случай. Пришел чиновник таким же образом, как вы теперь пришли, принес
записку, денег по расчету пришлось два рубля семьдесят три копейки, и все
объявление состояло в том, что сбежал пудель черной шерсти. Кажется, что бы
тут такое? А вышел пасквиль: пудель-то этот был казначей, не помню
какого-то заведения.
носе: стало быть, почти то же, что о самом себе.
которые могут приставить какой угодно нос. Но, впрочем, я замечаю, что вы
должны быть человек веселого нрава и любите в обществе пошутить.
покажу вам.
если не в беспокойство, - прибавил он с движением любопытства, - то
желательно бы взглянуть.
совершенно гладкое, как будто бы только что выпеченный блин. Да, до
невероятности ровное!
напечатать. Я вам буду особенно благодарен; и очень рад, что этот случай
доставил мне удовольствие с вами познакомиться...
я не предвижу в этом никакой для вас выгоды. Если уже хотите, то отдайте
тому, кто имеет искусное перо, описать это как редкое произведение натуры и
напечатать эту статейку в "Северной пчеле" (тут он понюхал еще раз табаку)
для пользы юношества (тут он утер нос) или так, для общего любопытства.
газеты, где было извещение о спектаклях; уже лицо его было готово
улыбнуться, встретив имя актрисы, хорошенькой собою, и рука взялась за
карман: есть ли при нем синяя ассигнация, потому что штаб-офицеры, по
мнению Ковалева, должны сидеть в креслах, - но мысль о носе все испортила!
Ковалева. Желая сколько-нибудь облегчить его горесть, он почел приличным
выразить участие свое в нескольких словах:
угодно ли вам понюхать табачку? это разбивает головные боли и печальные
расположения; даже в отношении к геморроидам это хорошо.
подвернув под нее крышку с портретом какой-то дамы в шляпе.
разве вы не видите, что у меня именно нет того, чем бы я мог понюхать? Чтоб
черт побрал ваш табак! Я теперь не могу смотреть на него, и не только на
скверный ваш березинский, но хоть бы вы поднесли мне самого рапе.
экспедиции и отправился к частному приставу, чрезвычайному охотнику до
сахару. На дому его вся передняя, она же и столовая, была установлена
сахарными головами, которые нанесли к нему из дружбы купцы. Кухарка в это
время скидала с частного пристава казенные ботфорты; шпага и все военные
доспехи уже мирно развесились по углам, и грозную треугольную шляпу уже
затрогивал трехлетний сынок его; и он, после боевой, бранной жизни,
готовился вкусить удовольствия мира.
"Эх, славно засну два часика!" И потому можно было предвидеть, что приход
коллежского асессора был совершенно не вовремя; и не знаю, хотя бы он даже
принес ему в то время несколько фунтов чаю или сукна, он бы не был принят
слишком радушно. Частный был большой поощритель всех искусств и
мануфактурностей, но государственную ассигнацию предпочитал всему. "Это
вещь, - обыкновенно говорил он, - уж нет ничего лучше этой вещи: есть не
просит, места займет немного, в кармане всегда поместится, уронишь - не
расшибется".
время, чтобы производить следствие, что сама натура назначила, чтобы,
наевшись, немного отдохнуть (из этого коллежский асессор мог видеть, что
частному приставу были небезызвестны изречения древних мудрецов), что у
порядочного человека не оторвут носа и что много есть на свете всяких
майоров, которые не имеют даже и исподнего в приличном состоянии и
таскаются по всяким непристойным местам.
чрезвычайно обидчивый человек. Он мог простить все, что ни говорили о нем
самом, но никак не извинял, если это относилось к чину или званию. Он даже
полагал, что в театральных пьесах можно пропускать все, что относится к
обер-офицерам, но на штаб-офицеров никак не должно нападать. Прием частного
так его сконфузил, что он тряхнул головою и сказал с чувством достоинства,
немного расставив свои руки: "Признаюсь, после этаких обидных с вашей
стороны замечаний я ничего не могу прибавить..." - и вышел.
Печальною или чрезвычайно гадкою показалась ему квартира после всех этих
неудачных исканий. Взошедши в переднюю, увидел он на кожаном запачканном
диване лакея своего Ивана, который, лежа на спине, плевал в потолок и
попадал довольно удачно в одно и то же место. Такое равнодушие человека
взбесило его; он ударил его шляпою по лбу, примолвив: "Ты, свинья, всегда
глупостями занимаешься!"
него плащ.
и наконец после нескольких вздохов сказал:
без ноги - все бы это лучше; будь я без ушей - скверно, однако ж все
сноснее; но без носа человек - черт знает что: птица не птица, гражданин не
гражданин, - просто возьми да и вышвырни за окошко! И пусть бы уже на войне
отрубили или на дуэли, или я сам был причиною; но ведь пропал ни за что ни
про что, пропал даром, ни за грош!.. Только нет, не может быть, - прибавил
он, немного подумав. - Невероятно, чтобы нос пропал; никаким образом
невероятно. Это, верно, или во сне снится, или просто грезится; может быть,
я как-нибудь ошибкою выпил вместо воды водку, которою вытираю после бритья
себе бороду. Иван, дурак, не принял, и я, верно, хватил ее.
больно, что сам вскрикнул. Эта боль совершенно уверила его, что он
действует и живет наяву. Он потихоньку приблизился к зеркалу и сначала
зажмурил глаза с той мыслию, что авось-либо нос покажется на своем месте;
но в ту же минуту отскочил назад, сказавши:
ложка, часы или что-нибудь подобное; но пропасть, и кому же пропасть? и
притом еще на собственной квартире!.. Майор Ковалев, сообразя все
обстоятельства, предполагал едва ли не ближе всего к истине, что виною
этого должен быть не кто другой, как штаб-офицерша Подточина, которая
желала, чтобы он женился на ее дочери. Он и сам любил за нею
приволокнуться, но избегал окончательной разделки. Когда же штаб-офицерша
объявила ему напрямик, что она хочет выдать ее за него, он потихоньку
отчалил с своими комплиментами, сказавши, что еще молод, что нужно ему
прослужить лет пяток, чтобы уже ровно было сорок два года. И потому
штаб-офицерша, верно из мщения, решилась его испортить и наняла для этого
каких-нибудь колдовок-баб, потому что никаким образом нельзя было
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Конюшевский Владислав
Свержин Владимир