Сегодня ведь не первое апреля. Ну, да я понимаю, когда джентльмены поз-
воляют себе выпить лишнее, им подчас хочется отколоть какую-нибудь шту-
ку. Однако хорошенького понемножку.
у вас за этой дверью несомненно собралось общество, и нам хотелось бы к
нему присоединиться.
дом, и я прошу вас покинуть его сию минуту.
кресле. Теперь же, когда полковник метнул в него взор, как бы говорящий:
"Вот видите, идемте же отсюда ради бога! ", - он вынул изо рта сигару и
заговорил.
разумеется, осведомил вас о желании, побудившем меня навязать вам таким
образом свое общество. Позвольте вам напомнить, что бывают обстоя-
тельства, когда люди не склонны чувствовать себя связанными какими-либо
условностями и безропотно сносить оскорбления. Я человек, как правило,
мирный. Однако, милостивый государь, я должен вас предупредить: либо вы
окажете мне небольшую любезность - какого характера, вы прекрасно знаете
сами, - либо вам придется горько раскаяться в том, что вы допустили меня
на порог вашего кабинета.
на. А знаете что? Вы мне приглянулись и можете делать со мной что хоти-
те! Будьте добры, - обратился он к Джеральдину, - отойдите от нас на ми-
нутку. Кое-какие формальности, сопряженные со вступлением в наш клуб,
требуют разговора с глазу на глаз, и я начну с вашего товарища.
полковнику в него войти и закрыл за ним дверцу.
своего приятеля?
Флоризель, - хотя причины, которые привели его сюда, еще более настоя-
тельны, чем мои. Однако я достаточно в нем уверен, чтобы безбоязненно
ввести его к вам. Столько щелчков от судьбы, сколько получил он, излечи-
ли бы самого жизнелюбивого человека от приверженности к жизни. А на днях
ему еще предложили выйти из полка за то, что он передергивал в карты.
нас тут один такой случай уже имеется, и я за него совершенно спокоен. А
сами вы, позвольте спросить, не служили?
седатель.
Непреоборимая лень.
причина.
зель. - И это, конечно, тоже довольно досадное обстоятельство. Лень моя,
таким образом, вступила в неразрешимый конфликт с жизнью.
глаза этому странному кандидату в самоубийцы. Принц выдержал его взгляд
со своим обычным невозмутимым благодушием.
председатель, - я бы, вероятно, указал вам на дверь. Но я знаю свет. Во
всяком случае, настолько, что понимаю, как самые легкомысленные на пер-
вый взгляд поводы для самоубийства могут подчас оказаться наиболее вес-
кими. К тому же, сэр, мне трудно в чем-либо отказать человеку, который
придется мне по душе, и я скорее готов сделать для него некоторое пос-
лабление.
длительному и весьма строгому опросу. Принца председатель допросил с
глазу на глаз, полковника Джеральдина - в присутствии принца, с тем,
чтобы по выражению лица последнего определить, правду ли отвечает допра-
шиваемый. По всей видимости, председателя результат удовлетворил. Занеся
некоторые сведения к себе в протокольную книгу, он предложил им текст
клятвы, которую каждый должен был скрепить своей подписью. Большего за-
кабаления воли, более стеснительных условий невозможно было себе предс-
тавить. Нарушить столь страшную клятву означало бы утратить последние
остатки чести и лишиться всех утешений, какие дарует людям религия.
Полковник уныло последовал его примеру. После этого председатель принял
от них вступительный взнос и без дальнейших церемоний ввел новых членов
в курительную комнату Клуба самоубийц.
вышли, но сама комната была просторнее и оклеена обоями, имитирующими
дубовую обшивку. Ее освещал весело потрескивающий огонь в камине и тор-
чавшие из стен газовые рожки. Вместе с принцем и его компаньоном в кури-
тельной собралось восемнадцать человек. Почти все курили и пили шампанс-
кое, в комнате царило лихорадочное веселье, но время от времени в ней
вдруг наступала зловещая тишина.
если у вас остались еще при себе какие-нибудь деньги, здесь принято уго-
щать шампанским. Это поднимает дух у общества, а мне, помимо прочего,
приносит небольшой доход.
шампанском.
зяина в самых высоких сферах, он без труда пленил и покорил всех, с кем
беседовал. В его манерах была чарующая смесь властности и доброжела-
тельства. А необычайная его невозмутимость придавала ему особое досто-
инство среди этой компании полуманьяков. Переходя от одного к другому,
он внимательно вглядывался и вслушивался во все, что происходило кругом,
и вскоре составил себе некоторое представление о людях, среди которых
очутился. Как водится во всякого рода притонах, здесь преобладал опреде-
ленный человеческий тип: люди в расцвете молодости, со всеми признаками
острого ума и чувствительного сердца, но лишенные той энергии или того
качества, без которого нельзя достичь успеха ни на одном жизненном поп-
рище. Мало кому перевалило за тридцать, попадались даже юнцы, не достиг-
шие двадцатилетнего возраста. Одни отчаянно курили, другие, сами того не
замечая, держали во рту погасшие сигары. Некоторые говорили оживленно и
с блеском, большинство же предавалось пустой болтовне, треща языком без
остроумия и смысла, с единственной целью - разрядить свое нервное напря-
жение. Всякий раз, как открывалась новая бутылка шампанского, веселье
вспыхивало с новой силой. Почти все стояли - одни, опираясь о стол, дру-
гие - переминаясь с ноги на ногу. Сидели только двое. Один из них зани-
мал кресло подле окна. Бледный, безмолвный, весь в испарине, он сидел,
опустив голову и засунув руки в карманы, - полная развалина. Другой
пристроился на диване подле камина. Он настолько отличался от всех ос-
тальных, что невольно обращал на себя внимание. Ему было, должно быть,
немногим больше сорока, но выглядел он на добрых десять лет старше. Ни-
когда Флоризелю не доводилось видеть человека более безобразного от при-
роды, на котором к тому же столь пагубно отразилась болезнь, вызванная,
по-видимому, неумеренным образом жизни. От него остались кожа да кости,
"он был наполовину парализован, и его очки были такой необычайной силы,
что глаза за ними казались огромными и деформированными. Не считая прин-
ца и председателя, он был единственным из присутствующих, кто сохранял
спокойствие.
убежища в смерти, другие слушали без порицания. Казалось, у них была
негласная договоренность ни к чему не применять нравственной мерки. Та-
ким образом, всякий, попавший в помещение клуба, уже как бы заранее
пользовался привилегиями жильца могилы. Они провозглашали тосты в память
друг друга, пили за прославленных самоубийц прошлого; обменивались
взглядами на смерть, - на этот счет у каждого была своя теория. Одни за-
являли, что в смерти нет ничего, кроме мрака и небытия, другие высказы-
вали надежду, что, быть может, этой ночью они начнут свое восхождение к
звездам и приобщатся к сонму великих теней.
- провозгласил один. - Из тесной каморки жизни он вступил в другую, еще
более тесную, с тем, чтобы выйти, наконец, на простор и свободу!
это о повязке на глаза да вате, чтобы заткнуть уши. Но увы! В этом мире
не сыскать достаточно толстого слоя ваты.
в тайну бытия; четвертый заявил, что ни за что не примкнул бы к клубу,
если бы теория мистера Дарвина не показалась ему столь убедительной.
нальный самоубийца, - показалась мне невыносимой.
нов клуба. "Неужели все это так важно, - подумал он, - чтобы поднимать
такую суету? Если человек решился уйти из жизни, какого черта он не со-
вершает этот шаг, как подобает джентльмену? Вся эта возня и велеречие
совершенно неуместны".
Клуб и устав его все еще оставались для него загадкой, и он переводил
Гюго Виктор
Контровский Владимир
Буркатовский Сергей
Никитин Юрий
Никитин Юрий
Шилова Юлия