мо-машин, - он тяжело вздохнул. - Вот мы, вдобавок ко всему прочему, и
похоронной колымагой заделались. Дальше, старший, пожалуй некуда.
дится двоюродным братом сеньору Каррерасу, отплывающему с вами. Сеньору
Мигелю Каррерасу. Сеньор Каррерас убит горем. Сеньор Каррерас самый важ-
ный человек...
бумагами. - Да, принимаю. Письмо от посла. Опять давление. До меня через
Атлантику долетело уже достаточно радиограмм. Слишком много огорчений.
Перед вами бедный, побитый старик, просто бедный, побитый старик, - он
склонился, опершись на поручни, и усиленно изображал бедного, побитого
старика, но совершенно в этом не преуспел. Через ворота порта по направ-
лению к "Кампари" проследовала процессия машин, и он резко выпрямился.
литва и по выбору слов, и по интонации. - Сам сеньор Каррерас! Ваши пас-
сажиры, капитан!
из которых тащился на буксире за джипом, подкатила к трапу, и пассажиры
начали выбираться. Правда, только те, которые могли, потому что один из
них, очевидно, не в силах был это сделать самостоятельно. Шофер в зеле-
ной тропической военной форме и такой же панаме открыл багажник своей
машины, достал оттуда складную инвалидную коляску с ручным приводом и
ловко, не делая ни одного лишнего движения, собрал ее за каких-нибудь
десять секунд. Второй шофер с помощью высокой, тощей медсестры, одетой
во все белое, от кокетливой накрахмаленной шапочки до длиннющей, едва не
метущей землю юбки, осторожно поднял согбенного старика с заднего си-
денья "паккарда" и деликатно усадил в коляску. Старикан - даже с такого
расстояния я видел избороздившие его лицо глубокие морщины и снежную бе-
лизну все еще густой шевелюры - изо всех сил старался им помочь, но сил
этих у него было явно немного.
Говорить тут не было никакого смысла. Нет такого моряка, который при-
ветствовал бы появление немощного инвалида на борту корабля. От него
беспокойство и корабельному врачу, который должен следить за его здо-
ровьем, и уборщикам, которые должны поддерживать чистоту в его каюте, и
стюардам, которые должны приносить ему еду, и тем матросам, которые
должны катать по палубе его коляску. А если этот инвалид к тому же дрях-
лый и дышит на ладан, а нам попался именно такой экземпляр, у него всег-
да есть шанс загнуться в открытом море. А моряки такие дела ненавидят
пуще всего на свете. Да и на наплыве пассажиров это всегда сказывается.
до пойти и поприветствовать на борту наших запоздавших пассажиров. За-
канчивайте тут поскорее, мистер.
коляски пару длинных шестов, выпрямились и легко вознесли коляску вместе
с ее хозяином по трапу.
одетая точно так же, как и первая, но поприземистей и покоренастей. Ста-
рикан привел с собой собственное медицинское подразделение. Это могло
означать, что либо ему некуда было девать деньги, либо он ипохондрик,
либо уж действительно совсем плох.
кардов" последними. Первый был приблизительно моего возраста и роста, но
на этом сходство между нами кончалось. Он был похож разом на Рамона На-
варро и на Рудольфа Валентине, но красивей их обоих. Высокий, широкопле-
чий, смуглый от загара, с превосходно очерченным классическим римским
профилем, блестящими кудрями черных волос, узенькой полоской усов, вели-
колепными ровными зубами, казалось, источавшими ту неоновую фосфоресцен-
цию, которая заметна независимо оттого, полдень или кромешная ночь вок-
руг. Он бы пропал, вероятно, окажись хоть на часок в любом женском кол-
ледже. При всем том это был не салонный красавчик. Мощный подбородок,
благородная осанка, легкая, пружинистая походка боксера - все выдавало в
нем человека, знающего себе цену. С прибытием этого молодца хоть мисс
Бересфорд от меня отстанет.
же черты лица, те же зубы, те же усы и волосы, только уже седеющие. Ему
можно было дать лет пятьдесят пять. В нем угадывались уверенность и
властность, которые придаются человеку либо большими деньгами, либо вы-
соким постом, либо тщательно лелеемой самоуверенной глупостью. Я дога-
дался, что это, должно быть, тот самый сеньор Мигель Каррерас, который
внушал такой страх нашему агенту. Почему, кстати?
ящика с гробами в кузове грузовика. Я следил, как боцман заводит стропы
под первый ящик, когда позади меня на редкость противный голос сказал:
торый приберегал специально для него. Декстер был исключением из незыб-
лемого правила, гласившего, что коммодору флота доставались лучшие в
компании офицеры и матросы, но капитана нельзя было корить за ошибку.
Есть люди, для которых должен делать исключение даже коммодор флота, и
Декстер был один из них. Вполне привлекательный внешне юноша, двадцати
одного года от роду, с белокурыми волосами, голубыми, слегка навыкате
глазами, неприятным, хотя и неподдельным, акцентом выпускника закрытой
школы и весьма ограниченным интеллектом, Декстер приходился сыном и, к
несчастью, наследником лорду Декстеру, президенту и председателю совета
директоров "Голубой почты". Лорд Декстер, унаследовавший в пятнадцать
лет около десяти миллионов и в дальнейшем искренне считавший свое возвы-
шение результатом исключительного трудолюбия, взлелеял странную идею
заставить собственного сына начать карьеру с самого низа и услал его лет
пять тому назад на флот кадетом. Декстер был далеко не в восторге от
этого мероприятия; все на корабле, начиная с Буллена, были так же не в
восторге ни от мероприятия, ни от Декстера, но поделать в данной ситуа-
ции ничего было нельзя.
посмотрел на него. Спокойные темные глаза, любезная улыбка не могли
скрыть того факта, что морщин у него с двух футов было заметно гораздо
больше, нежели с пятидесяти. С другой стороны, они не могли скрыть и то-
го, что впечатление властности и уверенности при близком рассмотрении
только усиливалось, и я выбросил из головы мысль, что это впечатление
может создавать напыщенная глупость. Это было настоящее, и все тут.
- больше, чем небрежным кивком. Отличный английский выдавал выпускника
одного из старейших университетов Новой Англии. - Меня интересует пог-
рузка этих ящиков, если вы, конечно, позволите.
был в латиноамериканской учтивости. Я махнул рукой в сторону люка. - Ес-
ли вы будете любезны встать у борта, вот тут, справа от люка.
мандовать собственными кораблями. К сожалению, этот род деятельности
оказался мне неинтересен, - он стал наблюдать, как Макдональд закрепляет
стропы, а я повернулся к Декстеру, не проявлявшему ни малейшего желания
сдвинуться с места. Он никогда не торопился что-нибудь сделать. Это был
ужасно толстокожий субъект.
ной службы корабля, был на редкость знающим офицером, никогда не нуждав-
шимся в чьей-либо помощи. У него был только один недостаток, воспитанный
долгими годами обслуживания пассажиров. Он был слишком вежлив. Особенно
по отношению к Декстеру. Я распорядился:
ти коррекцию, не так ли? - предложение это таило весьма реальную опас-
ность, что через пару дней мы выйдем прямиком на рифы Багамских остро-
вов.
четко сделал поворот кругом и зашагал. Я отпустил его на три шага и нег-
ромко сказал:
застыв, пытаясь меня переглядеть, но вынужден был опустить глаза.
его чувствах по отношению ко мне сомневаться не приходилось. Он снова
повернулся и строевым шагом двинулся дальше. Шея сзади стала пунцовой.
Мне было наплевать. К тому времени, пока он доберется до кресла папаши,
меня на службе уже не будет. Проводив его взглядом, я повернулся к Кар-
рерасу, смотревшему на меня внимательно и оценивающе. Старший помощник
Картер был положен на одну чашу весов, а другая понемногу нагружалась
гирями. То ли я прервал этот процесс на середине, то ли сведения пред-
назначались исключительно для личной информации, но результат мне сооб-
щен не был. Каррерас не спеша повернулся и направился по правому борту к
трюму номер четыре. Я впервые заметил узенькую ленточку черного шелка на
левом лацкане его серого костюма. Она не слишком гармонировала с белой
розой, которую он носил в петлице, но, возможно, это странное сочетание