расколоться до самой предстательной железы... И было вам двенадцать лет, и
шел за вами ваш пионерский отряд "Красные дьяволята". Пели вы, кажется,
"Варшавянку", а возможно, сам "Интернационал". К песням этим у меня стойкая
и непрекращающаяся аллергия. Поэтому точно не помню, какую именно песню вы
пели. Не буду тужиться и вспоминать. К чертовой матери эти песни! Бывало, я
перед всякими пленумами, собраниями и сьездами принимал наркотики, жрал
валерьянку, чтобы поспокойнее переносить пение партийного гимна, самой,
пожалуй, дьявольски хитрой песенки на белом свете... И шел за вами отряд, а
мы, пацанва, отогревали губами да носами полыньюшки в окошках и кричали
батькам и мамкам: "Красные дьяволята идут!"
глухую решили уйти? Это были не вы и - точка? Вы в тот момент учились в сто
тридцать первой школе города Брянска. Шел урок истории, вы получили
"отлично" за рассказ о садистских штучках помещицы Салтычихи и что-то
оттараторили насчет пролетарского гуманизма, гуманизма нового типа? Не так
ли? .. Наглая ман-да-вош-ка! Ты отрекаешься от своего пионерского детства,
блядь худая? Убью-у-у, сучара! .. Пардон... Пардон...
отдельный чекистский отряд". Иными словами, отряд бешеный, отряд
карательный. Наша деревня, недаром, наверно, она и названа была Одинкой, не
пошла в колхоз. Отказалась. И отнесли ходоки письмо Сталину. В письме
изложены были нехитрые мужицкие резоны, вопль в нем был предсмертный
земледельца о спасении и общая угроза скорей издохнуть, чем вступить в
колхоз, поскольку это еще бессмысленней, чем смерть. Верховодил мой батя,
царство ему небесное. Он и мысли излагал, и записывал, и обсуждение вел, и
ходоков возглавлял. В приемной ЦК письма у них взяли, потом дали поджопника,
велели канать обратно и ждать ответа.
матерые, кормильцы России, по этапу пошли, те, кого не шпокнули, конечно, а
в деревнях вшивота осталась, самогонная тварь, юродивые, калеки да старики.
Одинка же наша заявила руководству и посыльным евонным, что пока не придет
ответ от Сталина, пусть лучше никто сюда не суется. Оборону держать будем,
хоть Первую Конную присылайте с самим Буденным, нам на это насрать, подохнем
с последним патроном все, как один. Вот как дела обстояли, гражданин Гуров,
ежели вы их слегка подзабыли или постарались забыть... Только спокойней!
Спо-койней! Чекистским отрядом командовал сам комбриг Понятьев. Вы тоже
Понятьев...
выписку из ЗАГСа. Отвечаю погонами, это - не туфта... Вы взяли в 1939 году
фамилию жены... Ну, наконец-то! Наконец-то отвисла ваша челюсть и покраснели
вы, как в детстве, и заработали ваши невозмутимые ранее надпочечники, и
вдарил адреналинчик в изощренный, в тщательно замаскированный ваш головной
мозг! Птичка вы моя канаду, которая поет и серет на ходу, посидите,
пошевелите полушариями, я ведь чую, какая сейчас в них запеклась каша, но не
вздумайте брякнуться в инсульт. Такого подвоха я не переживу, ибо говорить
мне, с удовольствием, повторяю еще раз, не с кем больше, кроме вас во всей
Вселенной, включая Дьявола и самого господа Бога! Ясно, гражданин Понятьев,
он же Гуров? Я пошел в сортир.
4
нахохленная, лимончика клюнете? Бар у вас, надо сказать, отменный. Я такой в
первый раз встречаю! Бар, магнитофон, телевизор, радиола-автомат, кнопочный
телефон: суперкомбайн! Просто целое дело сейчас же можно завести. Дело о
баре гражданина Гурова. Убежден, что он куплен в каком-нибудь посольстве. Я
уж не буду называть вас, так и быть, Понятьевым. Хрен с вами... Предлагаю
выпить за наше общее объективно несчастное детство и скажем за него мысленно
спасибо товарищу Сталину... Хороший коньяк... Согласитесь, что после того,
как расколешься, исчезает постепенно удручающее чувство раздвоения личности.
Парадоксальное явление.
узнаю ежесекундно вот уже тыщу лет. И знаю, почему: меня нету! Нету и -
все, без всякой, уверяю вас, мистики. Имеется же в очевидном наличии
трупешник, Господин Крематорий, Товарищ Полковник Морг, Рука! Он
физиологически функционирует и работает палачом. Член КПСС с 1936 года.
Чудовищно! Я говорю это бесстрастно, но чудовищно помнить себя и не
узнавать! Ебитская, ебитская сила, гражданин Гуров!.. А ведь я был не
таким... Не таким холодным, как сухой лед, трупом я был!
пошире вот этим ноготком глазок-полыньюшку и зенькал на вас, идущего впереди
своих красных дьяволят и вместо двух рожек росло на ваших буденовках по
одному рогу. Помните, как начали вы толковать с мужиками и разводить
агитацию по зубрежке? Батьки наши стояли перед церквой, - покачивали
головами и пытались прикинуть, как это вдруг, ни с того, ни с сего развелась
на Руси такая сопливая нечисть? Может, конец света настал? .. Я прекрасно
помню, но тошно мне сейчас вспоминать все ваши дьяволятские аргументы в
пользу колхозного ада, частушки гнойного жополиза Демьяна Бедного, идиотские
сценки и так далее... "Будя! - сказал тогда мой батька. - Мы ответа от
Сталина ждем. Неча нам мозги засирать Демьяном Бедным. Милости просим на щи
с кашей и чтоб к вечерку не было тута ноги вашей! Демьяну же передайте, что
говно он сраное, пересраное и даже в навоз не пройдет...". Вышибли тогда вас
наши батьки, как вышибали не раз всяких энтузиастов городских, которые ни
хрена в сути крестьянского труда не понимали...
Одинку нашу санный поезд комбрига Понятьева. Ни ружей мужики не увидели у
чекистов, ни пулеметое. "Здорово, Шибанов! - весело сказал ваш папа,
гражданин Гуров, моему бате. - Письмо привез от Сталина. Вот оно!"
мужики. Зазвал батя своих дружков, Понятьееа и остальных живоглотов, их рыл
двадцать всего было, в наш дом. Баб и ребятишек прогнали. Один я притыриться
успел на полатях. И начал батя вслух читать ответ Сталина.
что теперь другое дело и правильное дело. Не первый день на свете сеем, не
последний, даст Бог, жнем, поживем - увидим, кто прав, а кто выбрал путь
Кривой и неверный.
изменениям, прислушаться к мирному и спокойному голосу объективной истины, а
оружие сдать, ибо не потерпит советская власть, несмотря на свое бесконечное
историческое терпение, земледельца единоличника с оружием в руках. Оружие
должно быть сдано. У нас все на добровольных началах.
рыла бандитов, взявших, по словам бати, мужицкую власть в свои руки.
Неслышно похаживали они по хате, и в ужасе я соображал, что не поскрипывают
под ихними ногами половицы, словно прилетела к нам бесовская сила,
невесомая, бесплотная, но одетая и обутая. Бледны были рыла чекистов, ни
взглядами, ни движениями какими не выдавали они задуманного злодейства, но
от этого еще страшней стало мне, и хотел я уж было заорать всем существом
своим, всем своим пацанским оборвавшимся сердчишком почуяв беду смертельную,
последнюю, непопра- вимую, как батя мой встал и сказал мужикам: "Поступим,
мужики, по совести. Не дело пахать с обрезом за спиною. Закон есть закон.
Нельзя хранить оружие. Ежели ж воевать, то не сладим мы с советской властью.
Сами понимаете. Не сладим, да еще баб своих, стариков да ребятишек угробим.
Так уж поверим, как христиане, Сталину. Если евонная правда - в колхоз
пойдем, если наша - придется ему разогнать, свою колхозню".
облизнулся при этом и водицы испил, ибо в жар его уже бросало от
предчувствия кровавой пирушки... А вы в тот момент, гражданин Гуров,
возвращались со своими красными дьяволятами в Одинку, чтобы принять участие
в экзекуции, Наябедничали, налегавили в обкоме про непокорных, про мудрых
наших батек и возвращались в Одинку. Вместо стишков говноеда Демьяна везли
вы на этот раз с собой шомпола и плети... Ну, что ж! Хорошо. Согласен.
Давайте врежем еще по рюмочке, расширим сосудики. Может быть, валидольчика?
Нитроглицеринчика? Сустака? Вы весь в папашу: то в жар, то в холод вас
бросает.
5
в том, что тогда вы искренне считали кулаков смертельными врагами советской
власти. Корысти у вас, пацанов, быть не могло. Напичкали вас, естественно,
вонючей ложью. Деревни вы к тому же и не нюхали в свои двенадцать лет.
Деревня, внушили вам, держит в петле голода пролетария и интеллигента,
красноармейца и ученого, пионера и комсомольца, точит поганая, зажравшаяся
деревня финку, чтобы всадить ее в спину партии, и когда схлынет из нее вся
кровушка, реставрировать власть помещиков и капиталистов... Все это мне