имеющий себе равных в искусстве бросать гарпун. Если как офицер он не был
общителен, то во всяком случае никто не мог упрекнуть его в деспотизме.
Однако в этот день мне хотелось, чтобы и он участвовал в общем веселье.
Возможно, только я один и заметил его отчужденность, если другие обратили
на нее внимание, то без сомнения приписали это эксцентричности его
характера, заставлявшей его хмурить брови в то время, как остальные
надрывались от смеха.
близости обеда. У нас уже текли слюнки, когда знакомый крик, прозвучавший
сверху, сразу изменил наш настрой и выражение наших физиономий:
энтузиазма, чем теперь: на некоторых лицах появилось выражение настоящего
отчаяния. Начать сейчас охоту за кашалотом значило отказаться от всех
удовольствий этого дня, не считая того, что перестоявший обед ничего не
стоил. Однако капитан Дринкуотер не был человеком, способным вникать в
такие соображения и позволить упустить подобный случай. Даже если
предположить, что он пошел бы на проявление гуманности, то его помощник не
преминул бы напомнить ему о его профессиональном долге. Едва слово "кит"
прозвучало на борту, как спокойный голос спросил:
сохранили хладнокровие в эту минуту. Спустя мгновение они уже столпились
на бакборте, напряженно вглядываясь в океан. Когда кит во второй раз
пустил из своего дыхала фонтан соленой воды, он был не далее трех
кабельтовых от "Летучего облака". Судя по тому, что струя воды была только
одна, мы легко определили, что имеем дело с кашалотом. Но были и другие
признаки: толстая квадратная голова, сильно утолщенная шея, двухцветная
кожа, серая голова - это был старый самец, и такой, какого мы никогда не
видали.
как раз столько, сколько нам еще нужно, если сумеем его загарпунить!
Ребята, - продолжал он, - за ним! Прекрасное животное! Смотрите, он идет
медленно, как рабочий вол! Он словно говорит нам: преследуйте меня, если
смеете! Спустить бы сейчас шлюпки да устроить на него охоту!
вопросительным тоном, а просто крикнул бы:
этого кашалота, так некстати появившегося. Соблазнительные запахи из кухни
были более привлекательны, чем перспектива гонки за китом. И кроме того,
все были одеты по-праздничному, а в таком виде не очень-то приятно
приниматься за работу.
оказалось таким сильным: мы не решились бы выказать неповиновение
категорическому приказу, однако действовали бы неохотно. Но старый самец,
который может нам принести сто тонн, - совсем другое дело! Спермацет
продавался по шестидесяти долларов тонна, это составит недурную сумму, и
экипаж получит свою долю в добыче - было о чем подумать даже людям,
разодетым по-праздничному. Притом кашалот словно вел за собою "Летучее
облако" и имел явно вызывающий вид. Какой китолов устоял бы перед этим?
увенчает наш рождественский обед и заменит нам гуся и индюка. Отложим
немного праздник и загарпуним животное! Обещаю вам двойную порцию моего
лучшего "Санта Круц"!..
нуждался. Наглость кашалота победила все сомнения и колебания. Едва
капитан кончил говорить, как раздался единодушный крик:
началась.
четверо гребцов, считая и меня, рулевой и сам Лидж Коффен. Подгоняемые
надеждой заработать сто долларов, мы творили чудеса. Все гребцы нашей
шлюпки были молоды и сильны. Кроме того, у нас был лучший рулевой из всего
экипажа. Поэтому, когда мы приблизились к кашалоту, то оставили всех
позади минимум в ста ярдах. Минуту спустя наш командир уже встал, крепко
упершись ногами, прицелился своим гарпуном и глубоко вонзил его в шею
кашалота. Мы пришли первыми и заработали сто долларов, мы настигли добычу,
на зависть другим шлюпкам, и радостно закричали ура. Конечно, закричали
только четверо гребцов, еще очень юных. Мистер Коффен и рулевой, человек
пожилой и опытный, воздержались от подобного бурного проявления чувств.
ударов хвоста кашалота, который вспенил вокруг всю поверхность моря. Эти
удары следовали ритмично, один за другим.
быстротой сорвавшейся с узды лошади, унося с собой гарпун. Железо,
впившееся в его рану, доводило его до бешенства.
сажени, он резко натянулся, и наша шлюпка понеслась быстрее, чем на
буксире парохода. В продолжение получаса мы буквально летели по
поверхности моря, и все по направлению ветра. Скоро мы потеряли из виду
побежденные нами шлюпки и даже "Летучее облако". Нами начинали овладевать
серьезные опасения, сам рулевой обнаруживал некоторое беспокойство. Что
касается Лиджа Коффена, он был совершенно спокоен. Кто-то посоветовал
обрезать канат и пустить кашалота на волю, но офицер пренебрег этим
советом.
собирался начать псалом, - мы не можем так упустить его. Он получил удар
гарпуном - он должен получить еще удар копьем. Может быть, пройдет месяц,
прежде чем мы натолкнемся на такую же удачу, а через месяц будет не
очень-то удобно огибать мыс Горн... Смотрите, он недолго протащит нас на
буксире! Вы видите, он истекает кровью!
увидели, что его фонтан красного цвета, - доказательство того, что задеты
важные органы. Иногда достаточно удара гарпуна, чтобы убить кита, но на
этот раз наш рулевой подумал, что кашалот смертельно ранен.
других шлюпках и даже о корабле. Все наше внимание было сосредоточено на
состоянии раненого гиганта. С минуты на минуту уменьшалась скорость его,
что мы чувствовали по ходу нашей шлюпки, все замедлявшемуся. Наконец, он
остановился.
канат, ребята, тащите крепче!
приблизил нас почти к самому кашалоту. Тогда Лидж Коффен с копьем в руке,
опершись на нос шлюпки, приготовился снова поразить чудовищного зверя. Его
удары были так точны, что кровь хлынула волнами изо рта кашалота. Тот
сделал последнее усилие, чтобы нырнуть, но, ослабленный потерей крови,
смог лишь слегка ударить хвостом и опуститься едва на несколько футов в
глубину. Он тотчас же всплыл на поверхность, как обрубок дерева, и только
по легкому волнению моря можно было судить о последних его усилиях в
борьбе со смертью.
попросить другие шлюпки помочь нам довести его до корабля или привести
корабль туда, где мы убили его. И в том и в другом случае было необходимо
прежде всего обозначить место, чтобы иметь возможность снова найти его.
Рулевой вспрыгнул на тело кашалота, добрался до шеи и укрепил там
небольшой флаг. Потом он вытащил гарпун, мы свернули канат и уже
приготовились отплыть, как вдруг раздался крик:
одного кашалота, и тут же случай посылает нам другого! Какой триумф
сообщить о том, что мы убили пару! И слава, и прибыль!
добавил он, - их двое. А, я вижу, это самка с детенышем. Они идут прямо на
нас. Внимание, Билл, гарпуньте сначала детеныша!
гарпуном в руке. Командир знал, что если загарпунить детеныша, самка
останется рядом, и у нас явится возможность поразить и ее. Билл тоже
хорошо это знал, знали и мы.
рядом. К счастью для нас, он держался у левых плавников матери, именно с
той стороны, где была наша шлюпка. Гарпун полетел. Смертельно раненный
китенок остался неподвижен на воде. Бедная мать тоже остановилась. Не
давая ей времени опомниться, Коффен, в свою очередь, пустил гарпун,
глубоко впившийся в ее тело.