рассвета его никто больше не видел.
не встало, старик-китаец отделялся от свай, пересекал пляж, улицу.
Корзинка у него была мокрая, тяжелая, с нее капало. Оторванная подошва
башмака громко хлопала по дороге. Он шел вверх по холму до второй улицы,
входил в ворота в высоком длинном заборе и исчезал до вечера. Люди в
домах, услыхав стук подошвы, на миг просыпались и тут же снова засыпали.
Вот уже много лет слышится этот стук, но никто так и не привык к нему.
Одни люди думали, что китаец Бог; старики говорили, что это сама смерть,
а мальчишки кричали, что это просто-напросто старый смешной китаец. Ведь
мальчишкам все старое и странное всегда кажется смешным. Но они не
дразнили его, не кричали ему вслед, потому что все-таки он шел,
окутанный крохотным облачком опасности. И только один красивый и смелый
мальчишка десяти лет, Энди из Салинаса, отважился подразнить старого
китайца. Энди гостил в Монтерее и как-то увидел старика. Он сразу понял,
что должен подразнить его, иначе утратит самоуважение; но даже храбрый
Энди ощутил это облачко опасности. Каждый вечер следил он за стариком и
в нем боролись два чувства - дерзание и страх. И вот однажды Энди
собрался с духом и пошел за китайцем, распевая тонким мальчишеским
голоском дразнилку:
глубоко запавшие глаза уставились на Энди, тонкие, как шнур, губы
задвигались. Что случилось потом, Энди так никогда и не понял, но не
забыл. Глаза старика стали расти, шириться, и вот уже старик растворился
в них. Остался только один огромный коричневый глаз величиной с
церковную дверь. Энди заглянул в эту блестящую прозрачную дверь и
увидел пустынную землю, плоскую на многие мили, обрамленную вдали цепью
фантастических гор, похожих на коровьи и собачьи головы, на гигантские
грибы и юрты. Земля эта поросла жесткой короткой травой, там и здесь
возвышались на ней песчаные бугорки и возле каждого сидел зверек,
похожий на суслика. Кругом было пустынно, одиноко, кроме него - ни души.
Энди не выдержал и заплакал. Чтобы не видеть этого ужаса, он зажмурился;
когда открыл глаза, опять оказался в Консервном Ряду, а старый китаец,
хлопая подошвой, удалялся, завернув в проем между Западной биологической
и заводиком "Эдиондо". Только один Энди отважился подразнить старого
китайца, но и он никогда больше этого не делал.
-==ГЛАВА V==-
пустырь. Лавка Ли Чонга была по диагонали направо от него, "Ресторация
Медвежий стяг" Доры - налево. Западная биологическая торговала
красивым и странным товаром. Товаром этим были морские животные: губки,
оболочники, актинии, всевозможные морские звезды, моллюски, усоногие
раки, черви, ползающие цветы моря, морские ежи - колючие, невзрачные
головачи, крабы, морские коньки, морские козочки - такие прозрачные, что
почти не дают тени,- словом, сказочный многоликий мир меньших братьев,
обитателей океана. Западная биологическая продавала жуков, улиток,
пауков, гремучих змей, крыс, пчел, ящериц-ядозубов. Живность - на любой
вкус. Имелись еще человеческие зародыши, целые и в срезах, помещенные на
стеклышки. Здесь препарировали для университетов акул: из них выпускали
кровь и заполняли вены красной жидкостью, артерии голубой, чтобы
наглядно исследовать кровеносную систему. Были и кошки с цветными
артериями и венами, и даже лягушки. В Западной биологической вы могли
заказать любой живой организм, пребывая в полной уверенности, что рано
или поздно вы его получите.
кладовая с полками до самого потолка, на которых расставлены банки с
заспиртованными экспонатами. Здесь же моечная и инструменты для
бальзамирования и инъекций. Пройдя через задний двор, вы попадете в
сарай на сваях, вбитых в дно океана, где находятся бетонные резервуары
для более крупных животных: акул, скатов, осьминогов - для каждого свой.
Но вернемся к фасаду - высокое крыльцо ведет к входной двери, за дверью
- контора, где стоит письменный стол, заваленный нераспечатанной
корреспонденцией, ящичками с картотекой и сейф с незакрывающейся
дверцей. Однажды дверцу по ошибке захлопнули, кода никто не знал, а там
осталась открытая банка сардин и кусок сыра рокфора. Пока узнавали код,
в сейфе назревали неприятности. Вот тогда Док и придумал наказание для
банка, если он в чем-нибудь перед вами провинится. "Снимите в банке сейф
для хранения ценностей,- сказал он,- поместите туда свежую семгу, а сами
уезжайте куда-нибудь на полгода". После этой истории с сейфом решили еду
туда больше не ставить. Теперь еда в картотечных ящиках. За конторой
комната, где в аквариумах живет прорва морской нечисти. Комната набита
всякой всячиной - микроскопы, предметные стекла, полки с препаратами,
химическая посуда, верстаки, маленькие электромоторчики, реактивы. Ваш
нос различит в ней многочисленные запахи - сушеных морских звезд,
морской воды, ментола, озона от работающих моторчиков, оберточной
бумаги, соломы, веревки, острый раздражающий запах гремучих змей и
терпкий, тошнотворный - крыс; отсюда разит хлороформом, эфиром,
карболкой, формалином, уксусной кислотой; прибавьте еще сюда запахи
высокосортной стали, смазки, бананового масла и резиновых трубок,
сушащихся шерстяных носков и сапог. Из задней двери в отлив несет
водорослями и раками, в прилив - соленой морской пеной.
заняты полками; на них ящики с брошюрами и оттисками, разными книгами:
словарями, энциклопедиями, поэзией, пьесами. У стены - огромный
проигрыватель, рядом коробки с сотней пластинок. Под окном - кровать
красного дерева, на стенах и полках приколоты на уровне глаз репродукции
Домье, Грэма, Тициана, Леонардо, Пикассо, Дали, Джорджа Гроза, так что
можете полюбоваться ими в любую минуту. В этой небольшой комнате всюду
стулья и скамьи. Иногда в нее набивается до сорока человек.
узкое помещение с газовой плитой, колонкой и мойкой. Хотя кое-какую
еду и держали в картотечных ящичках в конторе, тарелки, масло и овощи
стояли за стеклом книжных полок на кухне. Это не была чья-то прихоть.
Так получилось само собой. Под потолком висели окорока, колбаса-салями и
черные трепанги. За кухней была уборная и душ. Пять лет уборная
протекала, пока среди гостей не нашелся умник, заклеивший трещину
кусочком жевательной резинки.
ростом, но крепок и силен. Его щуплая на вид фигура может ввести в
заблуждение - в минуты гнева Док бывает страшен. Его обрамленное бородой
лицо напоминает Христа и сатира, и впечатление это не обманчиво. О нем
говорят, что он помогает девушкам выпутаться из беды, и тут же впутывает
их в новую. У Дока руки думающего хирурга и трезвый, но добрый ум.
Увидев собаку, Док приветливо касается шляпы, и собака отвечает ему
улыбкой. Если необходимо, он может убить, но ради удовольствия и мухи не
обидит. Боится он, и боится сильно, только одного - замочить под дождем
голову и потому летом и зимой носит непромокаемую шляпу. Он может идти в
воде по грудь, не испытывая неудобства, но стоит одной капле дождя
упасть на голову, он чуть не падает в обморок от ужаса.
самого брало удивление. Он стал кладезем искусства, науки и философии. В
лаборатории девочки Доры впервые в жизни услышали старинные литургии и
Грегорианские песнопения. Ли Чонг слушал здесь Ли Бо ``Китайский поэт
VIII века.'' по английски. Анри-художник познакомился с Книгой мертвых и
был так потрясен, что изменил своей творческой манере. Прежде он творил
с помощью клея, ржавчины и цветных петушиных перьев; теперь же
материалом для картин стали исключительно ореховые скорлупки. Док
терпеливо выслушивал всякий бред и умел переиначить его так, что бред
становился в ваших глазах мудростью. Ум его не знал шор, сострадание не
знало исключений. Он обладал даром говорить с детьми, втолковывал им
самые серьезные вещи, и они понимали его. Он жил в бурлящем мире чудес.
Он был любвеобилен как кролик и мягок как черт знает что. Его знакомые
были у него в долгу, И все, подумав о мысленно прибавляли: "Надо
обязательно сделать для Дока что-нибудь хорошее".
-==ГЛАВА VI==-
это сказочное: во время прилива желтовато-белая пенящаяся вода бурлила
от волн, бегущих вдогонку приливной воде со стороны сигнального буя на
скалах. В отлив же бухта становилась тихой и ласкающей взгляд. Вода была
кристально чистая, а на дне разыгрывались фантастические представления:
обитатели моря сновали туда-сюда, сражались, закусывали, размножались.
Крабы спешили от одной колышущейся водоросли к другой. Морская звезда
садилась на мидию или морское блюдечко, пускала в ход миллионы крошечных
присосков и начинало тянуть вверх с неправдоподобной силой, пока не
отрывала жертву от скалы. Наружу вытягивался желудок звезды и
обволакивал добытую пищу. Оранжевые, в крапинках аэлиды изящно скользили
над скалами, их вуаль полоскалась, как юбки испанских танцовщиц. Черные
угри высовывали головы из расщелин, высматривая добычу. Раки-щелкуны
громко щелкали своими клешнями. Весь этот яркий прекрасный мир был точно
помещен под стекло. Раки-отшельники как очумелые сновали по песчаному
дну. Вот один увидел пустую раковину, которая понравилась ему больше
своей; он вылез из старой, подставив на миг врагу свое мягкое тельце, и
тут же влез в новую. Через каменную гряду перекатилась волна,
потревожила и вспенила гладкую, как стекло, воду, но скоро она опять
прозрачна, покойна, ласкает глаз и - смертоносна: вон краб ухватил за
ножку сородича и тянет изо всех сил. Актиния распустила
Бажанов Олег
Зыков Виталий
Аникина Наталья
Панов Вадим
Каргалов Вадим
Орловский Гай Юлий