похожего. Правда была лишь на стороне апофатической теологии. Невозможно
строить онтологию Бога. Бог не есть бытие, которое всегда есть уже обработка
отвлеченной мысли. Бог есть не бытие, Бог есть Дух. Бог есть не эссенция, а
экзистенция. О Боге можно говорить лишь языком символики духовного опыта. Да
и вообще метафизика возможна лишь как символика духовного опыта, как
интуитивное описание духовных встреч. Нельзя отвлеченно ставить вопрос о
Боге, отвлеченно от человека. Существование человека, взятого в глубине, а
не в поверхности, есть единственное свидетельство существования Бога, так
как человек есть отображение образа Бога, хотя часто и искажающее этот свой
образ. Человек есть не только конечное существо, как хочет утверждать
современная мысль, он есть также бесконечное существо, он есть бесконечность
в конечной форме, синтез бесконечного и конечного. Недовольство человека
конечным, устремленность к бесконечному, есть обнаружение божественного в
человеке, человеческое свидетельство о существовании Бога, а не только мира.
Понимание Бога, как самодостаточного и бездвижного существа, есть
ограниченная и отвлеченная рациональная мысль, такое понимание не дано в
духовном опыте, в котором отношения с Богом всегда драматичны. Человек
встречается с Богом не в бытии, о котором мыслят в понятиях, а в духе, в
духовном опыте. В бытии есть уже объективация, или мертвящая отвлеченность
понятия, или идеализированная природная необходимость и социальное
принуждение. Лишь встреча в духе есть встреча в свободе. Лишь в духе и
свободе встреча с Богом есть драматическое событие.
понятии. Бог рождается в человеке, и человек этим подымается и обогащается.
Такова одна сторона богочеловеческой истины, она раскрывается в опыте
человека. Но есть другая сторона, менее раскрытая и ясная. Человек рождается
в Боге, и этим обогащается божественная жизнь. Есть нужда человека в Боге, и
есть нужда Бога в человеке. Это предполагает творческий ответ человека Богу.
Отношения между Богом и человеком можно понимать лишь драматически, т.е.
динамически. Бога нельзя мыслить статически. Статическое понимание
рационально и экзотерично. Символика Библии в высшей степени драматична и
динамична. Статическая онтология взята из греческой философии. Допущение
существования двух природ - божественной и человеческой, - которые могут
быть соединены, но не тождественны и не слиянны, есть истина, непонятная
объективирующему разуму, сверхразумная, ибо разум сам по себе склонен или к
монизму, или к дуализму. Тайна христианства, рационализированно
раскрывающаяся в теологических системах, связана с этим парадоксальным и
драматическим отношением божественного и человеческого. Парадокс в том, что
высшая человечность божественна и вместе с тем это есть обнаружение человека
и человечности. Это представляющееся разуму противоречие рационально
непреодолимо. Можно было бы сказать, что Бог человечен, человек же
бесчеловечен. Поэтому по-настоящему существует только богочеловеческая
человечность. Основная проблема есть проблема Богочеловека и
Богочеловечества, а не Бога. Утверждение Бога вне богочеловечности, т.е.
отвлеченный монотеизм, есть форма идолопоклонства. Отсюда огромное значение
учения о Троичности Божества, которое нужно понимать прежде всего
мистически, в терминах духовного опыта, а не рационально-теологически.
Великие германские мистики дерзновенно говорили, что нет Бога без человека,
что Бог исчезает, когда исчезает человек (особенно Экхардт и Ангелус
Силезиус). Это нужно понимать духовно, а не в терминах натуралистической
метафизики и натуралистической теологии. Это опыт любви, а не понятие.
Основным противоположением для нас должно быть не схоластическое
противоположение естественного и сверхъестественного, незнакомое греческим
учителям церкви, а противоположение естественного и духовного. Есть два
понимания трансцендентного: или Бог, как трансцендирование моей
ограниченности, как таинственная, актуальная бесконечность, предполагающая
божественный элемент в самом человеке, - или Бог, как внешняя для человека
онтологическая реальность, предполагающая отчужденность человеческой
природы, ее внебожественность. Не идолопоклонническим, духовным является
лишь первое понимание. Совершенно ложна и унизительна часто повторяемая
идея, что перед Богом человек ничто. Наоборот, нужно говорить, что перед
Богом, в обращенности к Богу человек подымается, он высок, он побеждает
ничто. Рациональные онтологические учения об отношениях между Богом и
человеком нестерпимы, такие построения имеют лишь педагогически-социальный
смысл для христианской общины. Более всего нужно отрицать распространенный в
теологических учениях взгляд, что Бог есть причина мира, первопричина. Но
причинность и причинные отношения совершенно неприменимы к отношениям между
Богом и миром, Богом и человеком. Причинность есть категория, применимая
лишь к миру феноменов, и совершенно неприменимая к миру нуменальному. Это
достаточно выяснено Кантом, хотя он был непоследователен, признавая
причинные отношения между вещью в себе и явлением. Бог не есть причина мира.
Можно еще сказать, что Бог есть основа мира, творец мира, но и эти слова
очень несовершенны. Нужно освободиться от всякого социоморфизма и
космоморфизма. Бог не есть сила в природном смысле, действующая в
пространстве и времени, не есть господин и правитель мира, не есть и самый
мир или сила, разлитая в мире. Лучше можно сказать, что Бог есть Смысл и
Истина мира, Бог есть Дух и Свобода. Если мы говорим в противоположность
пантеистическому монизму, что Бог есть личность, то понимать это нужно
совсем не в ограниченном природно-человеческом смысле, а в духовном смысле
конкретного образа, с которым возможно для нас личное общение. Встреча и
общение с Богом возможно не как общение с Абсолютным, для которого не может
быть другого, не может быть отношения, не с Богом апофатической теологии, а
с конкретным личным Богом, имеющим отношение к другому. Мир без Бога есть
непреодолимое противоречие конечного и бесконечного, лишен смысла и случаен.
этом тайна человеческого существования: оно доказывает существование
высшего, чем человек, и в этом достоинство человека. Человек есть существо,
преодолевающее свою ограниченность, трансцендирующее к высшему. Если нет
Бога, как Истины и Смысла, нет высшей Правды, все делается плоским, нет к
чему и к кому подыматься. Если же человек есть Бог, то это есть самое
безнадежное, самое плоское и ничтожное. Всякая качественная ценность уже
показывает, что в человеческом пути есть то, что выше человека. И то, что
выше человека, т.е. божественное, не есть сила внешняя, над ним стоящая и им
господствующая, а то, что в нем самом делает его вполне человеком, есть его
высшая свобода. Тут самое различие трансцендентного и имманентного
терминологически условно и указывает на непреодолимую парадоксальность в
условиях нашего времени. Человек с зари своего существования предполагал
существование божественного, хотя бы в самой грубой форме. Если нет Бога,
если нет Правды, возвышающейся над миром, то человек целиком подчинен
необходимости или природе, космосу или обществу, государству. Свобода
человека в том, что кроме царства Кесаря существует еще царство Духа.
Существование Бога обнаруживается в существовании духа в человеке. И Бог не
походит ни на силу природы, ни на власть в обществе и государстве. Тут нет
никакой аналогии, все аналогии означают рабий космоморфизм и социоморфизм в
понимании Бога. Бог есть свобода, а не необходимость, не власть над
человеком и миром, не верховная причинность, действующая в мире. То, что
теологи называют благодатью, сопоставляя ее с человеческой свободой, есть
действие в человеке божественной свободы. Можно сказать, что существование
Бога есть хартия вольностей человека, есть внутреннее его оправдание в
борьбе с природой и обществом за свободу. Достоинство человека в том, чтобы
не подчиняться тому, что ниже его. Но для этого должно быть то, что выше
его, хотя и не вне его и не над ним. Ошибка гуманизма была совсем не в том,
что он утверждал высшую ценность человека и его творческое призвание, а в
том, что он склонялся к самодостаточности человека и потому слишком низко
думал о человеке, считая его исключительно природным существом, не видел в
нем духовного существа. Христос учил о человеке как образе и подобии Божьем,
и этим утверждалось достоинство человека как свободного духовного существа,
человек не был рабом природной необходимости. Свобода возможна лишь в том
случае, если кроме царства Кесаря существует еще царство Духа, т.е. царство
Божье. Повторяю, Бог - не объективное бытие, к которому применимы
рациональные понятия, Бог есть Дух. Основное же свойство Духа есть свобода.
Дух не есть природа. Свобода не может быть вкоренена в природе, она
вкоренена в Духе. Связь человека с Богом не природно-бытийственная, а
духовно-экзистенциальная, глубинная. Если нет Бога, то нет Тайны. Если нет
Тайны, то мир плосок и человек двухмерное существо, неспособное восходить в
гору. Если нет Бога, то нет победы над смертью, нет вечной жизни, то все
лишено смысла и абсурдно. Бог есть полнота, к которой не может не стремиться
человек. Существование человека не доказывает путем мертвой логической
диалектики существование Бога, а показывает, свидетельствует о Нем.
Отожествление царства Духа с царством Кесаря в той или иной форме есть
ложный монизм, неотвратимо порождающий рабство. Дуализм между царством Духа
и царством Кесаря - совершенно необходимое утверждение свободы человека. Но
это не есть окончательный дуализм, это дуализм в духовном и религиозном пути
человека. Окончательный монизм утвердится в царстве Божием, он обнаружится
лишь эсхатологически.
мало развитое, должно быть обеспокоено таинственным учением о Промысле,
пониманием Бога как Господина и Управителя этого мира. Как связать это с
торжеством в мире зла и страданием? Думаю, что это один из главных
источников атеизма. Обыкновенно выходят из затруднения при помощи учения о
грехопадении. Но этим ничего не объясняется и не оправдывается. Сила зла
остается необъяснимой. Не существует никакой пропорциональности между
страданиями людей и их греховностью. Больше всего страдают не худшие, а
лучшие. Остаются необъяснимыми периоды богооставленности в жизни
исторической и в индивидуальной жизни. Объяснение страшных катастроф в жизни
людей Божьим гневом и наказанием невыносимо. Страшно трудно оправдать и
объяснить вездеприсутствие всемогущего и всеблагого Бога в зле, в чуме, в
холере, в пытках, в ужасах войн, революций и контрреволюций. Понимание
действия Промысла Бога в этом мире зла и страдания должно быть переоценено.
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Маркеев Олег
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Орловский Гай Юлий