Чтение 4–й страницы книги ~Болтик~

Двое мужчин тюкали топорами, вытесывали из соснового бревна бал-
ку.

Максим остановился. Очень здорово блестело отесанное дерево! Как
слиток золота. И щепки отлетали тоже золотые. Одна - длинная и широ-
кая - шлепнулась на траву недалеко от Максима.

Максим смело шагнул поближе. Плотники не Витька Транзистор,
драться не будут.

- Дяденьки, можно, я возьму щепку?

Плотники распрямились. Один был молодой и хмурый. Он, не выпус-
кая топора, достал пачку "Беломора", щелчком выбил папиросу, вытянул
ее губами. Стал нашаривать спички. Другой бросил топор и глянул на
Максима. Он был старый, с серебристой щетиной на худом подбородке и
вокруг впалого рта. А глаза - синие-синие.

- Ух ты сверчок! - сказал старый дядька, будто очень обрадовал-
ся. И заулыбался. Стали видны редкие прокуренные зубы. - Щепку тебе?
А чего ж, бери, коли надо, хоть все. Тебе зачем? На растопку, что
ль?

- Да нет. Как сабля,- объяснил Максим и помахал рукой.

- Ну бери, бери саблю, воюй, чапаевец!

- Спасибо.

И Максим зашагал, оглядываясь иногда на хорошего старика. Плот-
ники опять стучали по балке, но старший один раз придержал топор и
посмотрел вслед Максиму.

А щепка была замечательная. С крепким сосновым запахом, с медны-
ми чешуйками коры на одном боку и свежим срезом на другом. Максим
шагал, хлопал себя этим срезом по коленкам, и крошечные капельки
смолы на миг прилипали к коже.

Узенький тротуар повел мимо низкого забора из некрашеных реек.
Здесь выросли уже довольно крупные лопухи. А из лопухов поднимались
пыльные стебли прошлогоднего репейника. Большие, выше Максимки.

Максим жалел живые растения, но репейник-то был сухой. Самый
подходящий, чтобы испробовать саблю. Максим красиво развернулся и
рубанул. Ж-жих! Но толстые стебли оказались словно из проволоки
сплетенные. Верхушки только вздрагивали, а не падали. Рраз, раз!
Острые края щепки уже затупились, а упрямый репейник стоял, будто
смеялся...толстые стебли оказались словно из проволоки сплетенные.
Верхушки только вздрагивали, а не падали. Р-раз, раз! Острые края
щепки уже затупились, а упрямый репейник стоял, будто смеялся...

- Чего тут расхулиганился? А ну иди отсюдова!

Это над забором появилась женская голова. Наверно, хозяйки ого-
рода. Максим увидел тюрбан волос, обмотанный розовой косынкой, мел-
кие сережки и злющие глаза. Сначала он вздрогнул, а потом удивился:

- Разве я хулиганю? Я играю.

- "Играю"! Ишь размахался!

Максим пожал плечами.

- Вам разве жалко? Я старый репейник рублю.

- Домой иди и руби что хочешь!

"Дура какая-то", - подумал Максим, но вежливо сказал:

- Это же не ваш репейник. Он на улице растет. Тетенька в розовой
косынке несколько секунд хлопала губами и набирала воздух. Потом
взорвалась:

- Ишь!.. "Не ваш"!.. Еще культурный на вид, а какой! Как со
старшими... Сейчас собаку отцеплю!

Максим не испугался собаки. Но зачем связываться? Он пошел. Он
даже не очень расстроился, а просто думал, какие разные встречаются
люди...

Щепка стала зазубренной и теперь не годилась для оружия. Но
все-таки было жаль ее - ведь она только что служила саблей.

В конце переулка, где уже виднелась улица Титова и мелькали жел-
то-красные троллейбусы. Максим заметил синюю лужу. Наверное, она ос-
талась от ночного дождика. Вот и хорошо! Пусть щепка станет корабли-
ком. На краю тротуара Максим подобрал пустой спичечный коробок. Щеп-
ка - это корпус корабля, коробок-штурманская рубка. Счастливого пла-
вания!

От парохода углом разбежались волны, и он ушел к другому берегу.
Но Максим на тот берег не спешил. Он сидел на корточках и смотрел в
перевернутое небо. Там, далеко внизу, в темно-синем воздухе плыло
светлое растрепанное облако. А на краю неба отражался сам Максим.
Все такой же ладный и симпатичный - с белым треугольником рубашки в
вырезе жилета, с крылышками на пилотке, с алой звездочкой над кар-
машком.

Звездочку Максим носит последние деньки. Послезавтра на дружин-
ном сборе его примут в пионеры. Многих в классе уже приняли, но Мак-
симу старшая вожатая Римма Васильевна в тот раз сказала:

- Ты, Рыбкин, человек пока новый. Прояви себя в коллективе, а в
мае решим.

Максим тогда расстроился: как себя проявлять, он не знал. Но,
видно, как-то проявил, потому что сейчас решили принять. Наверно, уж
менять решение не станут. Особенно если увидят, как он поет по теле-
визору...

Максимкины мысли прервала сирена. В переулок на полном ходу
свернула "скорая помощь". Жизнь устроена сложно: у кого-то праздник,
а у кого-то беда. Максим отскочил от лужи, чтобы не забрызгало. Про-
водил машину глазами. В кабине рядом с шофером сидела женщина в бе-
лом халате и белой шапочке - такой же, как у школьного врача Светла-
ны Сергеевны. Той самой, которая делает ребятам прививки.

Вспомнил Максим Светлану Сергеевну, и тут же его стало грызть
беспокойство. Потому что перед весенними каникулами, на уроке чте-
ния, когда настал тот жуткий момент и учительница Софья Иосифовна
сказала, что теперь в кабинет врача пойдут Иванов, Стременко и Рыб-
кин, Максим не выдержал. Он встал и удивительно спокойным голосом
сообщил:

- А мне совсем недавно укол делали. В старой школе. Если снова,
то, наверно, это вредно.

- Да? - подозрительно сказала Софья Иосифовна. - Тогда об этом
должна быть запись в медицинской карте.

- Не знаю. Но мне точно делали. Я еще на другой день в школу не
ходил, потому что температура была и болело.

Максим врал с холодным отчаянием человека, над которым висит
смертельная опасность. Не было в нем тогда ничего сильнее страха.

Максим боялся в жизни многого. Хулиганов вроде Транзи. Оставать-
ся в пустой квартире поздно вечером. Грозы, когда грохает над самой
головой... Но страх перед уколами был особенный.

Всего два раза делали Максиму прививки - в первом и во втором
классе. А страх был постоянный. Потому что кто знает, когда следую-
щий раз? Конечно, Максим не всегда помнил о страхе. Но, собираясь в
школу, он обязательно думал: "А вдруг сегодня?" И когда видел вдруг,
что в школьном вестибюле мелькает белый халат, сразу начинал мучить-
ся: не готовятся ли? И если посреди урока в тихом коридоре начинали
стучать каблучки, он вздрагивал. Сразу представлялась медсестра или
врач. Она приближалась (стук-стук-стук) неотвратимо, и в руке ее по-
качивалась блестящая круглая коробка, а внутри коробки-шприцы. Они
похожи на громадных комаров с прозрачными брюшками и беспощадными
жалами. Когда нажимают на поршень, из жала бьет удивительно тонкая
струйка, а потом на кончике иглы повисает капля. А затем... "Ну, го-
лубчик, повернись, не бойся..." Ага, не бойся !

И страшно не только потому, что больно. Хуже всего-жуткое ожида-
ние, тихое звяканье металла, замирание в душе. И неизбежность. Ведь
никуда не сбежишь, не спрячешься. И приходится через силу улыбаться
и делать вид, что все это-чепуха на постном масле. Потому что есть
одна вещь, еще более страшная, чем укол. Насмешки! Если узнают, что
трус...

Ехидный, похожий на колючего морского конька Мишка Стременко и
так уже подозрительно поглядывал в прошлый раз на Максима...

А каблучки: стук-стук-стук... Слава богу, мимо! Но это сейчас
мимо. А ведь все равно когда-то настанет момент: "Рыбкин, к вра-
чу"... И вот он настал.

И Максим не выдержал. Он врал, хотя и понимал, что вранье очень
скоро может открыться.

Не открылось. Наверно, поверили. Или забыли про Максима в суете
многих дел. Но страх то и дело возвращался: вдруг узнают? Тогдавсе.
Во-первых, неизбежен сам укол. Во-вторых, весь класс будет смеяться.
А Римма Васильевна скажет: "И ты, Рыбкин, после такого вранья наде-
ешься стать пионером?"

Впрочем, сегодня в школе Максим почти не будет, потому что экс-
курсия. Завтра выходной. А послезавтра уже прием в пионеры. Наверня-
ка ничего не успеет открыться. А дальше уже каникулы на носу.

За каникулы Максим подрастет и окрепнет. И воспитает силу воли.
И смелость. Он и сейчас уже стал чуть-чуть смелее. Раньше боялся
петь перед залом, а сейчас не боится. Ну, если по-честному, то самую
капельку. Не боится, а волнуется.

И надо шагать, потому что до концерта не так уж много осталось
времени.

Пора! Максим расправил плечи и... Ух ты! Рядом с его сандалией
лежала замечательная вещь! Винт с головкой и накрученной гайкой.
Длиной с Максимкин мизинец, толщиной чуть побольше карандаша. Прек-
расный новый болтик со свежей острой резьбой. Такой для чего хочешь
пригодится!

Болтик был полувтоптан в сырую землю. Максим выковырнул его,
наскоро отмыл в луже, вытер листом подорожника.