воробьях. Знаешь, какая у них замечательная жизнь?
ке в "Снежной королеве" ворона играл, мне в воробья будет даже легче
превращаться. Давай скорее!
сказал я, забираясь с ногами на лавочку.
руки за спину, словно крылья.
времени чирикать нечего. Давай лучше отработаем воробьиную походку.
землю.
крыльями.
робьями, прыгать будет легче.
окончена и что теперь мы переходим к самому главному - к превращению че-
ловека Малинина и человека Баранкина в воробьев.
начинай превращаться в воробья! Понятно?
лись!
чал изо всех сил мысленно, в своем воображении, превращаться в воробья,
сомневаясь про себя в том, что у меня хватит настоящего желания и насто-
ящих сил, необходимых для такого неслыханного и невиданного и, можно
сказать, сверхъестественного задания...
трудноосуществимые желания и фантазии.
торого можно было бы у любого человека на расстоянии отключить голос. По
моим расчетам, этот аппарат (я его назвал ТИХОФОН БЮ-1 - отключатель го-
лоса по системе Баранкина) должен был действовать так: предположим, се-
годня на уроке учитель рассказывает нам о чем-нибудь неинтересном и тем
самым мешает мне, Баранкину, думать о чем-нибудь интересном; я щелкаю в
кармане выключателем тихофона, и голос учителя исчезает. У кого такого
аппарата нет, те продолжают слушать, а я в тишине спокойно занимаюсь
своим делом.
тут же начинает читать мне нотацию; я спокойно щелкаю в кармане рычажком
и выключаю голос Фокиной на весь день...
почему-то дело не пошло, может быть, потому, что я не по-настоящему хо-
тел изобрести такой аппарат.
как лечь спать, мне, например, ужасно захотелось стать взрослым, но не
через пятнадцать - двадцать лет, как становятся все нормальные люди, а
назавтра же. Скажем, так: спать ты ложишься еще мальчишкой, просыпаешься
утром, смотришь - ты уже взрослый, с усами, и в школу идти не надо...
Желание мое было ужасно сильным, я даже во сне только об этом и думал.
Утром первого сентября я проснулся, конечно, пораньше. Смотрю - лежу в
постели таким же, как уснул, без усов, и надо идти в школу...
захватывало меня вот так, по-настоящему, как желание превратиться из че-
ловека в воробья!..
постороннем, и думал только об одном: "Как бы мне скорее превратиться в
воробья". Я ждал наступления этого момента с такой силой, с какой не
ждал даже начала летних каникул. А то, что во дворе с минуты на минуту
должен был появиться Мишка Яковлев, только удесятеряло мои силы и наме-
рения.
ди, и не чувствовал ничего особенного. В голову по-прежнему лезли всякие
неприятные человеческие мысли: и про двойку, и про арифметику, и про
Мишку Яковлева, но я старался обо всем этом не думать. Я считал, что ес-
ли уж я решил твердо превратиться в воробья, то и думать надо только
исключительно о чем-нибудь воробьином. Через некоторое время я заметил,
что у меня в голове наконец-то вместо человеческих мыслей стали появ-
ляться и не человеческие. Так, например, мне внезапно захотелось немного
пощебетать на воробьином языке.
желания и намерения: то мне хотелось вспорхнуть с лавочки и немного по-
летать по воздуху, то посидеть на самой вершине березы, то немного по-
жить в скворечнике...
веческом, то у меня, к моему удивлению, на этот раз ничего не получи-
лось. Арифметика мне показалась глупейшим занятием. Двойка почему-то во-
обще перестала меня расстраивать и потеряла всякое значение, а Мишка
Яковлев стал мне представляться не знаменитым на всю школу отличником, а
каким-то неуклюжим и несчастным существом, которое не умеет делать даже
такой простой вещи, как летать по воздуху.
все скорее и скорее. Потом побежали по спине, по рукам, по всему телу.
Вдруг совершенно неожиданно мне захотелось поклевать овса. Да, да! Овса!
Нечищеного, сырого овса! И чтобы он лежал на земле в пыли. И чтоб его
было много, этого овса, очень много. В общем, столько, чтобы я мог нак-
леваться досыта.
сумасшедшие, носятся, как ребята на большой перемене, а я сижу и думаю:
"Интересно, что же означают эти мурашки и этот овес? Мурашки - это еще
мне понятно, это я, наверное, ноги отсидел, а при чем здесь овес?"
без всякого удовольствия. Почему же мне хочется сырого овса? Я ведь
все-таки человек, а не лошадь. Сижу, думаю, гадаю, но ничего сам себе
объяснить не могу, потому что глаза у меня плотно закрыты, и от этого в
голове совершенно темно и неясно.
и поэтому я решил осмотреть себя с ног до головы...
на свои ноги. Смотрю - у меня вместо ног, одетых в ботинки, босые во-
робьиные лапы, и этими лапами я стою босиком на лавочке, как самый зап-
равский воробей. Я открыл глаза пошире, смотрю - вместо рук у меня
крылья. Открываю глаза еще больше, верчу головой, гляжу - сзади торчит
хвост. Это что же получается! Получается, что я все-таки превратился в
воробья! Я - воробей! Я больше не Баранкин! Я самый настоящий, самый что
ни на есть воробейный воробей! Так вот почему мне так вдруг захотелось
овса: овес - любимое кушанье лошадей и воробьев! Все понятно. Нет, не
все понятно. Это что же выходит? Значит, моя мама была права. Значит,
если по-на-сто-я-ще-му захотеть, то можно действительно всего достичь и
всего добиться!
весь двор. Да что на весь двор - на весь город, даже на весь мир!
ти Малинина - и замер с разинутым клювом.
венный человек... Косте не удалось превратиться в воробья!.. Вот тебе
раз!
шептал себе под нос: "Вот я! Вот я! Превращаюсь в воробья!" - и все без-
результатно. А еще торопил меня, а еще кричал на весь двор: "Давай ско-
рее превращаться в воробьев! Давай быстрее! Давай сейчас же!" А сам как
был Малининым, так и остался. Только покраснел как рак, и больше ничего.
щаешься в воробья?..
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Браун Дэн
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна