мировых проблемах. Все было совершенно безлично и вежливо. Вслух никто не
сказал: "Вы поймали нашего сына в ловушку, женили на себе".
все права беспокоиться о том, на какой женщине женится их сын. Однажды
Чарльз возглавит фирму, и важно, чтобы он имел достойную жену.
улыбаясь и весело подмигивая. Сердечко Трейси от счастья пело.
потом...
было маленьких свадеб, Чарльз. У нас достаточно друзей, которые должны
увидеть Вашу свадьбу. - Она взглянула на Трейси, оценивая ее фигуру. -
Может быть, приглашения необходимо разослать немедленно. - И, как бы
размышляя: - Если это приемлемо для вас.
устроить их на время свадьбы здесь, в доме, - сказала миссис Стенхоуп.
миссис Стенхоуп.
взгляд на чудесную, отделанную старыми дубовыми панелями комнату, на
полки, заставленные томами в кожаных переплетах, на две картины Коро,
маленького Копли и Рейнольдса. Для нее не имело большого значения, если бы
у Чарльза вообще не было денег, но она призналась самой себе, что такой
образ жизни очень приятен.
квартирку, из Феатоин Парка.
Мама и отец могли бы быть немножко помягче.
к дверям ее квартиры, она спросила:
сказать:
постели, еще не очнувшаяся ото сна, и уставилась в темноту. Звонок
продолжался и, наконец, она поняла, что это вызывает телефон. Часы около
кровати показывали 2.30. Первая мелькнувшая мысль была о Чарльзе. Она
сняла трубку.
ее. С мамой ничего не случилось. Мама жива. "Я так люблю тебя, Трейси".
говорить. Голова и язык онемели. Откуда-то издалека раздавался голос
лейтенанта.
умерла. Она всегда была такой жизнерадостной, подвижной. У них с мамой
всегда были такие близкие и доверительные отношения. Будучи еще маленькой
девочкой, Трейси всегда шла к матери со своими проблемами: обсудить школу,
приятелей, позднее - мужчин. Когда отец Трейси умер, нашлось много
желающих приобрести их дело. Дорис Уитни предлагали достаточные суммы,
чтобы они могли жить безбедно оставшуюся жизнь, но она наотрез отказалась
продать предприятие. "Твой отец своими руками создал фирму. Я не могу
бросить дело его жизни". И она сама взялась, да так, что дела процветали.
и никогда не увидишь внуков", - подумала Трейси и зарыдала. Она заварила
кофе, и, пока сидела в темноте, он остыл. В отчаянии Трейси хотела
позвонить Чарльзу, рассказать, что случилось, ей так хотелось, чтобы он
был рядом. Она взглянула на кухонные часы. Было 3.30 ночи. Ей не хотелось
будить его, она позвонит ему из Нового Орлеана. Она подумала, разрушит ли
это событие их свадебные планы, и мгновенно почувствовала вину за эту
мысль. Как она только могла думать о себе в это время? Лейтенант Миллер
сказал: "Как только будете здесь, берите такси и отправляйтесь в главное
управление полиции". Почему главное управление полиции? Почему? Что же
случилось?
толкающимися, нетерпеливыми пассажирами, Трейси почувствовала, что
задыхается. Она попыталась пробраться ближе к месту получения багажа, но
никто ее не пропустил. Она занервничала, представив, с чем должна вскоре
столкнуться. Затем попыталась успокоить себя тем, что, возможно, кто-то
ошибся, но те слова стучали у нее в голове: "Я боюсь, у меня плохие
новости для Вас... Она умерла, мисс Уитни... Мисс... Сожалею, что мне
пришлось сообщить Вам это..."
повторила адрес, данный ей лейтенантом:
суматохой.
щебетать:
сюда за смертью". Она слышала голос водителя, но не понимала слов. Она
сидела неподвижно на своем месте, безучастная к знакомым местам, мимо
которых проезжало такси. Только когда они достигли Французского Квартала,
она, наконец, немного пришла в себя. В воздухе висел густой шум толпы,
бешено кричащей какие-то древние безумные заклинания.
тысяч орущих людей, одетых в маскарадные костюмы: драгуны, огромные
крокодилы и языческие божества, заполнившие улицы и мостовые далеко
впереди, и все это сопровождалось какофонией звуков. Сумасшедший взрыв
музыки и тел, плывущих и танцующих.
- Проклятая Масленица.
Поста.
руке, и в следующий момент ее подхватила визжащая, танцующая толпа. Как
это было непристойно, черный шарабан ведьм, миллион фурий отмечали смерть
ее мамы. Не успела она и глазом моргнуть, как из рук исчез чемодан. Ее
схватил какой-то мужчина в маске дьявола и поцеловал. Олень сжал ее грудь,
а огромная панда приподняла над толпой. Она попыталась высвободиться и
убежать, но это было невозможно. Ее окружила толпа, поймала в ловушку
поющим, танцующим праздником. Она двигалась с дикой толпой, слезы рекой
лились по ее лицу. Выхода не было. Когда она окончательно потеряла надежду
вырваться и убежать на тихую улицу, Трейси почти впала в истерику. Она
уцепилась за фонарный столб и долго стояла так, глубоко дыша. Прошло еще
какое-то время, прежде чем Трейси подошла к полицейскому участку.