окончательно иссякли, и я упал.
меня на свою лошадь, сам сел сзади, а моего мустанга повел в поводу с
помощью лассо. Мы объехали плантации батата и кукурузы, грушевый сад и
увидели деревянный дом. Незнакомцу пришлось взять меня на руки и внести
под кров, а потом - как младенца уложить на скамью.
впервые обвел взглядом хозяев, комнату, утварь. А то, что открылось моему
взору после выхода из смертельного кризиса, до сих пор с поразительной
ясностью сохранилось в памяти. Страховидный хозяин. Убогая халупа,
разделенная перегородкой. Какой-то желоб на полу. Вместо окон - дыры,
заклеенные промасленной бумагой. Земляной пол в середине комнаты утоптан
до каменной твердости, а по краям зарос травой. В одном углу - кровать, в
другом - некое подобие трактирной стойки. Между ними бесшумно, по-кошачьи,
снует какой-то пасквиль на человека - хозяин сего заведения. Рыжие волосы,
красноватые свиные глазки, рот в виде отвратительной трещины от уха до
уха, постоянно скошенный настороженный взгляд, довершающий сходство с
блудливой кошкой.
и поставил их на стол, сколоченный из трех досок, которые лежали на
вкопанных в землю столбах и, должно быть, составляли останки какого-нибудь
шкапа или сундука. На них были намалеваны чьи-то инициалы и какая-то дата.
Ром и сахар тоже. После чая принесешь супу понаваристей, с говядиной. Это
через час. И ни минутой позже. Ясно тебе? Мне подай виски и бифштекс с
бататом. Ступай, прикажи своей Самбо!
Джонни бросил на него ничего не выражающий взгляд, а затем вдруг подскочил
к владельцу и осклабился. Оба молча стояли друг против друга. На
отвратительной физиономии Джонни играла дьявольская улыбка.
полу. - Деньги есть. А в случае чего - и ружье!
Тем временем Джонни, крадучись, вышел из комнаты, да так тихо, что гость
догадался об этом лишь по щелчку двери. Он тотчас же подошел ко мне, взял
меня на руки и бережно перенес на кровать.
хозяин.
спокойно опоражнивая еще стакан. - Сегодня твою кровать займет этот
джентльмен. А ты со своей Самбо переспишь в свинарнике.
а мы знаем друг друга.
облупленных, до самых потрохов. Мне ли не знать знаменитого Боба из
Содомы, Боба из Джорджии.
Содома - это в Алабаме. А ты и не знал, хотя год отсидел в Колумбусе?
Алабаме, Колумбус - в Джорджии, а между ними течет Чаттахучи! Ох, и весело
было на этой Чаттахучи! Вот это была жизнь! А? Джонни?
обоих можно считать исчадьями ада. В дурной славе с ним не мог соперничать
ни один городишко на всем Юго-Западе. Преступления, ежедневно совершаемые
там, наводили ужас.
сей раз и хозяин плеснул себе в стакан. Они оживленно зашушукались. Их
язык, вернее, жаргон воров и картежников был непонятен мне. Единственное,
что я уловил из разговора своих благодетелей, часто повторяемую фразу:
"Нет, не хочу!" Вскоре я почувствовал, я что слова и предметы теряют
прежнюю ясность.
несколько ложек чая, я посмотрел вокруг прояснившимися глазами. Рядом
стояла мулатка, подносившая мне ложечку ко рту. Это было блаженство! Я
ощущал, как с каждой ложкой в меня вливается жизнь и ее теплые токи
разбегаются по всему телу. Мулатка заахала и заохала.
надо! Через час будем кушать суп, маса!
принесла суп. И если чай поддержал, то суп укрепил мои угасающие силы. Я
мог уже есть, сидя. Покончив с супом, я стал наблюдать, как Боб уминает
свой бифштекс. Такого здоровенного ломтя хватило бы на шестерых. Боб
отхватывал от него кусок величиной с кулак и отправлял в рот, закусывая
неочищенным бататом. Я и не знал, что человек может быть так прожорлив.
При этом Боб выпивал стакан за стаканом. Виски явно смывало тревогу с его
души. Он разговаривал уже не столько с собутыльником, сколько с самим
собой. Но вспомнить кое-что из прошлого, видимо, было приятно обоим. Он
много смеялся и, довольный, кивал головой. Он терпеливо втолковывал
Джонни, что тот - трусливая кошачья морда, пройдоха и висельник, что он,
Боб, тоже, конечно, висельник, но Джонни!..
его к двери. Через эту дверь ему и пришлось убраться. Я было снова начал
впадать в дремоту. Но тут мой спаситель поднялся, приложив к губам палец,
подкрался к двери, к чему-то прислушиваясь, а потом подошел к кровати.
бояться!
чтобы еще раз приложиться. Бутыль была пуста.
слышал, не в силах противиться сну.
в ногах и отгонявшую москитов. Она принесла остатки супа и обещала
бифштекс через два часа, прямо со сковородки. А мне посоветовала спать. Не
прошло и двух часов, как я снова проснулся. На бифштекс набросился с
неописуемым восторгом. Мулатка, которой уже не раз приходилось выхаживать
оголодавших, приготовила не очень большой кусок. Затем принесла стакан,
полный кипящего пунша. На мой вопрос, где она раздобыла рому и сахару, не
говоря уж о лимонах, она ответила, что сама торгует этим товаром. А
единственная заслуга Джонни в том, что он сколотил дом, к тому же
неважный. Это ее капитал пущен в дело. Кроме того, она приторговывает кофе
и кое-чем из шитья. А лимоны получены даром от сквайра, здешнего судьи,
или, как его еще тут называют, алькальда. Их прислали целый мешок как
средство от лихорадки.
оказался картежником проклятым, а может, и кем похуже. Шли ему в руки
немалые деньги, но он все продувал. Она познакомилась с ним в низовьях
Натчеза, откуда в одну ненастную ночь ему пришлось уносить ноги. Боб тоже
не лучше, наоборот, - мулатка полоснула рукой по горлу, - от него совсем
нет жизни. Вот он напился, сшиб с ног Джонни и вообще набезобразничал.
Теперь дрыхнет на дворе, а Джонни спрятался.
что знает она, я бы, конечно, понял, чего надо бояться. А с нее довольно,
она не собирается торчать здесь вечно, с этим проклятым Джонни, она
вот-вот начнет искать себе другого партнера.
внимательно посмотрела на меня. В ее взгляде и во всем существе было
что-то очень неприятное, просвечивало нутро старой грешницы. Но мне было
не до моральных нюансов. Я принялся горячо уверять ее в своей безмерной
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Прозоров Александр