Футроз. Он вскочил, лишь когда увидел владельца дома перед собой. Но не
колоссальный денежный туз с замораживающими роговыми очками стоял перед ним,
а человек весьма успокоительной наружности - невысокий, худой; его черные
волосы спускались бакенами до середины щек, придавая одутловатому бритому
лицу с большим ртом и желтым оттенком кожи характерную остроту. Улыбка
Футроза открывала перламутровой чистоты зубы; при этом на его щеках
появились заразительно веселые ямочки, родственные ямочкам Элли. В его
черных глазах мелькала искра иронии. Когда Футроз говорил, эта искра
разгоралась и освещала все лицо, отчего взгляд менялся, становясь
добродушно-серьезным. Отрывистый голос заканчивал этот облик, за исключением
не упомянутого нами серого костюма и манеры дергать иногда левой рукой
пуговицу жилета.
рассказали, и я готов поддержать их желание устроить вашу судьбу. Вы не
стесняйтесь меня. Ваш хозяин, как я слышал, - занятный оригинал. Расскажите
мне о своей жизни!
избавился от беспокойства, навеянного советами Кишлота. Но только он начал
говорить, как в гостиную вошло существо о двух головах: Роэна обнимала
сестру сзади, установясь подбородком в волосы Элли. Заметив Давенанта,
девушки остановились и, задумчиво кивая ему, вышли, пятясь, в том же
нераздельном положении тесного объятия. Дверь прикрылась. За ней раздались
возня и откровенный взрыв хохота.
просиявшему Давенанту:
обсуждением наших возможностей.
интересное для меня то, что мой отец исчез без вести одиннадцать лет назад.
Так и осталось неизвестным, куда он девался, - жив он или умер. Мне было
тогда пять лет, и я помню, как моя мать плакала. Он вышел вечером, сказав,
что направляется к одному клиенту - получить долг. Больше его никто не
видел, и никто никогда не мог узнать о его участи, несмотря на всякие
справки.
отец не заходил к клиенту, иначе был бы некоторый материал для решения
таинственного вопроса.
Никак не мог он быть у него.
на ум. Я старался понять и читал книги о различных исчезновениях. Но только
один раз что-то похожее на мои мысли представилось мне, очень странное.
отца. Мне представился ночной дождь, ветер, а отец, будто бы размышляя, как
достать денег, задумался и очутился в гавани - далеко, около нефтяных
цистерн. Он стоял, смотрел на огни, на воду, и вдруг все огни погасли.
Почему погасли? Неизвестно: так я подумал. Стало тихо. Дунет ветер, плеснет
вода. -И он услышал, знаете... стук барабана: солдаты вышли из переулка и
прошли мимо него: "Раз-два ... Раз-два ...", - а впереди шел барабанщик с
темным лицом. Барабан гремел в ночной тьме, но нигде не было огней. Все
спали или притаились... Конечно, дико! Я знаю! - вскричал Давенант, торопясь
досказать. - Но барабан бил. Вдруг мой отец очнулся. Он пошел прочь и видит
- это не та улица. Идет дальше - это не тот город, а какой-то другой. Он
испугался, а потом заболел и умер ... В больнице, должно быть, - прибавил
Давенант, с облегчением видя, что Футроз слушает его без насмешки. - Но он
жив ... Я иногда чувствую это. Большей частью я знаю, что он умер.
Одиннадцать лет - большой срок. Оставим это пока.
Франк Давенант был горький пьяница и несчастливый игрок; сын стыдился
говорить худо об отце, которого едва помнил. Болезненная мать Давенанта
шесть лет билась с нуждой, брошенная родственниками на произвол судьбы, в
отместку за то, что пренебрегла выгодной партией ради бедного юриста. Ей так
и не удалось узнать, как кончает она свои дни: покинутой женщиной или
вдовой. Не умевшая раньше ничего делать, Корнелия Давенант выучилась вязать
чулки, мастерить шляпы, клеить рамки и коробки из раковин, иногда торговала
цветами. Жизнь она провела в бедности, умерла в нищете, а Тиррея на
одиннадцатом году его жизни взял к себе парусный мастер Кид, бездетный сосед
Корнелии. К тому времени, как Тиррей окончил городскую школу, Кид и его жена
уехали в Лисе, где мастер получил место начальника мастерской у крупного
судовладельца. Давенанта Кид оставил в Покете, так как немолодая жена его
неожиданно сделалась матерью, и чужой, да еще взрослый ребенок начал ей
мешать. Уезжая, Киды отдали Тиррея работать харчевнику, имевшему несколько
развозных тележек с горячей пищей, а затем Давенант был уступлен своим
хозяином Кишлоту.
влиятельного человека с достоинством и застенчивостью младшего, но не
ищущего.
сущности, это он натравил девочек на вас. Кто такой Галеран?
человек очень хороший, и он часто по-дружески разговаривает со мной, однако
ничего мне о нем неизвестно. Не знает этого даже Кишлот. Галеран приносит
мне книги. Вообще он мне нравится,
привлекает вас жизнь? Что хотели бы вы ей дать и, само собой, также взять от
нее?
знаете больше, чем я.
человек! Подумайте и скажите.
больших путешествий, связанных с каким-нибудь увлекательным делом. Но что я
говорю! - воскликнул Давенант. - Верно: это мое заветное желание, и оно
неисполнимо, но вы хотели, чтобы я говорил откровенно.
сердце и горячую голову, - только то и хорошо, что вы откровенный. Вот на
чем окончим мы нашу беседу: вы возвратитесь к Кишлоту, а к нам будете
приходить по воскресеньям. Кроме того, вы явитесь для делового разговора
послезавтра, в те же часа.
загнал его твердый, теплый тон Футроза.
институте. Несколько экспедиций намечено в этом году, - экспедиций
небезопасных и долгих. Вам найдется там вспомогательная работа.
разбивать палатки. Однако, - добавил он великодушно, - я очень прошу вас:
если вы встретите затруднения, - не хлопочите тогда.
другом ... Мне совестно.
Старкеру. Пусть пишет под диктовку дневник".
его.
пинцетом за крылышки и пущу бегать по глобусу.
позвонил и велел горничной передать девушкам, что он хочет их видеть.
вам надо их старательно разглядеть, чтобы потом знать, с какой стороны
получите удар. Это - хорошие, но очень коварные дети.
гость. Боюсь, что он деликатнее вас, а потому не сумеет вас осадить.
Помните, что он беззащитен, и не пугайте его. Мы его понемногу перевернем.
Розна, я могу быть спокоен?
совершенно спокоен. Так спокоен, как тихая вода горных озер.
печально гладя рукав.
барометр падает. Скажите, пожалуйста, какого типа автомобили вам нравятся?
композитор?
можем остановиться. Нравится вам у нас?