Чтение 4–й страницы книги ~Хранитель планеты~

Тогда я показал Дуне листок, на котором Марцеллий записал мои "пара-
метры".

Дуня повертела листок в руках.

- Сам написал.

Будто я надуть ее хочу! До чего же девчонки недоверчивые!

- Я думала, ты уже поумнел, Бепс, - говорит.

- Такие сказки рассказывают во втором классе.

Почитал бы ты лучше "Астрофизику" Шкловского.

Между прочим, там написано, что разумной жизни нигде

во Вселенной нет. Только на Земле. Мы в космосе - одни. Вот так!

Больше всего меня разозлил ее противный тон, будто она уже побывала
во всех закоулках Вселенной!

- Одни, да?! - заорал я. - Ну смотри!

Хватаю я листок, переворачиваю и на обратной стороне пишу крупными
буквами: "Марцеллий, будь добр, прилетай! На одну минуточку!".

И ставлю этот листок на пюпитр взамен энциклопедии. Глюк на меня по-
косился, переступил с лапы на лапу, но текст проглотил.

Дунька насмешливо наблюдала за мною. И бедрами покачивала, как коро-
лева красоты.

- Ты сядь, Дуня, - говорю. - А то упасть можешь.

Конечно, я рисковал. Никакой уверенности в успехе не было. Во-первых,
я не знал, за какое время эти волны идут до Центра. Во-вторых, сколько
нужно Марцеллию, чтобы добраться сюда. Может, он вообще в командировке?
Или в отпуске?

Но не успел я это подумать, как заструилась, заблистала вокруг золо-
тая пыльца и стала стягиваться к керамическому блюду. Оно всегда стоит
на журнальном столике, мама туда яблоки кладет. Но тогда блюдо было пус-
тое, потому что яблоки я уже съел. Валялись только два хвостика и пара
семечек.

И вот рядом с этими хвостиками и семечками стало вдруг лепиться из
пыльцы что-то непонятное. Как в пластилиновом мультфильме. Еще секунда -
и я узнал лысую голову Марцеллия.

- Что случилось, Бабася? - спросил он недовольно.

Я на Дуньку посмотрел. Она хотела вначале улыбнуться, да так и забы-
ла, стояла с открытым ртом. И еще начала бледнеть.

- Она говорит, что мы одни во Вселенной, - указал я на нее.

Дуня медленно попятилась к двери спиной, приседая при каждом шаге.

- Абракадабра! Ананас! - вскричала голова на блюде. - И поэтому ты
вызываешь меня с другого края света?!

- Как же мне доказать иначе? - спрашиваю, а сам дрожу от страха.

- Это не нужно доказывать! Амальгама! - кричит. - Ты - Хранитель пла-
неты, чего тут доказывать! Какие еще вопросы, антракт? Мне некогда.

Наконец до меня дошло, что из Марцеллия сыплются слова на букву "А"
из первого тома энциклопедии. Это Глюк постарался!

- Что давать читать... этому? - спросил я и кивнул на Глюка.

А ПИНГВИН уже тут как тут. Вышел из-за кресла и смотрит на Марцеллия,
как песик.

- Я же сказал - важное для планеты! - отрубил Марцеллий. - Для разум-
ной жизни! Аберрация!

Марцеллий на Дуньку взглянул и наконец улыбнулся.

- А Шкловскому передайте, - говорит, - что мы его книжку в Центре чи-
тали. И очень смеялись... Абсурд! У него написано с точки зрения людей.
А людей действительно во Вселенной больше нет. Это я вам точно говорю.
Но это не значит, что нет разума!

Марцеллий хотел, наверное, в этом месте палец поднять, но вспомнил,
что пальца нет.

- Тьфу ты! Экономят энергию. Стали посылать в короткие командировки
одну голову, - говорит. - Ну бывай, Бабася! Прошу тебя, - самостоя-
тельней!

Он сосредоточился, потом скомандовал:

- Вира помалу!

Золотой лучик уперся ему в макушку и стал бегать по лысине. Голова
Мерцеллия исчезала, как рисунок под ластиком.

У Дуньки глаза остекленели.

Еще секунда - и рассыльный исчез.

Дунька повалилась в кресло. Глюк потопал к своему пюпитру и снова
впился в энциклопедию.

- Ну, теперь поверила? - говорю.

Она не отвечает. Впечатлительные эти девчонки! Подумаешь, пришельцев
не видала! Ничего он ей плохого не сделал, только покритиковал профессо-
ра Шкловского.

- Значит, ты - Хранитель планеты... - .шепчет наконец Дуня, а сама
глядит куда-то мимо меня.

- Ага, - говорю.

- Хранитель... - повторяет, как загипнотизированная.

Потом встает с кресла и направляется к двери.

- Постой, - говорю я ей. - Мы же еще не поговорили.

- Поговорим, - сказала она, портфель подняла с пола и исчезла из
квартиры. Прямо как Марцеллий.

Ну и ладно! Сам разберусь. Все такие слабонервные стали!

Глава 4 СБОР ОТРЯДА

На следующий день в школе Дуня вела себя вполне дружелюбно. На пере-
менках расспрашивала про Глюка. Я, как дурак, ей рассказал, что ПИНГВИН
передает мою информацию в Центр. Похвастался, что в Центре уже прочитали
Толстого и сейчас прорабатывают энциклопедию.

- Очень хорошо... Молодец, - кивала Дунька, а глазки у нее были уз-
кие-узкие.

После уроков Дуня объявила, что сейчас состоится пионерский сбор на
тему "Моральный облик товарища". И пошла в учительскую за Татьяной
Ильиничной.

Не люблю я наших сборов! На задней парте вечно сидит Татьяна Ильинич-
на и подсказывает нам, про что говорить. И мы говорим, как заведенные.
Получается, что это она говорит, только нашими голосами. Я считаюсь не-
активным, потому что всегда отмалчиваюсь.

Пришла Дуня с Татьяной Ильиничной, все расселись, и начался сбор.

Дуня прочитала повестку дня. Там оказался один пункт: моральным облик
пионера четвертого звена Бориса Быстрова.

Мой моральный облик? Во дела! Я, конечно, рот открыл от удивления -
не ожидал такого.

Почему меня? Мой моральный облик не хуже, чем у других. Я даже маку-
латуру собираю. Потрошу каждую неделю Буневича, он мне дает связки науч-
ных журналов... Вообще-то я был уверен, что будем обсуждать Юрку Родюш-
кина. Он связался с фарцовщиком по кличке Панасоник, и они торчат по
воскресеньям у гостиницы "Прибалтийская".

А Дуня читает дальше:

- В отряде случилось чрезвычайное происшествие, - говорит.

Дальше выложила все, что я ей рассказал про Марцеллия и про Глюка.

- Пионер с таким общественным лицом, - говорит, - не имеет права быть
Хранителем планеты. Особенно в период сложной международной обстановки.

Про то, как появилась на блюде голова Марцеллия, она ни слова не ска-
зала. Вспомнила, наверное, как у нее поджилочки затряслись!

Ну, наших-то никакими пришельцами не проймешь. Им все до лампочки.
Сидят, пялятся, ждут, когда сбор кончится.

Юрка Родюшкин обрадовался, что его не трогают, хлопнул меня по спине:

- Проси, чтобы Марцеллий приволок оттуда телевизор в часах, - гово-
рит. - Там есть, я знаю!

Откуда он знает, фарца несчастная! Я сидел, как пришибленный. Вот уж
не ожидал, что Дунька меня . заложит! С младшей группы детского сада
вместе. Какое ей дело, как распорядились в Центре Вселенной? Назначили
меня, значит, так надо. Верно я говорю?

- Я предлагаю Быстрова переизбрать, - говорит Дуня. - Пусть подтянет
учебу, дадим ему общественное поручение. Может быть, потом и станет сно-
ва Хранителем планеты.

- Ты, что ли, меня избирала?! - заорал я. - Кто избирал, тот пускай и
переизбирает!

- Если хочешь знать, мне стыдно за человечество! - кричит она мне в
ответ. - Если такие, как ты, станут представлять нашу Землю в космосе...

Короче, завела свою шарманку. Наши, у которых электронные часы с ме-
лодиями, стали на кнопки нажимать. По классу музыкальные отрывки запища-
ли. У нас так на любую болтовню реагирует.

- Ты сам должен отказаться, - сказала Дуня.

- Вот уж фиг! Небось самой захотелось передавать в Центр информацию!

- Не имеете права, - говорю.

Дунька на Татьяну Ильиничну смотрит. Выручайте, мол! Та поднялась
из-за парты и вышла к доске. По-моему, она тоже растерялась.

- Дуня, - спрашивает она, - почему ты меня не предупредила о вашей
инициативе? Я и не знала, что у вас новая пионерская игра...

Хорошая игра! Видела бы она голову Марцеллия на блюде!

- Это не игра, Татьяна Ильинична. Это взаправду, - Дунька говорит.

- Я понимаю, понимаю, - кивает учительница. - Ко всему нужно отно-
ситься ответственно. Боря, конечно, поторопился взять на себя обязаннос-
ти... Как это?

- Хранителя планеты, - Дунька подсказывает.

- Вот-вот... Мне кажется, один человек вообще не должен... Это же
большой объем работы, отчетность... А что, если взяться за это начинание
всем отрядом?

В классе опять электронные мелодии запищали.

- Соберем информацию о жизни в капиталистических странах и у нас,
проведем сбор... - размечталась Татьяна Ильинична. - Можно написать