близких друзей умершего. Сияние неба подернулось сумраком. Еще один день
исчез в глубине прошлого. Охваченные дрожью, смешивая в своем неразвитом
воображении мысль о смерти с мыслью о ночи, доисторические люди с ужасом
думали о смерти и в то же время как-то смутно мечтали о бессмертии.
рассыпались среди растений, как цветы плакучей ивы среди кувшинчиков
пруда. Теран, друг Вангаба, почувствовал к ней жалость. Он стал шептать ей
слова утешения; она подняла на него глаза и с благодарностью думала о том,
что Теран, такой сильный между сильными, добр к женщинам и детям. Ночь
спустилась на землю, волки завыли в равнине, с берега реки доносился хохот
гиены, и крупные хищники выступали во всем своем могуществе.
племени пзаннов. Ловкий и сильный охотник, прекрасно сложенный и могучий,
он не лишен был и способности к искусству. Формы растений и животных
захватывали его воображение. Он любил бродить один по холмам, пробираться
по лесной чаще, плыть по течению реки не только днем, но и ночью, с
наслаждением присматриваться к окружающему, улавливать скрытые стороны
вещей. Длинноголовые обитатели тогдашней Европы не смеялись над подобными
людьми и к Вамирэху относились с глубоким уважением за его уменье
вырезывать рисунки на кости, роге и выделывать выпуклые изображения из
дерева и слоновой кости. Любя свое искусство, Вамирэх стал лучшим из
художников всех племен, перекочевывавших к весне на юго-восток. По целым
дням и неделям Вамирэх скрывался от своих товарищей, пользуясь уединением
в каком-нибудь убежище, где он мог отдаваться работе. Произведения,
которые он приносил из своих странствований, вызывали восторг всего
племени. Ни Зом, его отец, ни Намира, его мать, не тревожились долгими
отлучками сына, смутно веря в его счастье.
при малейшем волнении, и стал спускаться вниз по реке, управляясь при
помощи какого-то подобия весла. По мере того как скрывались из глаз
убежища пещерных людей, река становилась шире, но мелководнее; ее течение
перерезывали выступы скал, поросших мхом и лишайниками. Шум волн,
дробившихся об утес, звучал величавой мелодией, глыбы камня местами
возвышались с архитектурной правильностью и образовывали своды открытых
залов, в которых свободно разгуливал ветер и слышались какие-то рыдающие
отзвуки голосов.
с сероватыми тополями и плакучими ясенями, с березами, рассеянными по
возвышенности, а позади них с целым миром растительных великанов, миром
лиан и других чужеядных растений, борющихся между собой.
дрожащими отражениями деревьев в воде, упивался разливавшимся в воздухе
крепким ароматом. Головы травоядных мелькали между деревьями и высокой
травой; стаи осетров поднимались по течению, касаясь подножия скал.
Показался островок. Вамирэх принялся грести и, направив челнок к южной
части острова, причалил к маленькой, окаймленной ивами бухте. Гигантские
лягушки с испугом бросились в воду, водяные курочки и чирки взлетели в
воздух. Вамирэх раздвинул ветви деревьев и очутился в укромном местечке;
земля здесь была утоптана и трава выполота, очевидно, нарочно. Вамирэх,
улыбнувшись, опустил руку в дупло ольхи и вынул оттуда скребки, пластинки,
заостренные кремни, куски костей, дуба и тетивы. Несколько минут он
оставался в безмолвном созерцании перед начатой статуэткой, еще
бесформенной, у которой были отделаны только верхняя часть головы, лоб и
глаза. Его охватывало блаженное чувство художника.
сбрасывая плащ.
привез с собой, и в течение нескольких минут колебался, продолжать ли
начатую статуэтку или заняться вырезанием из кости. Зубы пещерного льва
всего более прельщали его; он несколько раз брал их в руки. Острием резца
из кремня он намечал на них воображаемые очертания, прищурив глаза,
закусив губу. Затем он отправился бродить по островку, внимательно
осматриваясь кругом, как будто отыскивая модель - дерево, птицу или рыбу.
рассматривал его. Крупные лепестки цветка, покрытого нежным глянцем,
тонкие тычинки, слегка розоватый стебелек приводили его в восхищение; но
еще более привлекали его наружные очертания цветка, которые он мог
воспроизвести своим резцом. Стараясь придать цветку естественное
положение, он укрепил его ветками и наточил свой резец. С клыком пещерного
льва в руке, весь погрузившись в работу, серьезно и страстно отдаваясь ей,
он начал набрасывать легкий эскиз лютика.
работы. Уже появился изящный контур с раскинувшимися лепестками и
оконечностями тычинок на тонких, нежных ножках. Взволнованный Вамирэх
остановился и еще крепче прикусил губу, прищурив глаза; работа была удачна
- цветок изящно выступал на нежной белизне кости. Вамирэх тихо рассмеялся
и прижал руки к груди. Но вскоре, недовольный некоторыми штрихами, он стер
их скребком и набросал вновь; однако опять было что-то не так: наступала
минута борьбы, когда работа становится тяжелой, вызывает озлобление.
раздражаясь против вещей, которые держал, он раза два или три бросил
резец. Упорство, свойственное его племени, вскоре заставляло его, однако,
вновь браться за работу до тех пор, пока он не исправил все неверные
линии. Тогда он встал, утомленный, и даже не захотел взглянуть на свое
произведение. Грусть, чувство ничтожества перед природой охватили его
душу. Долго он оставался возле реки. Это была пора хода рыбы; вода кипела
разными породами ее, попавшими сюда из моря и направлявшимися против
течения. Половодье уже миновало, и на реке реже попадались уносимые
течением ветви и вырванные с корнем деревья.
поднимающихся воздушных струек; но в сырости островка, под свежими ивами и
ольхами, это время было очаровательно. Ниже, на противоположном берегу
реки, Вамирэх увидел громадное рогатое животное, в котором признал зубра.
Животное не спеша достигло берега реки, двигаясь по образовавшейся здесь
каменистой плотине.
с восхищением смотрел на его широкий лоб, склоненный над рекой, на его
высокие ноги и могучую грудь.
поджаренного заранее, утолил им голод, растянулся на земле и скоро заснул.
Через некоторое время какой-то шорох разбудил его. Вамирэх увидел около
полудюжины водяных крыс. Вскочив в один миг, еще с трудом открывая глаза,
он тотчас же вспомнил о неоконченном рисунке. Взяв его в руки, он увидел,
что вместо неясных контуров цветка, как он думал, был воспроизведен точный
и изящный рисунок растения. Снова вооружившись резцом, Вамирэх углубил
линии с большей тщательностью и, просверлив отверстие у стебля для
подвешивания, улыбнулся, довольный своим новым украшением.
пытался работать над статуэткой: неодолимая усталость, какая-то неловкость
сопровождали все его движения. Выбившись из сил, он спрятал материалы и
инструменты в дупло и поглядел на небо, чтобы определить время. До вечера
еще было далеко, хотя солнце уже начинало склоняться к закату, и под тенью
деревьев чувствовалась свежесть. Целые рои насекомых кружились в воздухе,
и над лесом собирались полупрозрачные облака. Вамирэх ощущал какое-то
давящее чувство - последствие избытка здоровья, излишка запаса сил. В душе
его шевелились неопределенные желания, мечты об охоте, об опасных
предприятиях.
влекли его к себе. Неизвестные его племени, они возбуждали в нем живое
любопытство. Почему бы ему не отправиться туда? Юный и смелый, склонный к
трудным предприятиям, привычный к одиноким странствованиям, побуждаемый
художественным, пылким воображением, он повиновался этому желанию, которое
все возрастало и приняло наконец вполне определенную форму.
рядами зазубрин и убедившись, что течь нигде не угрожала его лодке,
Вамирэх взял весло и, бодрый, радостный, пустился в путь. По мере того как
он продвигался, лес становился гуще, а очертания берегов менее
определенными благодаря иловатому перегною, подвижным наносам и
растительным остаткам. Темноватая вода струилась медленнее, скалы
исчезали, местами возвышались тысячелетние деревья, на выступах дремали
громадные ящерицы, и крики попугаев покрывали все остальные величественные
звуки природы.
очень далеко в глубь леса. Он пристал к берегу, изжарил несколько кусков
осетра, убитого острогой по пути, и, утолив голод, начал припоминать