Чтение 4–й страницы книги ~Сорок лет Чанчжоэ~

- Племянница.

- Как прелестно.

- Почему это?

- Что?

- Почему прелестно?

- Потому что у Борис Борисыча такая прелестная племянница, - ответил
Генрих Иванович.

Лизочка пошла по дороге к городу, благосклонно позволяя полковнику
следовать за ней.

- Позвольте, я возьму вашу корзинку, - предложил Шаллер.

- Возьмите.

При передаче корзинки Генрих Иванович случайно коснулся бедра девушки и
увидел, как щеки Лизочки мгновенно зарумянились.

Да она совсем еще юная, подумал он и залюбовался этими щечками, этим
слегка вздернутым носиком и нежными прядками на висках.

- А вы не тот ли полковник, который вовсе не полковник? - бойко спросила
Лизочка, пытаясь совладать со смущением, и пояснила: - Не вы ли спасли сына
губернатора от лютой смерти, из рук мучителей?

- Я тот полковник, - ответил Генрих Иванович. - И Алексея Ерофеича я
действительно спас, за что и получил из рук его сиятельства полковничьи
погоны.

- А правда ли, что Алексея Ерофеича хотели разрезать на кусочки?

- Правда.

- И вам не было страшно?

- Было.

Лизочка на минуту замолчала, над чем-то раздумывая.

- Но ведь вас тоже могли лишить жизни! - произнесла она с каким-то тайным
ужасом. - Я бы, наверное, не смогла кого-то спасти.

- Это были просто пьяные разбойники, в которых ничего не осталось
человеческого. Со зверем справиться легко, а вот с человеком мыслящим,
хитрым, сильным физически - непросто. В том случае я имел дело с животными,
и, как видите, Алексей Ерофеич жив и здравствует.

Генрих Иванович перешагнул через канавку и подал Лизочке руку. Она легко
шагнула и пошла следом.

Какие у него сильные ноги, подумала девушка.

Полковник Шаллер был одет в старые галифе и тяжелые сапоги. При ходьбе
могучие ляжки слегка терлись друг о дружку, а сапоги поскрипывали.

Вероятно, он поднимает тяжести, продолжала думать Лизочка. Он атлет, хоть
ему, по всей видимости, за сорок. Все-таки есть во взрослых мужчинах что-то
привлекательное. Какая-то сила от них исходит, физическая и умственная.

Лизочка была знакома со многими молодыми людьми Чанчжоэ. Она мельком
перебрала их лица в уме, но вынуждена была констатировать, что ни один из
них не излучал такой мужской силы и уверенности, как идущий впереди
случайный знакомец.

- Ведь вы же никогда не были военным, - сказала она.

- И что же?

- Зачем вам полковничьи погоны?

- Знаете, приятно, когда оценивают твой поступок военным званием, -
ответил Генрих Иванович. - Обратно, я не дворянин, а из разночинцев, и чин
мне помогает в общении с разными сословиями. Мне нравится быть военным и не
служить. Нравится ходить в мундире и отдавать честь таким прелестным
девушкам, как вы.

Лизочка улыбнулась, показывая ровные зубки и кончик языка.

- Ну что ж, надевайте сегодня мундир и приходите в гости. Будет грибная
икра из сегодняшнего урожая.

- И только лишь?

- А там видно будет, - сказала Лизочка и снова зарделась, так как фраза
получилась двусмысленной.

Они вышли на окраину города, и Лизочка замахала рукой таксеру. Подъехал
новенький тарахтящий Lдраблерv, и девушка забралась в кабину с плюшевыми
сиденьями, установив корзинку с грибами на коленях.

- Придете? - спросила она через окошко.

- Непременно, - пообещал Генрих Иванович и еще некоторое время смотрел на
отъезжающий автомобиль.

Он стал часто бывать у Лизочки. Ему как-то ловко удалось оттеснить
молодых поклонников своей неторопливостью, умными, непривычными для ушек
девушки речами. И в один из вечеров, когда все гости разошлись и они
остались одни, произошло то, чего так боится и так ждет каждая молодая
особа, достигшая определенных лет.

На узкой девичьей постели Лизочка незаметно потеряла невинность и уже
через несколько минут, закутанная в большое мохнатое полотенце, справившись
с дрожью в теле, делово говорила о предстоящей женитьбе.

- Так я же женат, - вспомнил полковник.

Это известие Лизочка перенесла стоически. Она полчаса молчала, не
шевелясь, а потом еще раз отдалась Генриху Ивановичу, причем владела
инициативой и неожиданно проявила способности, удивившие Шаллера.

Полковник рассказал девушке о своей жене, Елене Белецкой, которая вот уже
несколько месяцев не отрываясь пишет роман.

Больше Лизочка никогда не заговаривала о женитьбе.

Всю последующую неделю после нашествия кур город будоражило и трясло как
в лихорадке. То тут, то там то и дело возникали стихийные сборища, крикливо
обсуждающие произошедшее. Часть населения, особенно бедная и голодная,
ничего не обсуждала, носилась по городу, ловя кур, сворачивая им шеи, колотя
по их головам палками, стреляя из рогаток и самопалов. Повсюду дымили
костры, на которых запекали и жарили куриные тушки, наспех ощипанные, и
оттого воняло в воздухе паленой плотью. В общем, в городе стоял отчаянный
бедлам, город обжирался и гадал о смысле происшедшего.

Газеты, утренние и вечерние, пытались толковать событие на все лады.

Еженедельник LКурьерv напечатал передовицу под названием LКараv. Смысл
статьи заключался в том, что нашествие кур есть не что иное, как кара
небесная, предвестие прихода сатаны и категорический совет - не жрать кур,
так как это отнюдь не способствует хорошему пищеварению, мол, в куриной коже
содержится большое количество холестерина, развивающего сердечную болезнь, а
от этого страдает желудок... Газета LФлюгерv напечатала статью известного в
городе физика Гоголя, где тот успешно доказывал, что город Чанчжоэ находится
в центре сильного магнитного поля. Восемнадцатого же сентября в природе как
раз отмечалось сильнейшее магнитное возмущение, а куры, как известно, самые
чувствительные ко всем силовым полям птицы, и поэтому их неудержимо согнало
со всей округи именно в город Чанчжоэ. Был сделан официальный запрос по
округам - не исчезли ли у вас таинственным путем все куры в ночь с
восемнадцатого на девятнадцатое?.. Округа не замедлили с ответом и прислали