Чтение 4–й страницы книги ~Ангелы одиночества~

у него из под носа запасным раннером Алленом Уэйном, но это нестрашно,
потому что он сумел перехватить Тода Гэйвина -

Начинается последняя подача, счет все тот же и та же ситуация на поле.

Неду Гэйвину нужно всего лишь продержать Шеввис 3 долгих аута.
Болельщики захлебываются и неистовствуют. Он должен устоять против Бирда
Даффи (заколотившего за эту игру .346), Франка Келли и запасного подающего
Тикса Дэвидсона -

Он поднимает биту, кивает, смотрит на круглощекого Даффи и машет ею -
Слишком низко, первый мяч.

Второй мяч, аутсайд.

Затяжной бросок в центр, но заканчивающийся в руках у Томми Тернера.

Осталось всего две попытки.

"Давай, Недди!", орет капитан Си Локке с третьей базы, Си Локке, бывший
величайшим перехватчиком всех времен в свое время и в мое время цветения
яблок, когда Па был молод, смеялся летними вечерами на кухне с пивом в руке,
Шэмми и пиноклем -

Встает Фрэнк Келли, опаснейший, беспощаднейший, настоящий капитан,
жадный до денег и призов, надсмотрщик, подстрекатель -

Недди завершает: бросок: в зоне.

Первый мяч.

Бросок.

Келли бьет направо, за флажки, Тод Гэйвин кидается вперед, это четкий
двойной, ничья на второй базе, толпа вне себя. Свист, свист, свист -

Шустряга Силман Пива выходит на поле помочь Келли.

Тикс Дэвидсон - здоровенный ветеран, все время чавкающий своей резинкой
старый участник давно отгремевших боев, вечерами он пьянствует, ему все по
барабану - Он бросается вперед раскручивая большущую колотушку пустой биты.

Нед посылает ему тройной резаный. Фрэнк Келли чертыхается со скамейки
запасных, Пива, ничья и опять на второй. Остался один!

Ловит: Сэм Дэйн, защитник Шеввис, старый ветеран, один в один Тикс
Дэвидсон, такой же вечно жующий любитель крепко выпить, единственная разница
в том, что Сэм ловит левой - того же роста, тощий, старый, безразличный -

Нед делает выверенный бросок наискосок -

И тут начинается: ошеломительный хоумран через центральный барьер, Пива
бежит к "дому", Сэм, жуя свой табак, лениво бежит по кругу, все с тем же
наплевательским видом, у "дома" на него налетает толпа безумцев и Келли -

Конец 9-го, Джо МакКанн должен всего лишь сдержать Плимутсов - Прэй
ошибается, Гаква делает одиночный, они задерживаются на второй и первой,
вперед выходит малыш Недди Гейвин, лупит двойной в "дом", ничья, и потом
меткий удар на третей базе, подающий на подающего - виртуозная подача Лео
Сейера, похоже, что МакКанн может достойно ответить, но Томми Тернер
запросто перехватывает его жертвенный низкий бросок и выигрывает еще один
удар, Джейк Гаква тихонечко отправляет одиночный и все Плимутс вываливаются
на поле и вносят Неда Гейвина в раздевалку на своих плечах.

Посмейте только сказать после этого, что мы с Лайонелом придумали
никудышную игру!

11

Утро, великолепный день, и он совершил еще одно убийство, на самом деле
это все то же, одно и то же убийство, только на этот раз жертва сидит
беспечно на стуле моего отца где-то в районе Сара-авеню а я ничего не знаю,
сижу у себя за столом, пишу, и услышав об очередном убийстве продолжаю себе
писать спокойно (не исключено что именно о нем, хе-хе) - Дамы отправились
прогуляться в парк, но какой ужас, что они скажут вернувшись и почувствовав
в этой комнате запах убийства, ах, что скажет Ма, но он разрубил тело на
куски и спустил его в унитаз - Темное нахмуренное лицо склонилось над нами в
кошмарном сне.

С утра я просыпаюсь в семь и моя половая тряпка все еще сохнет
оставленная на камне, как женский парик, как горестная Гекуба, и озеро
лежащее в миле внизу похоже на туманное зеркало, из которого скоро восстанут
в ярости озерные русалки, почти всю эту ночь я провел без сна (слышен слабый
гром в барабанных перепонках), потому что мышь, крыса и два оленя
колобродили всю ночь вокруг моей хижины, олени казались нереальными, слишком
тощими и слишком странными для обычных оленей, новый вид таинственных горных
существ - Они тщательно вылизали тарелку с холодной вареной картошкой,
которую я выставил для них - Мой спальный мешок пустеет еще на один день -
Стоя у плиты, я напеваю: "Эй, кофе, как здорово, когда ты кипишь" -

"Эй, эй, девушка, как здорово, когда ты любишь".

(я слышал, как в Гренландии девушки Полярного Снега пели это)

12

Уборной мне служит маленький острокрыший деревянный домик на краю
великолепной Дзенской пропасти с валунами, каменной черепицей и старыми
шишковатыми просветленными деревьями, остатками деревьев, пнями,
вывороченными, искореженными, висящими, готовыми упасть, бесчувственными, Та
Та Та - из двери, которую я привалил чтоб не закрывалась камнем, видна
громадная треугольная скалистая стена горы на восточной стороне Грозового
Ущелья, в 8.30 утра туманная дымка томная и чистая - и сонная - Грозовой
Ручей грохочет все громче и громче - потом вступает Три Дурня, на помощь ему
приходят Шалл и Коричный, а еще Тревожный Ручей вдали, а потом за ним, из
иных лесов, иной дикости, иных изломанных скал, дальше на восток до самой
Монтаны - В туманные дни вид с сиденья моего туалета напоминает черно-белые
китайские Дзенские рисунки тушью по шелкам серых пустот и мне кажется сейчас
запросто могут появится парочка хихикающих бродяг Дхармы, или один в
лохмотьях стоящий возле козлорогого пня и с метлой в руке, а другой с
гусиным пером, сочиняющий стихи о Братьях Линь, Посмеивающихся в Тумане -
примерно такие, "Хань-Шань, в чем смысл пустоты?"

"Ши-Те, вымыл ли ты утром пол в своей кухне?"

"Хань-Шань, в чем смысл пустоты?"

"Ши-Те, вымыл ли ты - Ши-Те, вымыл ли ты?"

"Хе хе хе хе".

"Почему ты смеешься, Ши-Те?"

"Потому что мой пол вымыт".

"В чем же тогда смысл пустоты?"

Ши-Те хватает свою метлу и начинает мести пустоту, однажды я видел как
Ирвин Гарден делал это - и они бредут прочь, хохоча, в тумане, и уже не
видно больше ничего, кроме нескольких ближайших скал и валунов и над всем
этим Пустота изливается в Облако Великой Правды верхних слоев тумана и не
черной лентой, а будто нарисованное вздымающееся нечто, показавшись двум
маленьких мастерам и затем бесконечно воспарив над их головами - "Хань-Шань,
а где же твоя половая тряпка?"

"Сохнет на камне".

Тысячу лет назад Хань-Шань писал на камнях такие вот стихи, в такие же
вот туманные дни, и Ши-Те мел пол монастырской кухни своей метлой и они
хохотали вместе, и люди Императора приходили издалека чтобы разыскать их, и
они спасались, прячась в расщелинах и пещерах - Внезапно я вижу как
Хань-Шань появляется перед моим Окном указывая на Восток, я смотрю туда но
вижу только Ручей Трех Дурней в утренней дымке, оборачиваюсь назад,
Хань-Шань исчез, я опять оборачиваюсь в указанном направлении, и вижу только
Ручей Трех Дурней в утренней дымке.

Что еще скажешь?

13

Потом приходили долгие дневные мечтания о том, чем я займусь вырвавшись
отсюда, из этой ловушки на вершине горы. Буду ехать не спеша по этой 99-й
дороге, почти без еды, разве что вечерком зажарю себе кусочек вырезки
где-нибудь на пересохшем дне реки, с хорошим винцом, и утром -- в
Сакраменто, Беркли, поднимусь в домик Бена Фэгана и начну с такого хайку:

Проехал стопом тысячу

миль, принес

Тебе вина

- и может переночую у него во дворе на травке, а потом хотя бы одну
ночку в каком-нибудь чайнатаунском отеле, одна долгая прогулка по Фриско,
один хороший обед, нет, два хороших обеда в китайском ресторанчике,
встречусь с Коди, встречусь с Мэлом, гляну на Боба Донелли и всех остальных
- то-се, парочку подарков для Ма - зачем планировать заранее? Я просто
отправлюсь вниз по дороге в поисках неожиданностей и не остановлюсь до
самого Мехико-Сити

14

Я меня есть здесь книга, воспоминания бывших коммунистов, которые
отказались от своих убеждений поняв звериную сущность тоталитаризма, она
называется "Рухнувший идол" (включая один идиотский О невыносимо идиотский
отчет Андре Жида старая посмертная нудятина) - это единственное доступное
мне чтиво - и мысль об этом мире вгоняет меня в депрессию (О что же это за
мир, мир в котором дружбы сменяются самой черной ненавистью, люди борются за
то чтобы было за что бороться, и так везде, везде...) мир всех этих ГПУ и
шпионов и диктаторов и чисток и полуночных убийств, марихуановых вооруженных
революций и вооруженных отрядов в пустыне -- внезапно слушая трепотню других
ребят по смотрительскому радио здесь в Америке и услышав футбольные новости
и разговорчики типа "Бо Пеллегрини! Вот настоящий боксер!!! Никакие
мерилэндцы ему и в подметки не годятся!" - и разные там прибаутки и обрывки