самоуверенность Леандра была непонятна, но, подкрепленная тяжестью имевшихся
у него золотых монет, сломила Диомидия, все богатство которого было спрятано
в бороде. Он согласился вопреки своему желанию, вспомнив, что во всех их
совместных путешествиях Леандр всегда чувствовал себя как рыба в воде между
двумя империями, тремя верами и столькими языками, сколько дуло здесь разных
ветров.
купил верблюда, расплатившись за него чистым золотом, посадил на него
Диомидия и дал ему десять дукатов. Он послал его в сторону долины Ибара, на
место, находившееся отсюда в трех днях пути: заготовить камень, сделать
черепицу и соорудить фундамент будущего здания. Сам Леандр последовал за
ним, как и раньше, пешком.
видневшийся у самого горизонта, до которого нужно было доплыть, а когда,
вздрогнув, проснулся, оказалось, что волнами были его собственные шаги,
потому что он шел во сне. Человек с саблей стоял перед ним.
покрашены в красный цвет краской из кампеша, которой пользуются женщины.
Голова его была непокрыта, а на макушке вместо заплетенного в косичку пучка
волос росли роскошные рыжие усы, аккуратно расчесанные и разделенные
пробором. Когда беженцы приблизились к нему -- а все они, в том числе и
Леандр, как заколдованные продолжали движение в его сторону, -- человек с
саблей резко ударил себя ладонью по затылку, второй рукой ловко подхватил
выскочивший из глазницы искусственный хрустальный глаз и, вращая над головой
саблей и нанося беспощадные удары направо и налево, влетел в толпу беженцев,
остолбенело наблюдавших за его действиями. Приблизившись к Леандру, он встал
как вкопанный, потом приставил конец сабли к его кудрявой потной бороде и
начал поднимать подбородок своей жертвы осторожно, стараясь не поранить, но
так решительно, что затылок Леандра тут же уставился в землю. В первый
момент казалось, что человек с саблей ищет завязанные в тряпку и спрятанные
в бороде золотые монеты, но вскоре стало ясно, что он разглядывает шею
Леандра. Опустив саблю, он сказал:
сыном. Только это, и только так. Но я тебя не зарублю. Твоя шея будто
специально создана для Исайи. И я дарю ее Исайе. Пусть порадуется Исайя. Не
уйдешь, найдет тебя Исайя. А может, уже и ищет тебя Исайя. Отправляйся к
нему! -- И человек с саблей весело ускакал, собрав в мешок свою кровавую
добычу.
был таким уставшим, что продолжал спать на ходу, и вскоре уже не помнил,
почему в его ушах звенит страшное имя Исайя, не знал, приснился ли ему
человек с саблей, или он его действительно встретил. В назначенный день он
вовремя прибыл на условленное место, застал там Диомидия и увидел, что тот
его не предал. Неподалеку от монастыря Жиче в Градаце у минерального
источника Суббота выбрал место, обжег черепицу, приготовил, как они и
договорились, фундамент и, как хороший хозяин, поджидал Леандра с горшком
горячей каши и кучей камня и теса, которые он чуть не даром купил у
крестьян, покидавших свои дома и дивившихся ненормальному погонщику
верблюдов, который платит за то, что они сжигают и выбрасывают. Товарищи
вместе поужинали, переночевали, а наутро Леандр дал своему другу еще десять
дукатов и назначил место следующей встречи. Все заклинания и просьбы Субботы
не помогли. Расстались они со слезами на глазах, и Диомидий, взобравшись на
верблюда, отправился дальше на север, а Леандр остался стоять под кровавым
снегом, который в тот год пошел не в свое время, -- в трех днях пути от
турок и чумы, на ничейной земле между двумя фронтами, двумя воюющими
империями, двумя верами, ни к одной из которых он не принадлежал.
которая так пропиталась кровью, что уже несколько лет не приносила урожая,
начал возводить маленькую церковь Введения во храм Богородицы; он считал
кирпичи и часы, от которых зависела его жизнь, а долиной Ибара текла река
беженцев, и вокруг горели сербские монастыри Милешева, Раваница, Дечани.
Вместе с рясой он сбросил с себя и взятое от верблюда внешнее спокойствие и
ложную замедленность движений и, свободный от любых обязательств по
отношению к окружающим, дал волю всей своей силе, выпустил на свободу свое
внутреннее, молниеносно быстрое время. Впервые после той страшной охридской
ночи он снова почувствовал себя человеком и ощутил свое преимущество перед
другими. Он взялся за инструменты и принялся колоть камень и возводить стены
с быстротой, о которой мечтал в детстве еще в Боснии, когда наблюдал за
тяжелыми движениями деда, обтесывающего огромные плиты надгробий. Сейчас он
снова стал строителем, соленый пот и пыль набивались ему в рот, мокрые
волосы лезли в уши, череп раскалялся, и камень и черепица трещали и ломались
от мощи его рук и от кипящей, как будто ядовитой, слюны, а выделявшееся от
усилий лютое мужское семя жгло ноги и разъедало одежду. В полдень Леандр
прекращал работу, ел немного каши и ложился на берег реки. Он привязывал к
прядкам своих длинных волос рыболовные крючки и опускал голову на камень
возле воды, а волосы в реку. Так он спал и ловил рыбу, усталый и голодный, в
надежде, что рыба, заплыв в сон, нарушит его. Потом вставал, работал до
полуночи и снова ложился, пока его не будил филин, птица, которую никто не
видел и которой известно, где умрет тот, кто слышал ее голос.
черепицей, Ириней Захумский снова надел свою рясу, освятил церковь, тут же
забыл о ней и продолжил бегство на север. Три дня он бежал и три дня отдыхал
для следующего строительства. На берегу Моравы, невдалеке от Свилайница, в
назначенном месте он нашел Диомидия Субботу, новый, уже законченный
фундамент, горшок сваренной каши, гору строительных материалов -- но все это
рядом с издохшим верблюдом. Верблюда они съели, купили коня, обнялись на
прощание, и Леандр долго смотрел на своего товарища, прежде чем решился
сказать ему самое страшное.
начал он, -- а повернешь на восток, и следующее место, где тебе придется
готовить материалы и закладывать фундамент, будет ближе к передовым отрядам
турок, чем это было раньше. Если боишься, можешь покинуть меня, я не
обижусь, но, если решишь остаться, тебе придется поступить так, как я
сказал. Только не проси объяснений, для объяснений у нас нет времени.
встал на плохую дорогу. Народ восстал против народа, а мы в эти последние
ратные времена хотим строить, когда никто не строит. Мир выиграть можно, а
вот войну еще не выиграл никто. Такие маленькие народы, как наш, должны
уметь управлять скипетром, который над ними, кому бы он ни принадлежал. В
этом и состоит мудрость, и патриотизм в мирной жизни гораздо важнее
патриотизма на войне, а ты до последнего дня не знал, пока вокруг все не
заполыхало и пока ты сам не заплакал кровавыми слезами, что делать и со
своей ненавистью, и со своей любовью...
не ждет мира, чтобы расти. И не строитель выбирает место и время года или
погоду, солнечную или проливной дождь, -- выбирает владелец здания. А наше
дело строить. Разве кто-нибудь обещал тебе мир и счастье, дом -- полную чашу
и то, что на жизненном пути добро всегда будет сопровождать тебя, как хвост
сопровождает осла?
оказались напрасны. Под конец он согласился на все условия Леандра, и они
расстались в третий раз, не зная, встретятся ли вновь.
берегом и напоминавшем обглоданный ветрами скелет. Он строил еще одну
церковь, посвященную Богоматери, и ждал, чтобы мороз выцедил всю воду из
рыбы, которую оставил ему Диомидий. Спал он по-прежнему в полдень и в
полночь и боялся только потерять счет времени. На этот раз поблизости не
было филина, который будил бы его, и он спал, ожидая, что его разбудит
полуденное солнце. Но однажды его разбудило не солнце. Разбудило его
прикосновение к горлу чьих-то пальцев. И чье-то дыхание, пахнувшее вином,
настоянным на петрушке, заставившее его окончательно очнуться от сна и
открыть глаза. Возле здания, которое он строил, стоял оседланный конь с
красными копытами, а рядом с ним на снегу лежала огромных размеров сука,
которую тут же кто-то позвал по имени. Имя суки было Пичка. Так окликнул ее
незнакомый голос, и она подошла к Леандру. Леандр увидел склонившихся над
собой суку, от которой тоже пахло настоянным на петрушке вином, как будто и
она была пьяна, и огромную голову с седыми, как мыльная пена, волосами.
Леандр тут же понял, что рядом с ним присел на корточки Исайя.
ты узнаешь, зачем я тебя ищу и почему тебя выбрал. Я не такой охотник за
головами, который сносит головы с плеч ради забавы или выгоды. И воюю я не
за турок и не за немцев. У меня своя цель. Ты не мог не слышать, что делают
с отсеченной головой. Заставив человека таким манером расстаться с жизнью,
кладешь его голову в мешок и идешь с ней в первую же корчму, ставишь на
стол, причесываешь, чтобы хорошо выглядела, и начинаешь пить. Пьешь три дня
и дожидаешься. Ждешь, упорно ждешь, а на третий день голова на твоем столе
вскрикивает. Три дня ей нужно для того, чтобы понять, что она мертва. А
некоторым требуется и больше. Но это дано не каждой голове и не каждой
сабле. Нужно быть ловким, как я, и уметь выбрать хорошую шею с высоко
поставленным кадыком, таким, как у тебя, который просто создан для сабли.
Наверняка это тебе уже говорили, и я уверен, что всадники с саблями так и
вьются вокруг тебя, удивительно, как ты еще жив, мне просто повезло. Тебе не
нужно бояться: я не мясник, рука у меня легкая и быстрая -- могу на лету
птицу поймать, пчелу надвое рассечь. Не будь я таким, из меня давно бы росли
не волосы, а трава. Ну-ка скажи что-нибудь, чтобы я потом по голосу смог
тебя узнать.
жизнь. Он на пальцах попытался показать Исайе, что не может говорить, Исайя
вскочил как ошпаренный, взмахнул саблей и отсек Леандру ухо, но Леандр не
Лукин Евгений
Прозоров Александр
Андреев Николай
Грабб Джеф
Беляев Александр
Афанасьев Роман