коснулась пениса, пошевелила растительность (в прошлом году он с
разочарованием обнаружил там седину) и погладила его живот.
начал дремать.
который построил Будвайзер", и засмеялся.
седьмом месяце беременности.
Когда последний раз взвешивался?
тогда весил 246.
устойчиво прибавлять в весе, то и дело объявлял, что садится на диету и
начинает заниматься физзарядкой. Но диеты немедленно становились
самообманом: то утром сосисок перехватит помимо кефира или наспех
проглотит пару гамбургеров в субботу, пока Хейди отсутствует где-нибудь на
аукционе или распродаже шмоток. Пару раз даже остановился в паршивой
забегаловке, где торговали горячими сэндвичами с мясом. Впечатление такое,
что микроволновая печь выпаривала мясо, оставляя только кожу. Тем не менее
набрал этих тощих бутербродов и съел все без остатка. Пиво свое любил
по-прежнему, хотя еда оставалась главным удовольствием. Устоять перед
кулинарными соблазнами он просто не мог, а уж когда следил за каким-нибудь
матчем по телеку, то грыз все, что под руку подворачивалось.
некогда, или просто пропадал интерес. В прихожей покрывался пылью набор
гантелей. Каждый раз, когда спускался вниз, ему казалось, что гантели
смотрят на него с обидой и укором. Поэтому старался лишний раз не смотреть
в ту сторону.
до 236. Она в таких случаях кивала головой, говорила, что это хорошо, что
она довольна и замечает разницу. Но она также замечала в мусорном ведре
пустые пакеты из под чипсов, кукурузы и прочего. С тех пор, как
Коннектикут принял закон о приеме стеклотары, скопления пивных бутылок в
чулане стали не меньшим укором, чем покинутые гантели.
когда справляешь малую нужду, втянуть живот никак не удается. Он
попытался, но оказалось невозможно. Она знала, что фунта три он потерял,
от силы - четыре. Можешь, конечно, дурачить свою жену, имея любовницу, но
весом ее не проведешь. Женщина, которая по ночам время от времени ощущает
Этот вес на себе, четко знает, сколько ты весишь. Но она улыбалась и
говорила: "Конечно, дорогой, ты выглядишь лучше". Может, и не все было
продиктовано ее добротой - он ведь тоже помалкивал насчет сигарет. Просто
таким путем она поддерживала в нем чувство собственного достоинства.
признаком чего-то.
доказать тебе... прыгнуть еще раз на твои злости, что ли?
снова выходят из магазина "Купи и сэкономь". Только теперь Билли
осознавал, что видит сон, и знал, что должно будет случиться. Хотел
сказать Хейди, чтобы она прекратила свои манипуляции, поскольку ему
необходимо сосредоточиться на дороге: ведь скоро между двумя
припаркованными автомобилями выскочит цыганка, точнее, между желтым
"Субару" и темно-зеленым "Файрбердом". Ее седые волосы заколоты грошовой
пластмассовой прищепкой, и она не будет смотреть по сторонам, а только
прямо перед собой. Билли хотел сказать Хейди, что это их единственный шанс
вернуть все назад, изменить, сделать правильным.
прикосновения ее пальцев. Сначала они легонько поигрывали, потом взялись
за дело всерьез (его член твердел во сне, он слегка отвлекся от дороги при
звуке застежки-молнии, которую она открывала небольшими рывками);
наслаждение смешалось с ощущением страшной неизбежности. Вот уже показался
впереди желтый "Субару", припаркованный позади зеленого "Файрберда" с
белой полосой. Между ними ярко вспыхнули язычески пестрые цвета, куда
более яркие, чем рекламные щиты Детройта или "Тойота Виллидж". Билли
попытался закричать: "Перестань, Хейди! Вот же она! Я ее снова убью, если
ты не прекратишь! Умоляю. О, Боже, нет! Нет! Умоляю тебя, Господи!"
педаль акселератора и нажать на тормоз, но нога словно прилипла к
проклятому акселератору и продолжала давить на него со всей силой. Руль
заклинило, он весь сжался перед ударом, и тогда голова цыганки повернулась
к нему, но перед ним была вовсе не старуха! Это был цыган с гниющим носом,
у которого не было глаз. В тот момент, когда его "Олдсмобиль" врезался в
него, сбив с ног, Халлек успел увидеть пустые глазницы, обращенные прямо к
нему. Губы старого цыгана образовали полумесяц зловещей улыбки под его
кошмарным косом.
браслеты язычников. Три капли крови на ветровом стекле. Смутное ощущение
острой боли, когда пальцы Хейди впились в него в момент оргазма,
ускоренного шоком.
снизу, сквозь ковровое покрытие дорогого автомобиля: "Худеющий". Билли
проснулся, вздрогнув. Повернулся на бок и бросил взгляд в окно. Крик
перехватило спазмом. Серп луны улыбкой завис над Адирондаками. На один миг
ему увиделся старый цыган: голова слегка склонена набок, глаза - две яркие
звездочки, заглядывавшие в их комнату во тьме ночи. Их свет -
мертвенно-холодный, как у светлячков или огоньков на болоте, которые ему
довелось видеть в Северной Каролине. И холодная улыбка полумесяца, таившая
замысел мести.
снова стала луной. Спустя три минутны он уснул.
вскарабкаться к тропам Лабиринта. Земли Моханка были испещрены сложной
сетью туристских троп: от самых обыкновенных до очень трудных. Лабиринт
считался "умеренным", и во время медового месяца они с Хейди дважды
совершили восхождение. Он помнил, какое удовольствие доставляли ему эти
прогулки, - карабкался по кручам, а следом за ним - Хейди, смеющаяся,
требующая, чтобы он поторапливался, увалень этакий. Помнил, как
протискивались через узкую расщелину. Он зловещим голосом бормотал своей
молодой жене: "Ты чувствуешь, как трясется под ногами почва?" - это когда
они протискивались в самую узкую часть. Было очень тесно, но она
ухитрилась шлепнуть его по заднице.
теперь больше всего боялся этих узких щелей. Во времена медового месяца он
был стройным парнем, крепким, благодаря работе на лесоповале в западном
Массачусетсе. Теперь он стал на шестнадцать лет старше и на много фунтов
тяжелее. Весельчак доктор Хаустон обрадовал его сообщением, во он вступил
в возраст пороков сердца. Мысль об инфаркте на полпути в горы была
тревожащей, хотя не слишком. Гораздо актуальное опасность застрять в одной
из тех узких каменных глоток, через которые вились тропы к вершине.
По-крайней мере через четыре таких пассажа придется с трудом
протискиваться.
тут же получает инфаркт. Два удовольствия сразу!
доберется до вершины, если он вдруг окажется не в форме, чтобы продолжать
восхождение. И еще одно условие: сначала они зайдут на "Нью-Плац" и купят
там ему мокасины "сникерс". Хейди приняла оба условия с готовностью.
продукции, и никто больше даже не помнит, что это такое. Он купил пару
зелено-серебристых спортивных туфель с цепкими подошвами для восхождений в
горы и с большим удовольствием примерил удобную обновку. Тут же припомнил,
что не носил матерчатых туфель пять... нет, шесть лет. И вот нынче снова
надел такие.
лишний вес. У выхода из обувного магазина стояли весы-автомат с рекламой
ТВОЙ ВЕС - ТВОЯ СУДЬБА. Халлек видел такую рекламу в последний раз, когда
был еще мальчишкой.
беспокойство.
Корнев Павел
Мурич Виктор
Жюль Верн
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия