Чтение 4–й страницы книги ~Тайная схватка~

уже не дойдет по назначению. Значит, и выполнять его никто не будет...

Майор улыбнулся. Потом серьезно сказал:

- Боевые приказы дублируются по многим каналам... И он уже получен,
Коля... Не радуйся... Он посмотрел на часы и прибавил:

- Ну, мне пора. Отпусти со мной на несколько дней Алексеева.

- А что он будет делать?

- Я хочу дать ребятам одно небольшое поручение, ну а Алексеев умеет
воздействовать на своих приятелей. Признанный вожак.

- Ну что ж, возьми, но только не сбивай его с толку своими историями.
Мальчишку в море тянет. Из него хороший моряк выйдет. Не рассказывал он
тебе, как якорь точил?

- Нет, ничего не говорил.

- Ну и не спрашивай. Разобидится. Подшутили тут над ним.

- Так если что-нибудь надумаешь, Коля, позвони. Я вижу, тебя
заинтересовала задача. Вопрос очень срочный. Немцы готовятся к штурму.

- Да, задал ты мне загадку. Значит, опять ночь не спать. Ты бы все-таки
специалистов-химиков спросил.

- Спрашивал и получил целую научную диссертацию об аммиаке, но загадка
осталась не разгадана. У меня ум за разум заходит из-за этого аммиака, -
сказал он поднимаясь. - Решение где-то совсем близко, а не поймешь. Вроде
"лошадиной фамилии" получается.

Иван Васильевич крепко пожал руку брата и вышел из каюты.

При виде выходящего майора Миша, по-прежнему сидевший на ступеньке, встал
и вопросительно уставился на него.

- Ну, Миша, собирайся. Начальство отпустило тебя на берег.

- Надолго?

- Пока дело не сделаешь, - сказал механик, выходя вслед за братом из
каюты. - Отметишься у вахтенного, а за продуктами придешь. Я распоряжусь.

- У тебя пальто есть? - спросил майор Мишу.

- Есть. А что еще с собой брать?

- Больше ничего не надо. Беги надевай пальто и догоняй меня.

Миша со всех ног бросился в кубрик.

3. ПОИСКИ СЛЕДОВ

Всю зиму 1941/42 года ждали весну, и она пришла. Под лучами солнца земля
проснулась...

Едва держась на ногах от цинги, ленинградцы ходили по скверам, собирали
съедобные травы. Качаясь от слабости, уходили в поисках зелени за город. Как
только созрела земля, все взялись за лопаты. На площадях, на бульварах, в
садах, во дворах - всюду были вскопаны огородные грядки.

Настало лето, и буйная зелень покрыла огороды.

У Миши Алексеева на Марсовом поле были две грядки, засеянные морковью для
сестренки, которая жила в детском саду. То, что Мише приходилось опекать
свою младшую сестру, сильно изменило его характер и отличало от других
подростков. Он не подражал взрослым, а делал все по-своему и, странно, от
этого казался самостоятельнее своих сверстников. И ребята, помимо своей
воли, подчинялись Мише. Они не понимали, что жизнь поставила его в условия,
благодаря которым он стал думать и поступать, как взрослый, самостоятельный
человек.

Сейчас Миша шел со своего огорода к сестре, с пучком моркови в руках.
Проходя по улицам, Миша наблюдал и размышлял. Всюду - у домов, во дворах в
сквериках - огороды. Кровати, сетки, связанные между собой проволокой,
образовали причудливые палисадники.

"Сколько кроватей! Откуда их столько натаскали? - думал мальчик. - Год
назад на этих кроватях спали люди".

Он вспомнил свою мать, убитую на заводе во время бомбежки. Теперь ее
кровать тоже никому не нужна.

Дома Миша бывал редко и долго не засиживался. Если бы не надежда на то,
что может вернуться с фронта отец, он давно бы бросил комнату и совсем
перебрался на судно. Люся устроена и живет в детском саду неплохо, а он
после войны уйдет в море, и ничего ему больше не надо.

В детском саду Мишу знали и сейчас же вызвали сестру. Он слышал, как няня
кричала:

- К Люсе Алексеевой брат пришел! К Люсе из средней группы.

Девочка постепенно отвыкала от брата. У нее здесь была своя жизнь, свои
дела, занятия, подруги. Иногда она прибегала возбужденная, с блестевшими
глазенками и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Миша понимал, что ее
оторвали от какого-то интересного занятия или игры, и не затягивал свидания.
Он внимательно оглядывал ее платье, проводил рукой по стриженым волосам,
осматривал ногти и, не найдя ничего, к чему бы можно было придраться,
отпускал девочку. Ему почему-то хотелось, чтобы у сестренки были длинные
косы. Он купил бы ей тогда красивую ленту и гребенку, но здесь полагалось
стричь волосы под машинку.

Люся была в том беззаботном возрасте, когда дети ценят разве только
материнскую ласку и любовь, а Миша уже остро чувствовал свое одиночество. И
любовь к маленькой сестренке согревала ему душу.

- Люсенька! - сказал Миша, когда сестренка прибежала к нему и по привычке
подставила щеку. - Я морковки с твоей грядки принес. Держи. Только ты ее
вымой, слышишь?

- Слышу.

- Как вас кормят?

- Хорошо.

- Нас тоже ничего стали кормить. Видишь, как я поправился.

- А у нас от болезней колют, а потом дают конфетку тому, кто не плакал. Я
ни разу не плакала! - похвасталась Люся.

- Ну и правильно. Плачут только девчонки, - сказал мальчик, но сейчас же
спохватился и поправился: - Девочки плаксивые. А ты у меня молодец.

- Я молодец, - согласилась девочка. - А вчера к Вале папа приходил. У
него собака есть. Я гладила,

- Смотри... Она может укусить.

- Она не кусачая.

- Кто ее знает, кусачая или не кусачая... Люся, а у меня лодка есть. Я бы
тебя покатал, да тебя не отпустят, пожалуй.

В это время по коридору побежали ребята, и Люся заторопилась. Миша
одернул на ней платье, погладил по голове и наставительно сказал:

- Слушайся няню. Дисциплину соблюдай. Если что-нибудь нужно, - скажи.
Морковку вымой, как приказано.

Он чмокнул сестру в щеку и вышел на улицу. Вечерело. Время было
действовать. Вчера вечером, получив инструкции от майора, он ездил с
Бураковым в Старую Деревню и условился обо всем. Сейчас Миша должен был
взять своих приятелей и к вечеру быть на месте.

- Миша боялся, что не застанет их дома. Ребята работали в каком-то
подсобном хозяйстве за городом, на огородах, и часто оставались там
ночевать.

Войдя во двор дома, где он жил, Миша три раза свистнул. На свист из
открытого окна в четвертом этаже высунулся Степа Панфилов.

- А Васька дома? - крикнул Миша.

- Не знаю, - ответил тот и скрылся. Миша еще раз заложил пальцы в рот и
пронзительно свистнул.

Вася Кожух не откликался и не показывался.

- Как живешь? - спросил Степа, спустившись во двор.

- Живем помаленьку... Ты сильно занят?

- Когда? Сегодня?

- Нет, вообще... на этих днях...

- На огородах работаем... Ты знаешь, Мишка, сколько мы процентов
вырабатываем...

- Подожди, - остановил его Миша. - Задание есть.

- Какое задание? - спросил Степа и, не получив ответа, замолчал, зная,
что если еще раз спросит, то Миша ответит: "В свое время узнаешь".

- А где Васька? - спросил Миша.

- Наверно, на свой огород с матерью ушел. Она сегодня выходная.

В это время во двор въехала груженная овощами тележка, которую толкал
Вася с матерью. Снимая мешки и смахивая со лба капельки пота, Вася
возмущенно рассказывал приятелям:

- Воруют, понимаешь, на огороде. Капусты срезали кочанов двадцать. Самые
лучшие.

Взвалив на плечи по мешку, ребята за два раза подняли все овощи на пятый
этаж, в квартиру Кожухов.

Через час три друга сидели в комнате у Миши и внимательно изучали
фотокарточку неизвестного мужчины с прямым носом и тонкими поджатыми губами.
Эта фотография была переснята с маленькой карточки из найденного паспорта и
увеличена. На другой стороне снимка была надпись: "Виктор Георгиевич
Горский. Лет 42".

- Этого человека, - объяснил Миша, - надо караулить. Это вредная контра,
подосланный от немцев шпион.

- А где его надо караулить? - спросил Степа.

- Не забегай! Все объясню...

Миша несколько минут молчал. Терпеливо молчали и его приятели.

- А вдруг он набросится на нас? - не вытерпел Вася. - У него, наверное, и
пистолеты, и бомбы при себе...

У Степы от возбуждения заблестели глаза.

- Он нас всех на воздух взорвет - кто тогда расскажет о нем Буракову?

- Да вы что, очумели! - набросился Миша на приятелей. - Нам только и
надо, что позвонить по телефону, когда он придет за вещами.

- За какими вещами?

- А вы не перебивайте, а слушайте! - рассердился Миша. - Все расскажу по
порядку. Сначала смотрите карточку!..

- Интересно, какого цвета у него глаза? - спросил Вася, разглядывая
фотографию.