тебе твой добрый помещик, а главное - начинай сызнова, с азбуки. Что те-
бя мучит? бедность, нищета. Но бедность и нищета образуют художника. Они
неразлучны с началом. Ты еще никому не нужен теперь, никто тебя и знать
не хочет; так свет идет. Подожди, не то еще будет, когда узнают, что в
тебе есть дарование. Зависть, мелочная подлость, а пуще всего глупость
налягут на тебя сильнее нищеты. Таланту нужно сочувствие, ему нужно,
чтоб его понимали, а ты увидишь, какие лица обступят тебя, когда ты хоть
немного достигнешь цели. Они будут ставить ни во что и с презрением
смотреть на то, что в тебе выработалось тяжким трудом, лишениями, голо-
дом, бессонными ночами. Они не ободрят, не утешат тебя, твои будущие то-
варищи; они не укажут тебе на то, что в тебе хорошо и истинно, но с злою
радостью будут поднимать каждую ошибку твою, будут указывать тебе именно
на то, что у тебя дурно, на то, в чем ты ошибаешься, и под наружным ви-
дом хладнокровия и презрения к тебе будут как праздник праздновать каж-
дую твою ошибку (будто кто-нибудь был без ошибок!). Ты же заносчив, ты
часто некстати горд и можешь оскорбить самолюбивую ничтожность, и тогда
беда - ты будешь один, а их много; они тебя истерзают булавками. Даже я
начинаю это испытывать. Ободрись же теперь! Ты еще совсем не так беден,
ты можешь жить, не пренебрегай черной работой, руби дрова, как я рубил
их на вечеринках у бедных ремесленников. Но ты нетерпелив, ты болен сво-
им нетерпением, у тебя мало простоты, ты слишком хитришь, слишком много
думаешь, много даешь работы своей голове; ты дерзок на словах и трусишь,
когда придется взять в руки смычок. Ты самолюбив, и в тебе мало смелос-
ти. Смелей же, подожди, поучись, и если не надеешься на силы свои, так
иди на авось; в тебе есть жар, есть чувство. Авось дойдешь до цели, а
если нет, все-таки иди на авось: не потеряешь ни в каком случае, потому
что выигрыш слишком велик. Тут, брат, наше авось - дело великое!
того как он говорил, бледность сходила со щек его; они оживились румян-
цем; глаза его сверкали непривычным огнем смелости и надежды. Скоро эта
благородная смелость перешла в самоуверенность, потом в обычную дер-
зость, и, наконец, когда Б. оканчивал свое увещание, Ефимов уже слушал
его рассеянно и с нетерпением. Однакож он горячо сжал ему руку, поблаго-
дарил его и, скорый в своих переходах от глубокого самоуничтожения и
уныния до крайней надменности и дерзости, объявил самонадеянно, чтоб
друг его не беспокоился об его участи, что он знает, как устроить свою
судьбу, что скоро и он надеется достать себе покровительство, даст кон-
церт и тогда разом зазовет себе и славу и деньги. Б. пожал плечами, но
не противоречил своему бывшему товарищу, и они расстались, хотя, разуме-
ется, ненадолго. Ефимов тотчас же прожил данные ему деньги и пришел за
ними в другой раз, потом в третий, потом в четвертый, потом в десятый,
наконец Б. потерял терпение и не сказывался дома. С тех пор он потерял
его совсем из виду.
наткнулся в одном переулке, у входа в грязный трактир, на человека дурно
одетого, хмельного, который назвал его по имени. Это был Ефимов. Он
очень изменился, пожелтел, отек в лице; видно было, что беспутная жизнь
положила на него свое клеймо неизгладимым образом. Б. обрадовался чрез-
вычайно и, не успев перемолвить с ним двух слов, пошел за ним в трактир,
куда тот потащил его. Там, в отдаленной маленькой закопченной комнате,
он разглядел поближе своего товарища. Тот был почти в лохмотьях, в худых
сапогах; растрепанная манишка его была вся залита вином. Волосы на голо-
ве его начали седеть и вылезать.
то, так что Б. подумал, что он видит пред собою помешанного. Наконец
Ефимов признался, что не может ничего говорить, если не дадут выпить
водки, и что в трактире ему уже давно не верят. Говоря это, он краснел,
хотя и постарался ободрить себя каким-то бойким жестом; но вышло что-то
нахальное, выделанное, назойливое, так что все было очень жалко и возбу-
дило сострадание в добром Б., который увидел, что опасения его сбылись
вполне. Однако ж он приказал подать водки. Ефимов изменился в лице от
благодарности и до того потерялся, что со слезами на глазах готов был
целовать руки своего благодетеля. За обедом Б. узнал с величайшим удив-
лением, что несчастный женат. Но еще более изумился он, когда тут же уз-
нал, что жена составила все его несчастие и горе и что женитьба убила
вполне весь талант его.
- Баба, кухарка, необразованная, грубая женщина. Чтоб ее!.. Только де-
ремся, больше ничего не делаем.
я и женился очертя голову. Она же влюбилась в меня. Сама ко мне повисла
на шею. Кто ее наталкивал! Деньги прожиты, пропиты, братец, и - какой
тут талант! Все пропало!
даться.
последнее время почти достиг совершенства на скрипке, что, пожалуй, хотя
Б. и из первых скрипачей в городе, а ему и в подметки не станет, если он
захочет того.
места?
что-нибудь понимает! Что вы знаете? Шиш, ничего, вот что вы знаете! Пля-
совую какую-нибудь в балетце каком прогудеть - ваше дело. Скрипачей-то
вы дорогих и не видали и не слыхали. Чего вас трогать; оставайтесь себе,
как хотите!
дочно охмелел. Затем он стал звать к себе Б.; но тот отказался, взял его
адрес и уверил, что завтра же зайдет к нему. Ефимов, который теперь уже
был сыт, насмешливо поглядывал на своего бывшего товарища и всячески
старался чем-нибудь уколоть его. Когда они уходили, он схватил богатую
шубу Б. и подал ее, как низший высшему. Проходя мимо первой комнаты, он
остановился и отрекомендовал Б. трактирщикам и публике как первую и
единственную скрипку в целой столице. Одним словом, он был чрезвычайно
грязен в эту минуту.
тогда в крайней бедности, в одной комнате. Мне было тогда четыре года, и
уже два года тому, как матушка моя вышла за Ефимова. Это была несчастная
женщина. Прежде она была гувернантка, была прекрасно образована, хороша
собой и, по бедности, вышла замуж за старика чиновника, моего отца. Она
жила с ним только год. Когда же отец мой умер скоропостижно и скудное
наследство было разделено между его наследниками, матушка осталась одна
со мною, с ничтожною суммою денег, которая досталась на ее долю. Идти в
гувернантки опять, с малолетним ребенком на руках, было трудно. В это
время, каким-то случайным образом, она встретилась с Ефимовым и действи-
тельно влюбилась в него. Она была энтузиастка, мечтательница, видела в
Ефимове какого-то гения, поверила его заносчивым словам о блестящей бу-
дущности; воображению ее льстила славная участь быть опорой, руководи-
тельницей гениального человека, и она вышла за него замуж. В первый же
месяц исчезли все ее мечты и надежды, и перед ней осталась жалкая
действительность. Ефимов который действительно женился, может быть,
из-за того, что у матушки моей была какая-нибудь тысяча рублей денег,
как только они были прожиты, сложил руки и, как будто радуясь предлогу,
немедленно объявил всем и каждому, что женитьба сгубила его талант, что
ему нельзя было работать в душной комнате, глаз на глаз с голодным се-
мейством, что тут не пойдут на ум песни да музыка и что, наконец, видно,
ему на роду написано было такое несчастие. Кажется, он и сам потом уве-
рялся в справедливости своих жалоб и, казалось, обрадовался новой отго-
ворке. Казалось, этот несчастный, погибший талант сам искал внешнего
случая, на который бы можно было свалить все неудачи, все бедствия. Уве-
риться же в ужасной мысли, что он уже давно и навсегда погиб для ис-
кусства, он не мог. Он судорожно боролся, как с болезненным кошмаром, с
этим ужасным убеждением, и, наконец, когда действительность одолевала
его, когда минутами открывались его глаза, он чувствовал, что готов был
сойти с ума от ужаса. Он не мог так легко разувериться в том, что так
долго составляло всю жизнь его, и до последней минуты своей думал, что
минута еще не ушла. В часы сомнения он предавался пьянству, которое сво-
им безобразным чадом прогоняло тоску его. Наконец, он, может быть, сам
не знал, как необходима была ему жена в это время. Это была живая отго-
ворка, и, действительно, мой отчим чуть не помешался на той идее, что,
когда он схоронит жену, которая погубила его, все пойдет своим чередом.
Бедная матушка не понимала его. Как настоящая мечтательница, она не вы-
несла и первого шага в враждебной действительности: она сделалась
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Андреев Николай
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Посняков Андрей