ли, я помню, как лежал в лихорадке в Патрах, и это было не больше недели
назад. Да, в прошлую субботу я точно находился в Патрах, и этот негодяй
Романелли со мной. - Он улыбнулся. - Знаете ли, Эшблес, все это как-то
смахивает на колдовство! Даже... даже если бы через весь континент
протянулась цепочка пушек, из которых бы меня выстреливали каждый раз в
нужную сторону, я и то не успел бы попасть сюда в срок, чтобы вчера
поить лондонцев за свой счет. Юлий Секвенций описывал такие случаи в
своей книге о чудесах. Не иначе как Романелли подвластна воздушная
стихия!
то он... он наверняка остался там. Ибо этот доктор Ромени - очевидно,
это его близнец - был здесь и раньше.
мне все как на духу, если потребуется - под дулом пистолета! - Он
решительно встал, потом брезгливо осмотрел свой наряд и ноги в чулках. -
Проклятие! Я не могу себе позволить вызов на дуэль, когда на мне эта
гадость! Надо сначала зайти к галантерейщику.
поинтересовался Дойль. - Да его... э-э... воздушные стихии уронят вам на
голову ведро, чтобы вы не смогли прицелиться. Полагаю, сначала нам стоит
нанести визит этому Братству Антея: если когда-то они представляли
реальную угрозу для Ромени и его людей, они, может быть, помнят, как
противостоять их чарам. Байрон нетерпеливо щелкнул пальцами.
Кое-что, что он... вряд ли расскажет мне... добровольно.
нас есть время, пока не будет готова моя новая одежда и обувь. Антея,
говорите? Это не те ли, что имеют обыкновение расхаживать босиком по
грязному полу?
так как Байрон поспешно влез в свои ненавистные башмаки и устремился к
двери.
это - насчет босых ног и грязи, - сказал он себе. - Это связано с чем-то
очень важным".
***
хрустальные улитки. Усталость мешала ему сосредоточиться, но он упорно
пытался связаться с Мастером в Каире. Вот в чем дело, догадался доктор
Ромени, эфир слишком восприимчив, потому что, не пройдя и десяти миль,
его послание начинает рассеиваться конусом, теряя энергию, вместо того,
чтобы узким лучом устремляться к свече, постоянно горящей в чертоге
Мастера, оно останавливается и возвращается к его собственной свече,
отзываясь громким, искаженным эхом, которое так бесит его самого и до
смерти пугает цыган.
свечи. Это была уже двенадцатая попытка, и как только появился маленький
шар пламени, он физически ощутил, как силы покидают его.
Романелли, из Англии. Мне необходимо поговорить с вами! У меня такие
новости, может быть, придется остановить всю операцию. Я...
замедленный, вернулся к нему так громко, что он отшатнулся от свечи. -
Эддьяка, Раббибелли задингли. Бнене оббготимма... - Идиотское эхо резко
оборвалось, оставив только слабый шум - словно далекий ветер хлопает
занавеской. Это не назовешь успешным контак-том, и все же это хоть
чем-то отличается от предыдущих попыток.
человеческий голос, далекий шелест начал складываться в слова.
полог. Он поднялся в холодном поту, дрожа и пошатываясь, выбрался из
шатра.
ну...
на вересковой пустоши длинные тени; оно явно было слишком занято
неизбежным погружением в Дуат и последующим плаванием на ладье сквозь
двенадцать ночных часов, чтобы оглядываться на то, что происходит на
этом лугу. На траве возвышалась высокая поленница, похожая на
двадцатифутовый пролет моста, и резкий запах бренди в вечернем воздухе
не оставлял сомнений в том, что его угрозы подействовали и цыгане
все-таки вылили на дрова весь бочонок, не оставив себе ни капли.
помогать тебе.
выбросить из головы шепот, который слышал только что. - Принеси мне
жаровню с углями и ланцет, - произнес он наконец. - И мы попробуем
вызвать эти духи огня.
Ромени снова обернулся к солнцу, которое уже коснулось тьмы. И пока его
страж погружался во тьму, слова, что он слышал, все громче звучали в его
голове: "Кес ку сехер сер сат, тук кемху а пет..." ...Кости твои падут
на землю, и не увидеть тебе небес...
решение, начал нащупывать пальцами вену на левой руке.
***
когда Дойль отважился наполнить свой маленький стакан дешевым шерри из
графина.
когда Байрон потянулся за графином во второй раз.
Ах, да! Так вот, помимо... э-э... тихих радостей приятного общения,
основной целью нашего Братства является, как бы это сказать, искоренение
ростков скверны в старой доброй Британии. - Трясущейся рукой он высыпал
на тыльную сторону ладони изрядную порцию табака, втянул ее ноздрей, и
Дойлю показалось, что старик вот-вот рассыплется от сокрушительного
чиха.
слезы носовым платком. Дойль нетерпеливо подался вперед.
Мосс? - Он огляделся по сторонам: пыльные шторы, гобелены, картины и
книги надежно ограждали комнаты Братства Антея от свежего осеннего ветра
на улице. Его начинало мутить от запахов свечного воска, шотландской
нюхательной смеси и истлевших кожаных переплетов. - А? О, ну, мы... мы
пишем письма. В газеты. Мы протестуем... э-э... против смягчения
иммиграционных законов, мы выдвигаем предложения касательно... запрета
цыганам, неграм и... э-э... ирландцам появляться в крупных городах. И мы
печатаем и распространяем... э-э... памфлеты, что, - он бросил
неприязненный взгляд на Байрона, - приводит, как вы, должно быть,
понимаете, к значительным расходам средств из нашего банка... то есть
фонда. И мы спонсируем пьесы морального содержания...
слабая надежда, затеплившаяся в нем при упоминании о Братстве, окажется
беспочвенной.
Антею из... э-э... античной мифологии, основана на неразрывной связи с
землей... с почвой... так сказать, с истинно британской... э-э...
Замечательно. Благодарю вас, мистер Мосс, это весьма вдохновляет. Вы,
Эшблес, можете остаться - вдруг услышите чего-нибудь еще не менее ценное
на случай, если нам придется отбиваться от диких негров или ирландцев. Я
лучше подожду у галантерейщика. Поскучаю немного, ничего страшного. - Он
повернулся на пятках, сдержавшись, чтобы не поморщиться от боли, и
вышел. Звук его шагов, приглушенный коврами, становился все тише, потом
хлопнула входная дверь.
Моссу. - Лорд Байрон - человек порывистый.
Мосса нескрываемую тревогу, - вы никогда не были более... более
воинственными? Я хочу сказать, лет сто назад, когда обстановка... ну, не
знаю... была серьезнее, что ли... тогда вы тоже ограничивались письмами
в "Таймс"?
осторожно отвечал Мосс. - Тогда Братство размещалось на Лондонском
мосту, у его южной оконечности. В наших архивах сохранились