Вне сомнения, доблестный воин этот контр-адмирал дю Пти-Туар, но в то же
время и весьма осмотрительный. Четыре тяжелых двухпалубных фрегата и три
корвета, чтобы внушить страх божий горстке голых дикарей и научить их
послушанию! Шестьдесят восьмифунтовых орудий, чтобы разрушить хижины из
кокосовых веток, и торпеды Конгрива, чтобы поджечь несколько лодочных
сарайчиков.
были в палатках из старой парусины и обломков рей, пожертвованных эскадрой.
Лагерь был разбит внутри земляного укрепления, снабженного несколькими
восьмифунтовыми пушками, и обведен рвом.
крепости, и он парадным маршем двигался на близлежащую лужайку, где в
течение нескольких часов проделывал все военные кунстштюки, окруженный
толпой
представлением и так же по-дикарски ненавидя самих актеров. Полк Старой
Гвардии на летнем смотру на Елисейских полях не выглядел бы безукоризненнее.
Офицерские мундиры, сверкающие золотыми галунами и нашивками, словно нарочно
предназначенные ослеплять бедных островитян, казалось, прибыли прямехонько
из Парижа.
не улеглось ко времени, когда там очутились мы. Местные жители все еще
толпились у ограды лагеря и с живейшим интересом наблюдали за всем, что там
происходило. Кузнечный горн, установленный под сенью рощи у самого берега,
привлекал такие толпы любопытствующих, что требовались отчаянные усилия
расставленных вокруг часовых, чтобы кузнецы могли без
заниматься своим делом. Но ничто не вызывало такого восхищения, как лошадь,
привезенная из Вальпараисо на "Ашилле", одном из судов эскадры. Это
превосходное животное свезли на берег и поместили в стойло из кокосовых
веток внутри укрепленного лагеря. По временам его в пестрой сбруе и под
ярким чепраком выводили за стены, и кто-нибудь из офицеров скакал на нем
галопом по плотному прибрежному песку. Это неизменно вызывало бурные
восторги зрителей; островитяне единодушно считали "пуарки нуи" (большого
кабана) самым выдающимся
попадавшимся им на глаза.
из Бреста весной 1842 года, однако секрет ее назначения был известен одному
только командиру эскадры. И ничего удивительного, если те, кто замыслил
столь вопиющее нарушение человеческих прав, пытаются скрыть свое преступное
намерение от глаз мира. А между тем французы, несмотря на эти и другие
подобные беззакония, испокон веку объявляют себя самым культурным и гуманным
народом.
для подавления дурных наклонностей, и, если самую нашу цивилизацию оценивать
по некоторым ее результатам, подумаешь, пожалуй, что для той
человечества, которую мы зовем варварской, быть может, лучше будет такой и
оставаться.
прибегают французы, чтобы оправдать любые жестокости, какие им вздумается
совершить над туземцами, дабы склонить их к подчинению. Под каким-то
сомнительным предлогом царь Нукухивы Мованна, которого захватчики с помощью
богатых подарков переманили на свою сторону и превратили в послушную
марионетку, был провозглашен законным монархом всего архипелага - он по
распоряжению свыше оказался единоличным властелином многочисленных племен,
быть может, до этого веками считавших себя независимыми. Чтобы вернуть этому
обездоленному монарху якобы утраченное некогда могущество его праотцов,
совершенно незаинтересованные чужеземцы не пожалели трудов и приехали на
остров из самой Франции; и теперь они не допустят, чтобы кто-то подрывал его
престольные права. Так что если какое-нибудь племя упрямо отказывается
поклониться расшитой шляпе Мованны и тем самым признать
французов, пусть пеняет на себя, последствия будут самые ужасные.
беззакония на прекрасном острове Таити - жемчужине Южных
грабительскую экспедицию на Таити контр-адмирал дю Пти-Туар снарядился
потихоньку, оставив всю свою эскадру на Маркизах, к тому времени уже без
малого полгода находившихся в его руках, и отплыл в сторону обреченного
острова на одном только фрегате "Рэн Бланш". По прибытии он потребовал,
чтобы ему за какие-то оскорбления, якобы нанесенные флагу его страны, были
немедленно уплачены не то двадцать, не то тридцать тысяч долларов, угрожая в
противном случае высадкой и захватом острова.
и с бомбардирами на местах развернулся бортом к Папеэте, наставив жерла на
это мирное селение и спустив на воду все свои боевые катера, готовые в любую
минуту высадить десант под прикрытием корабельных батарей. В такой грозной
позиции они простояли несколько дней, между тем как велись какие-то
неофициальные переговоры, а по всему острову распространялся страх. Поначалу
многие среди таитян были склонны прибегнуть к оружию и отогнать насильников
от своих берегов; но в конце концов возобладало мнение более осторожных и
миролюбивых. Несчастная королева Помаре, бессильная противостоять опасности,
устрашенная вызывающей дерзостью высокомерных французов и доведенная до
полного отчаяния, ночью бежала в пироге на остров Эймео.
героизма, о котором я не могу умолчать. У самой воды, во дворе знаменитого
миссионера консула Причарда, находившегося тогда в отъезде в Лондоне, на
высокой мачте, как всегда в дневное время, развевался на виду у французского
фрегата консульский британский флаг. Однажды утром на веранде миссии
появился в сопровождении небольшого отряда французский офицер и на ломаном
английском языке спросил хозяйку дома. Эта почтенная дама вскоре к нему
явилась, и галантный француз, отвесив изысканнейший из поклонов, изящно
играя бахромой аксельбанта на груди, приступил к вежливому изложению цели
своего
превосходительство надеется, что возражений не будет, - люди
проделать все немедленно.
величаво протянув руку, - что, если он желает спустить этот флаг, он должен
будет сделать это сам, потому что больше никому я не позволю к нему
прикоснуться.
офицер побрел через двор к берегу и, взглянув на мачту, только тогда
заметил, что шнур, на котором держится флаг, от верхушки флагштока тянется
над лужайкой прямо в открытое верхнее окно, за которым сидит только что
покинувшая его дама и мирно вяжет на спицах. Был ли спущен флаг? Миссис
Причард утверждает, что нет; и такого же мнения придерживается, как говорят,
контр-адмирал дю Пти-Туар.
- 4 -
решение покинуть корабль. Понятно, у меня были на то причины многочисленные
и веские, ведь иначе я бы не предпочел скорее вверить
дикарям-островитянам, чем пуститься в новое плавание на борту нашей "Долли".
Употребляя точное, сжатое выражение из матросского лексикона, я решился дать
деру. Ну а поскольку смысл, заключенный в этих двух словах, обыкновенно
бывает крайне нелестным для того, о ком они сказаны, мне надлежит здесь,
дабы не пострадала моя репутация, пуститься в некоторые объяснения.
добровольно приняв на себя юридические обязательства выполнять определенную
службу в течение предполагаемого плавания, и, разумеется, при прочих равных
условиях, должен был это соглашение выполнить. Но во всяком договоре, если
одна сторона не выполняет условий, разве другая тем самым не освобождается
от обязательств? Найдется ли человек, который стал бы это отрицать?
обстоятельствам. Не только подразумеваемые, но и специально оговоренные
правила несчетное множество раз нарушались судном, на котором я плавал.
Нравы
бесчеловечному небрежению; провиант выдавали скупыми крохами, а рейсы
недопустимо затягивались. Виновником этих злоупотреблений был капитан, и
тщетно было ждать от него, что он их исправит или изменит свое деспотическое
и свирепое обращение. На все жалобы и несогласия у него был
незамедлительный ответ - тычок вымбовкой, настолько убедительный, чтобы
умолкло всякое недовольство.
оставили по ту сторону мыса Горн, да к тому же наш экипаж, за редкими
исключениями, был составлен из разных темных и жалких личностей, разобщенных
между собой и единодушных только в безвольном покорстве неограниченной
капитанской тирании. И было бы чистым безумием со стороны всякого, кто
вдвоем или втроем решился бы без поддержки остальных выступить против
несправедливости капитана. Они лишь навлекли бы на себя сугубую ярость
"корабельного бога" и подвергли бы товарищей еще большим тяготам.
срока, питай мы твердую надежду, что по своевременном завершении плавания
нас ждет скорое освобождение от этого рабского ярма. Однако и здесь никакого
просвета для нас не было. Продолжительность тихоокеанских китобойных рейсов
вошла в пословицу, нередко они длятся года по четыре, а то и по пять. И как
часто длиннокудрые, нежнолицые юноши, которые под объединенным влиянием
капитана Мариетта и тяжелых времен садятся в Нантакете на корабль для
совершения увеселительной экскурсии по Южным морям, получив от заботливых
мамаш на дорогу дюжину бутылок молока, - как часто они возвращаются домой
почтенными пожилыми мужчинами!
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Пехов Алексей
Якубенко Николай
Прозоров Александр