утро она брала зеркало и садилась рисовать, и всегда новый раб или рабы-
ня позировали ей. Кроме того, каждое утро она превращала свое лицо в но-
вое, ранее невиданное. Некоторые считают, что Атех вообще не была краси-
вой, однако она научилась перед зеркалом придавать своему лицу такое вы-
ражение и так владеть его чертами, что создавалось впечатление красоты.
Эта искусственная красота требовала от нее стольких сил и напряжения,
что, как только принцесса оставалась одна и расслаблялась, красота ее
рассыпалась так же, как ее соль. Во всяком случае, ромейский (византийс-
кий) император назвал в IX веке "хазарским лицом" известного философа и
патриарха Фотия, что могло указывать либо на родство патриарха с хазара-
ми, либо на лицемерие.
лицом подразумевалась способность и особенность всех хазар, и принцессы
Атех в том числе, каждый день пробуждаться как бы кем-то другим, с со-
вершенно новым и неизвестным лицом, так что даже ближайшие родственники
с трудом распознавали друг друга. Путешественники отмечали, однако, что
лица хазар совершенно одинаковы, что они никогда не меняются и это при-
водит к разным осложнениям и недоразумениям. Как бы то ни было, суть де-
ла от этого не меняется, и хазарское лицо означает лицо, которое трудно
запомнить. Этим можно объяснить не только легенду, по которой для каждо-
го из участников хазарской полемики ? при дворе кагана у принцессы Атех
были разные лица, но и сведения о том, что существовали три принцессы
Атех - одна для исламского, вторая для христианского, а третья для ев-
рейского миссионера и толкователя снов. Остается, однако, фактом, что ее
присутствие при хазарском дворе не отмечено в христианском источнике то-
го времени, написанном на греческом и переведенном на славянский язык
("Житие Константина Солунского" - св. Кирилла ?), при этом, правда, из
"Хазарского словаря" известно, что одно время среди греческих и славянс-
ких монахов существовало нечто похожее на культ принцессы Атех. Культ
этот возник в связи с убеждением, что Атех победила в полемике еврейско-
го теолога и приняла христианство вместе с каганом, о котором опять-таки
нельзя сказать, был он ей отцом, супругом или братом. Сохранились (в пе-
реводе на греческий) две молитвы принцессы Атех, которые никогда не были
канонизированы, однако Даубманнус приводит их как "Отче наш" и "Радуйся,
Мария!" хазарской принцессы. Первая из этих молитв звучит так:
его сегодня утром своими волосами, и они ползают по чистым мачтам и та-
щат в свой муравейник зеленые паруса, как будто это сладкие листья ви-
нограда; рулевой пытается выдрать корму и взвалить ее себе на плечи, как
добычу, которой будет питаться целую неделю; те, что слабее всех, тянут
соленые веревки и исчезают с ними в утробе нашего плавучего дома. Только
у тебя, отец мой, нет права на такой голод. В этом пожирании скорости,
тебе, мое сердце, единственный отец мой, принадлежит самая быстрая
часть. Ты питаешься разодранным на куски ветром".
кого лица:
разыгрываю ее перед зеркалом как театральную роль. Это продолжается изо
дня в день много лет. Я делаю это одевшись в ее платье, с ее веером и с
ее прической, потому и волосы я заплела так, как будто это шерстяная ша-
почка. Я играю ее роль и перед другими, даже в постели своего любимого.
В минуты страсти я просто не существую, это больше не я, а она. Я играю
так хорошо, что моя страсть исчезает, а остается только ее. Другими сло-
вами, она заранее украла у меня все мои любовные прикосновения. Но я ее
не виню, потому что знаю, что и она так же точно была обкрадена своей
матерью. Если кто-нибудь сейчас спросит меня, к чему столько игры, отве-
чу: я пытаюсь родиться заново, но только так, чтобы получилось лучше..."
существует запись, выгравированная на ноже, украшенном мелкими дырочка-
ми, где говорится о ее смерти. Это единственное и не вполне достоверное
предание приводит Даубманнус ?, однако не как рассказ о том, что прин-
цесса Атех действительно умерла, а как рассуждение о том, могла ли она
вообще умереть. Как от вина не седеют волосы, так и от этого рассказа не
будет вреда. Называется он:
Быстрое и медленное зеркало
как к своим платьям. В талии они всегда одной и той же ширины, и вижу я
их повсюду, даже на перекрестках. И что хуже всего - из-за них уже и пе-
рекрестков не видно".
отличались от других хазарских зеркал. Оба были сделаны из отполирован-
ной глыбы соли, но одно из них было быстрым, а другое медленным. Что бы
ни показывало быстрое, отражая мир как бы взятым в долг у будущего, мед-
ленное отдавало долг первого, потому что оно опаздывало ровно настолько,
насколько первое уходило вперед. Когда зеркала поставили перед принцес-
сой Атех, она была еще в постели и с ее век не были смыты написанные на
них буквы. В зеркале она увидела себя с закрытыми глазами и тотчас умер-
ла. Принцесса исчезла в два мгновения ока, тогда, когда впервые прочла
написанные на своих веках смертоносные буквы, потому что зеркала отрази-
ли, как она моргнула и до и после своей смерти. Она умерла, убитая од-
новременно буквами из прошлого и будущего...
ломат, служивший в Адрианополе и при Порте в Царьграде, военачальник в
австрийско-турецких войнах, энциклопедист и эрудит. Портрет Бранковича
был нарисован на стене основанного им храма Святой Параскевы в Купинике,
родовом имении Бранковичей. Здесь он изображен в окружении своих
родственников подающим на кончике сабли своей прабабке, сербской царице
и святой, преподобной матери Ангелине, храм Святой Петки.
сам австрийских агентов, особенно их много в донесениях, которые состав-
лял для принца Баденского и генерала Ветерани один из двух писарей Бран-
ковича, Никон Севаст ?. Некоторое место отвел Авраму Бранковичу, своему
родственнику, и граф Джордже Бранкович (1645-1711) в своей влахской хро-
нике и в обширных сербских хрониках, в тех частях, которые, к сожалению,
в настоящее время утрачены. Последние дни Бранковича описал его слуга и
учитель сабельного боя Аверкие Скила ?...
письменной исповеди, которую из Польши послал патриарху в Печ второй пи-
сарь Аврама Бранковича - Теоктист Никольскии A а также на основе одной
иконы, изображающей житие и чудеса Илии Пророка, потому что к каждому
эпизоду из жизни этого святого Бранкович подгонял события собственной
жизни и делал записи об этом на задней стороне иконы.
края с юга, после падения сербского царства, когда оно оказалось под
властью турок", - написано в секретном донесении Никона Севаста венскому
двору. "Члены этой семьи, подхваченные поднявшейся тогда волной исхода
из мест, занятых турками, переселились в XVI веке в Липову и в Ено-
польский округ. С тех пор о трансильванских Бранковичах говорят, что они
лгут на румынском, молчат на греческом, считают на еврейском, в церкви
поют на русском, самые умные мысли произносят на турецком - и только
тогда, когда хотят убить, употребляют свой родной, сербский, язык. Родом
они из западной Герцеговины, из окрестностей Требинья, из села Кореничи,
недалеко от Ластвы в Горни-Полици, отсюда и другое их имя - Кореничи.
После переселения Бранковичи занимают видное место в Трансильвании, и их
вино уже двести лет славится как самое лучшее в Валахии, существует даже
поговорка: капля вина напоит допьяна. Семья Бранковича проявила себя не
только в военном искусстве в стычках на границе двух веков и двух госу-
дарств - венгерского и турецкого. На новом месте, на реке Мориш, в Ено-
поле, Липове и Панкоте, она дала целый ряд видных священнослужителей.
Моисей Бранкович, он же епископ Матей, был митрополитом Енопольским, и
орех, который он бросал в Дунай, всегда быстрее других попадал в Черное
море. Сын его, дядя графа Георгия Бранковича - Соломон (в сане епископа
Енопольского он носил имя Сава I), управлял енопольской и липовской
епархиями, не слезая с коня, и пил только в седле до той самой поры, по-
ка Липова не была в 1607 году взята турками. Бранковичи утверждают, что
их род идет от сербских деспотов Бранковичей, а откуда пришло к ним бо-
гатство - сказать трудно. Говорят, что в карман Бранковичей наяву попа-
дает столько, сколько не может присниться даже всем вместе скрягам-ла-
вочникам от Кавалы до Земуна. Их перстни холодны, как тело гадюки, их
земли птица не облетит за один перелет, а в народных песнях о них поют
наравне с правителями. Бранковичи покровительствуют монастыр лахии и на
Афоне в Греции, они строят укрепления и церкви, такие как в стольном
граде Белграде, Купнике или в местечке под названием Теуо. Князь Жигмунд
Ракоци одарил родственников Бранковича по женской линии селами и степя-
ми, пожаловал им дворянство, по женской же линии они состоят в родстве с
Секелями из Эрделя, откуда в виде приданого тоже немало влилось в их
состояние. Нужно заметить, что в семействе Бранковичей наследство пере-
ходит в зависимости от цвета бороды. Все наследники с рыжей бородой (а
она передается по женской линии, потому что Бранковичи берут в жены
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия