Чтение 4–й страницы книги ~Удачи капитана Блада~

Объяснения тотчас были даны.

1 Шкипер -- командир торгового судна.

-- Я ремонтирую здесь мой корабль с разрешения дона Иларио де Сааведра,
данного мне в благодарность за маленькую услугу, которую я имел честь
оказать ему, когда он недавно потерпел кораблекрушение. Прежде чем позволить
вашей эскадре войти в эту гавань, я должен получить от адмирала
подтверждение санкции дона Иларио и взять с него слово, что он позволит мне
беспрепятственно закончить ремонт.

-- Что за странное требование, сеньор? -- с негодованием осведомился
офицер. -- Кто вы такой?

-- Мое имя Блад, капитан Блад, к вашим услугам.

-- Капитан... капитан Блад?!? -- Глаза молодого человека расширились.
-- Вы капитан Блад? -- Внезапно он рассмеялся. -- И у вас хватает наглости
думать, что...

-- Наглость здесь ни при чем, -- прервал его капитан. -- А что касается
моих намерений, то я прошу вас пройти со мной, чтобы избавиться от лишней
дискуссий. -- И он направился на вершину гряды; испанец угрюмо последовал за
ним. Поднявшись на вершину, Блад остановился. -- Вы, конечно, собирались
предложить мне молиться за мою душу, потому что пушки вашей эскадры сметут
меня с этого островка. Но будьте любезны взглянуть.

Своей длинной эбеновой тростью он указал вниз, где пестрое пиратское
воинство суетилось около пушек. Шесть орудий были повернуты так, чтобы
держать под обстрелом Пасть Дракона. Со стороны моря батарею надежно
защищала от обстрела гряда.

-- Вы, разумеется, понимаете цель этих мероприятий, -- продолжал
капитан Блад. -- Должно быть, вы слышали, что мои канониры не знают промаха.
Если нет, то я могу без хвастовства это утверждать. У вас, безусловно,
хватит сообразительности понять, что любой из ваших кораблей затонет, прежде
чем доберется до островка. -- И он учтиво поклонился. -- Передайте вашему
адмиралу мои наилучшие пожелания, информируйте его о том, что вы здесь
видели, и заверьте его от моего имени, что он сможет войти в гавань
Сан-Доминго, как только даст мне соответствующие гарантии, но ни минутой
раньше. Чеффинч, проводи сеньора к его шлюпке.

Однако испанец в своем гневе был не в состоянии оценить подобную
вежливость. Пробормотав несколько кастильских выражений, сочетающих
обращение к небесам со сквернословием, он удалился, не попрощавшись и
пребывая в самом дурном настроении. Очевидно, либо его доклад был не совсем
точен, либо адмирал не принадлежал к людям, которых можно легко убедить, ибо
час спустя в гряду угодило первое ядро и утренний воздух огласился грохотом
пушек эскадры. Канонада обеспокоила чаек, которые начали тревожно кружить
над островом, издавая крики. В отличие от чаек, спокойствие корсаров не было
нарушено, так как их надежно защищал от шквала огня естественный бастион
гряды.

Воспользовавшись краткой передышкой, Огл пробрался к пушкам,
установленным так, что над грядой виднелись только их стволы. Испанские
корабли, выстроившись в линию для удобства бомбардировки, представляли собой
цель, которой никак не следовало пренебрегать. Огд выпалил из незамеченной
испанцами пушки, и тридцатифунтовое ядро врезалось в фальшборт одного из
галеонов. Этим маркизу дали понять, что его пальба не останется
безнаказанной.

Послышался рев труб, и эскадра поспешно сделала поворот оверштаг[1],
двигаясь против свежего ветра. Чтобы ускорить этот процесс, Огл выстрелил из
второй пушки. Особого вреда этот выстрел не причинил, но оказал должный
эффект в моральном огношекии. На всякий случай Огл перезарядил пушки во
время панического бегства противника.

Весь день испанцы оставались в дрейфе в полутора милях от островка, где
они считали себя вне досягаемости корсарских орудий. Воспользовавшись этим,
Блад приказал подтащить к гряде шесть пушек и соорудить наносной бруствер,
срубив для этого половину пальм на острове. Пока большая часть пиратов,
одетых только в широкие кожаные штаны, проделывала эту работу, остальные под
руководством плотника спокойно возобновили ремонт. В кузнечном горне развели
огонь, и наковальни зазвенели, как колокола, под ударами молотов.

Вечером к месту этой героической деятельности прибыл дон Клементе
Педро, еще более желтолицый, чем обычно, и настроенный крайне воинственно.
Поднявшись на гряду, где капитан Блад с помощью Огла все еще руководил
сооружением бруствера, его превосходительство свирепо осведомился, когда
корсары намереваются окончить этот фарс.

-- Если вы считаете, что выдвинули на обсуждение сложную проблему, --
ответил капитан Блад, -- то вы ошибаетесь. Это кончится тогда, когда адмирал
даст слово оставить меня в покое, о чем я его уже просил.

В черных глазах дона Клементе мелькнуло злорадство.

-- Вы не знаете маркиза Риконете.

-- А маркиз не знает меня, что гораздо важнее. Но я думаю, что мы
вскоре познакомимся поближе.

-- Вы заблуждаетесь. Адмирал не связан словом, которое дал вам дон
Иларио, и не станет вступать с вами ни в какие соглашения.

Блад рассмеялся ему в лицо.

-- В таком случае ему придется торчать там, где он находится, до тех
пор, пока у них в бочонках не останется ни капли воды. Тогда он будет
вынужден либо умереть от жажды, либо уплыть в другое место в поисках воды. А
может быть, и не понадобится ждать так долго. -- Обратите внимание, что
южный ветер все свежеет. Если он подует

1 Поворот оверштаг -- поворот против линии ветра на другой галс.

всерьез, то вашему маркизу придется отсюда убраться.

Дон Клементе истратил изрядное количество энергии на богохульства,
которые только позабавили капитана Блада.

-- Я знаю, как вы страдаете. Вы ведь уже рассчитывали, что увидите меня
повешенным.

-- Вряд ли какое-нибудь другое зрелище доставило бы мне больше радости.

-- Увы! Боюсь, что я разочарую ваше превосходительство. Вы останетесь
поужинать у меня на корабле?

-- Я не ужинаю с пиратами, милостивый государь!

-- Тогда можете идти ужинать с дьяволом, -- резюмировал капитан Блад. И
дон Клемеите в состоянии глубочайшего возмущения прошествовал на коротких
толстых ногах к своей барке.

Волверстон внимательно наблюдал за его отбытием.

-- Черт возьми, Питер, было бы благоразумнее задержать этого испанского
джентльмена. Данное слово связывает его не больше, чем паутина. Вероломный
пес на перед чем не остановится, чтобы напакостить нам, несмотря на все свои
обещания.

-- Ты забыл о доне Иларио.

-- Думаю, что дон Клементе также может забыть о нем.

-- Мы будем бдительны, -- заверил его Блад.

Эту ночь пираты, как обычно, провели у себя на борту, но они оставили
на острове канониров и посадили наблюдателей в лодку, ставшую на якорь в
Пасти Дракона на случай, если адмирал предпримет попытку тайком
проскользнуть в пролив. Но так как, не говоря уже о другом риске, ночь была
ясная, то испанцы не отважились на такую попытку.

Весь следующий день -- воскресенье -- дело ве сдвинулось с мертвой
точки. Но в понедельник утром, доведенный до белого каления адмирал вновь
начал забрасывать остров ядрами и дерзко форсировать пролив.

Батарея Огла не получила повреждений, потому что адмирал не знал ни ее
расположения, ни степени мощи. Огл понял это, когда противник оказался в
полумили от островка. Тогда четыре корсарские пушки ударили по флагману. Два
ядра не достигли цели, но третье вдребезги разнесло полубак[1] а четвертое
угодило в наиболее уязвимое место и образовало пробоину, в которую сразу же
хлынула вода. Остальные три корабля поспешно сделали поворот фордевинд[2] и
взяли курс на восток. Накренившийся, покалеченный галеон, шатаясь, тащился
вслед за ним; команда в отчаянной спешке выбрасывала за борт пушки и другие
тяжелые предметы, стремясь поднять пробоину в борту над водой.

1 Полубак -- носовая часть верхней палубы.

2 Поворот фордевинд -- поворот, когда судно переходит линию ветра

кормой к нему.

Несмотря на эту неудачу, к вечеру испанцы предприняли новую попытку
штурма и опять были отброшены на исходные позиция в полутора милях от
островка. Они находились там и двадцать четыре часа спустя, когда из
Сан-Доминго вышла лодка с письмом от дона Иларио, в котором новый губернатор
требовал, чтобы маркиз Риконете согласился на условия, выдвинутые капитаном
Бладом.

Лодке пришлось бороться с разбушевавшимся морем и приложить немало
усилий, чтобы пробраться сквозь непроницаемую тьму, так как небо заволокло
тучами. Ухудшение погоды вкупе с письмом дона Иларио наконец побудило
маркиза уступить,-- так как дальнейшее упорство могло повлечь за собой
только новые унижения.

Поэтому офицер, уже однажды нанесший визит капитану Бладу. снова прибыл
на островок у входа в гавань, доставив письмо, извещающее о согласии
адмирала на требуемые условия, в результате чего испанским кораблям в тот же
вечер было позволено укрыться в гавани от надвигающегося шторма.
Беспрепятственно пройдя через Пасть Дракона, они бросили якорь у берега
Сан-Доминго.

III

Тяжкие раны, нанесенные самолюбию маркиза Риконете, не давали ему
покоя, и в тот же вечер в губернаторском дворце разгорелась жаркая
дискуссия. Адмирал утверждал, что обязательство, данное под угрозой, ни к
чему их не обязывает; Дон Клементе полностью его поддерживал. Напротив,