о блестящей карьере для
тебя, а сама готова обречь себя на нужду и даже не покажет, что страдает.
Ах, Тодя, эта мысль не дает мне умереть спокойно.
Тодя задумался.
- Я, батюшка, - сказал он, помолчав немного, - ни о какой карьере для
себя не думаю. Я знаю свой долг и исполню его...
Глаза больного на миг сверкнули любопытством; он слушал жадно, ловя
каждое слово, но беспокойство его не уменьшилось.
- Да, наконец, - сказал Тодя, понизив голос, - ведь дедушка еще жив,
и он очень богат; и хотя он был обижен на матушку, но не может быть, чтобы
он не простил ей всю жизнь. Я упрошу его!
Больной вздрогнул всем телом и изменившимся голосом горячо заговорил:
- Дед, дед... старый чудак за то только гневался на твою мать, что
она вышла замуж за меня, бедного шляхтича; и ни за что больше, - прибавил
он, - только за это! Я был всему виною!!
- Но если бы я, его внук, пришел к нему с покорной просьбой о
прощении... - продолжал Теодор, - может быть, я смягчил бы его гнев.
Эта мысль, видимо, так обеспокоила больного, что он схватил сына за
руку и выговорил поспешно твердым и решительным тоном:
- И не думай об этом и не смей этого делать! Если ты любишь мать,
если у тебя есть хоть капля привязанности ко мне... Никогда, слышишь,
никогда не обращайся к деду!!
Он выговорил это с большой страстностью, но потом, видимо, сообразил
что-то и прибавил в объяснение:
- Не думай, что я сохранил к нему дурное чувство: я давно уже простил
и ему, и всем другим; но старик - вспыльчив и необуздан. Я не хотел бы,
чтобы ты услышал от него какую-нибудь клевету на твою мать. Воеводич ничем
не стесняется, и если вобьет себе что-нибудь в голову, то уж оттуда трудно
выколотить. Не ходи к деду и ни о чем не проси его, я прошу тебя об этом,
а если нужно, то и приказываю!!
- Я исполню твое желание, - отвечал несколько смущенный юноша, - но
ведь пан гетман очень ценил твои услуги, батюшка, любил тебя и относился к
тебе с большим уважением... Даже и тогда, когда ты оставил двор...
При имени гетмана бледное лицо больного облилось румянцем; кровь
ударила ему в голову и сжала грудь; он сильно закашлялся и не скоро
успокоился.
- С гетманом я порвал навсегда, заговорил он, справившись с кашлем, -
и верь мне - не без причины!.. Ни я, ни мать твоя знать его не хотим!
Всякое сближение с ним было бы неприятно мне, но еще больше - твоей
матери... Она не допустит до этого, я тоже!..
Теодор печально опустил голову.
- Гетман, - с горечью прибавил больной, - ведет себя как кролик, и
забывает, что он человек. Гордость и барская распущенность испортили его
сердце.
- Ну, довольно о нем, а при матери ни слова!!
Когда он говорил это, послышались шаги Беаты, и муж с насильственным
смехом обратился к сыну:
- Ну, расскажи мне о своих успехах в Варшаве. Я очень интересуюсь.
- Я тоже не успела ни о чем еще расспросить его, - подхватила Беата.
- Знаю только, что ученье он окончил, и что с помощью ксендза Конарского
надеется получить место.
- И даже очень выгодное, - сказал Теодор, - но я без всякого
сожаления готов отречься от всех этих надежд и обещаний, если только могу
быть полезным отцу.
Родители переглянулись, как будто спрашивая друг у друга, как
ответить ему, и, наконец, отец, подумав, сказал с горькой улыбкой:
- Что же это за блестящие надежды? Если они основаны на каких-нибудь
милостях магнатов, то не забывай, что этому нельзя особенно доверяться.
- Да я и не особенно на них рассчитываю, - почти равнодушно возразил
Тодя, - дело в том, что ксендз Конарский, пользующийся большим влиянием у



Страницы: 1 2 3 [ 4 ] 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.