берегу морем. Сырые, они были настолько тяжелы, что их с трудом приволокли
ближе к лагерю. Из них нужно было сделать две мачты - по одной на каждый
бот. Сначала решили оборудовать один бот. Без топора, без пилы, без рубанка,
с одними только кухонными и карманными ножами принялись за работу. Строгали
и резали толстое бревно, превращая его в шлюпочную мачту определенной длины
и в руку толщиной. В стороны отлетали лишь тоненькие стружечки. Особенно
долго приходилось задерживаться, если под руку попадался сучок, твердый,
словно кость. Машинист Кучеренко, сидя верхом на бревне и работая, ворчал на
стоявшего рядом боцмана Гоцку:
топор и пилу. Теперь ковыряйся с этим делом. Это все равно, что гору языком
слизывать.
впрочем, не унывай, ребята. Бобры только зубами действуют, да и то с
деревьями чудеса делают: А у вас - ножи.
матросов, которые уставали, боцман сейчас же заменял другими. Работа ни на
одну минуту не прекращалась. И все же дело медленно двигалось вперед. К
вечеру люди с удивлением увидели, что бревно мало убавилось в своей толщине.
распарывала широкие шлюпочные чехлы. Из них ворсой, раскрученной из
пенькового каната, шили паруса. Из этой же ворсы вили шкоты.
плавания. Все население лагеря, обрадованное окончанием работ, вышло на
берег. Ветер надул самодельные паруса, и окрыленное суденышко плавно вышло в
море на испытание. Оно прошло мимо "Олдгамии", которая еще продолжала
гореть, и вернулось к берегу. Командир, убедившись, что их работа не пропала
даром, тут же назначил своего помощника, прапорщика Леймана, начальником
первой партии в составе десяти матросов. Отплывающие вооружились, запаслись
пресной водой и провизией на две недели. Условились, что командир будет
ждать на острове от Леймана вестей в течение пятнадцати - двадцати дней.
вышли на берег провожать бот. Прощаясь с Лейманом, командир сказал:
мы сможем все сразу сняться с острова. Если в пути никто не попадется, то
спешите на Сахалин и скорее за нами судно присылайте. Ну, желаю вам
попутного ветра!
по-начальнически смотрел на него черными глазами. Прапорщик Лейман улыбался,
точно ему предстояло только прогуляться в море.
проливу Буссоля. В лагере осталось еще тридцать человек. Все они стояли, и
смотрели на удалявшихся своих товарищей, переживая смешанное чувство: и
зависть к тем, что скоро будут на родине, и боязнь за них, что они могут
погибнуть в волнах, и пробуждающуюся надежду, что только от них можно ждать
помощь. Так люди не расходились до тех пор, пока бот не скрылся совсем.
берегу, присматриваясь к диким местам. Еще раз организовалась партия для
розысков жилья на острове, но и она вернулась ни с чем. От нее только
узнали, что в трех милях от лагеря имеется речка, поразившая обилием рыбы.
Матросы часто стали ходить туда и все придумывали, как бы воспользоваться
водяной живностью. У них не было ни удочек, ни сетей. Выручил всех матрос
Леконцев. У него в чемодане случайно сохранились сетки, которыми на вахте
кочегары вытирают пот. Из этих сеток был тайно связан им сачок, по бокам
которого он надвязал две простыни. Получился почти бредень. Когда Леконцев
объявил во всеуслышание, что он наверняка поймает рыбу, ему не поверили и
его осмеяли. Командир, усмехаясь, заявил:
через четыре рыбаки вернулись, встреченные радостными восклицаниями. Рыбы
было притащено около двух с половиной пудов, и какой рыбы! Здесь была форель
и семга. Это было очень кстати: запасы провизии убавлялись с каждым днем, а
пополнить их было неоткуда. Все благодарили Леконцева за изобретательность.
И сам командир дивился, но слово свое сдержал - охотно выдал ему бутылку
рома. Уха была жирная и вкусная. Часть рыбы была зарыта в снег,
сохранившийся в лощинах. С этого дня рыбные запасы в природном холодильнике
лагеря не выводились.
одними ножами матросы выстругивали из бревна мачту. У них уже в этом был
кое-какой опыт. На этот раз прочнее и лучше сшили паруса и скрутили из ворсы
шкоты. И когда работа подходила к концу, у боцмана вышло столкновение с
командиром. Гоцка уверенным тоном доказывал, что бот в таком виде не годится
для дальнего плавания - при сильной волне он может развалиться. Нужно под
киль пропустить стальной трос и закрепить его вокруг мачты. Таким образом, и
бот будет более надежный, и мачта прочнее будет держатся. Трегубов возражал,
что эти меры увеличат трение и убавят ход. Долго спорили, горячились. Боцман
все-таки поступил по-своему. А на следующий, день группа матросов в уступе
горы копала землянку. Но никто из них не мог догадаться - для чего она вдруг
потребовалась командиру. Это стало ясно для всех, когда в эту землянку,
вместо карцера, был заключен боцман Гоцка. У ее входа стоял часовой. Арест
боцмана на команду произвел угнетающее впечатление. Вечером у костра
машинист Кутеренко, разговаривая с товарищами, возмущался несправедливостью
командира.
своего же начальника заботился. А он на чужой земле под арест его. Ну, там,
скажем, в Петербурге, веками каменные тюрьмы понастроены. Власть имущих,
понятно, подмывает выискивать жильцов за эти решетки. А здесь зачем тюрьму
делать? Ведь и без того мы находимся дальше, чем сам Сахалин, куда каторжан
ссылают. И вообще неизвестно, будем ли мы живы?
нас тут три десятка. А если бы двое остались на острове - значит, опять один
для другого устроил бы тюрьму?
России не было никакой помощи и никаких вестей. В лагере всех тревожил
вопрос - что с ним случилось? Либо он попал к японцам в плен, либо погиб в
море. Командир решил сам испытать счастье и отправиться в рискованный рейс.
Он знал, что в боте будет тесно, и все-таки взял с собою тринадцать
матросов. В его расчеты входило, чтобы оставшихся было как можно меньше,
иначе на двух остающихся маленьких шлюпках они, если понадобится, не смогут
даже перебраться с одного острова на другой. Вечер прошел в сборах к
отплытию. На бот погрузили провизию, анкерок и банки из-под керосина,
налитые пресной водой, запаслись компасом, хронометром, секстантом и
биноклем. Кроме того, взяли четыре винтовки и пять револьверов. Выпущенный
на свободу боцман хлопотал около бота, стараясь так уложить разные предметы,
чтобы они не мешали работать гребцам.
Это спорили между собою командир Трегубов и прапорщик Потапов. Оказалось,
Потапов был недоволен командирским предписанием. В нем говорилось, что
начальником лагеря на берегу остается прапорщик по механической части
Зайончковский - по старшинству лет, а Потапову вручалось командование на
море, как более опытному судоводителю.
и вручил ему бумагу. Трегубов на ходу молча прочитал ее, сел на бот и
оттуда, махая бумагой, резко выкрикивал:
я представлю в Петербурге в главный морской штаб.
отвернувшись, зашагал к лагерю +1.
легким ветерком, под парусами направился вдоль острова к югу. Командир
надеялся через пролив Фриза пройти в Охотское море. Все четырнадцать
соплавателей почувствовали облегчение. Давно уже не было такого веселого
настроения. Другими глазами и без грусти они в последний раз посмотрели на
то место, где так печально оборвался их рейс и где было пережито столько
горьких минут. "Олдгамия" издали оставалась в прежнем положении, но уже
обглоданная пожаром и представляющая собою обезображенный скелет.
Капитанский мостик, штурманская рубка и другие верхние надстройки, раньше
блестевшие эмалевой краской, превратились в груду обгорелого железа с
торчащими мачтами и трубами. Подожженная месяц тому назад, она все еще
дымилась, огонь еще находил горючее в огромных трюмах этого океанского
парохода.
Бот сложил свои парусиновые крылья, но продолжал двигаться вперед. Восемь
гребцов, сгибая спины, старательно наваливались на весла. Матросы отсидели
ноги, согнутые в тесноте, но все были бодры. Ведь с каждым взмахом весел
укорачивался путь, ведущий этих людей к их цели. Так гребли моряки до
позднего вечера, пока не попалась им удобная бухточка, куда они и завернули.
вынесло их в море. На рассвете проснулись, позавтракали и тронулись дальше в
путь. Утро было туманное, безветренное, с проливным дождем. Бот под веслами
медленно подвигался вперед и, боясь пройти мимо пролива, держался ближе к
берегу.
все ниже, потом скат его обрывался мысом. Дальше начинался пролив Фриза.
милю тянется подводный каменистый риф. Не будем сразу сворачивать в пролив,
Шломо Вульф
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Гюго Виктор
Флинт Эрик
Орлов Алекс