вас под ножом. Ведь вы режете уже пятнадцать лет, и все это вам хорошо
знакомо.
сияло, как спелое нормандское яблоко. На черных подстриженных усах сверкали
капли дождя. У тротуара ждал "бьюик". Он тоже сверкал. Сейчас Вебер сядет в
машину и спокойно покатит за город, в свой розовый, кукольный домик, с
чистенькой, сверкающей женой и двумя чистенькими, сверкающими детками. В
общем - чистенькое, сверкающее существование! Разве ему понять эту
бездыханность, это напряжение, когда нож вот-вот сделает первый разрез,
когда вслед за легким нажимом тянется узкая красная полоска крови, когда
тело в иглах и зажимах раскрывается, подобно занавесу, и обнажается то, что
никогда не видело света, когда, подобно охотнику в джунглях, ты идешь по
следу и вдруг - в разрушенных тканях, опухолях, узлах и разрывах лицом к
лицу сталкиваешься с могучим хищником - смертью - и вступаешь в борьбу,
вооруженный лишь иглой, тонким лезвием и бесконечно уверенной рукой... Разве
ему понять, что ты испытываешь, когда собранность достигла предельного,
слепящего напряжения и вдруг в кровь больного врывается что-то загадочное,
черное, какая-то величественная издевка - и нож словно тупеет, игла
становится ломкой, а рука непослушной; когда невидимое, таинственное,
пульсирующее - жизнь - неожиданно отхлынет от бессильных рук и распадается,
увлекаемое призрачным, темным вихрем, который ни догнать, ни прогнать...
когда лицо, которое только что еще жило, было каким-то "я", имело имя,
превращается в безымянную, застывшую маску... какое яростное, какое
бессмысленное и мятежное бессилие охватывает тебя... разве ему все это
понять... да и что тут объяснишь?
с усов блестящие капли.
испоганил какой-то коновал; уж вы-то здесь ни при чем. Если бы мы рассуждали
по-иному, что бы с нами стало?
закалиться.
привыкнуть.
докопаться до причины. Может быть, все дело в кофе - именно он так сильно
возбудил меня. А мы принимаем это за волнение.
он понадобится, потому и приготовил сам. Настоящий кофе, а не черное пойло,
которое приготовляет Эжени, не так ли?
Но что с того? Зачем все это лезет мне в голову? Опять эта проклятая
раздвоенность - делаешь одно, думаешь о другом.
выспаться, Вебер.
нарциссы.
Чистенькие дорожки, посыпанные гравием. Тюльпаны и нарциссы -
оранжево-золотистая буря весны.
Так, мелочь. Девушка была бедна и, по-видимому, не имела родных. Это мы еще
уточним.
вам причитается двадцать пять.
где-нибудь в Булонском лесу на скамейке и, греясь на утреннем солнце,
бездумно глядел бы на воду и на зеленый лес, пока не ослабло бы напряжение.
Затем поехал бы в отель и завалился спать.
рабочих и шоферов. Они пили горячий черный кофе, макая в него бриоши. Равик
с минуту наблюдал за ними. То была надежная, простая жизнь - с яростной
борьбой за существование, напряженным трудом, усталостью по вечерам, едой,
женщиной и тяжелым сном без сновидений.
золота - одна из тех побрякушек, на которые люди падки в молодости, когда
они сентиментальны и лишены вкуса; цепочка с маленькой пластинкой, на
которой выгравировано: "Toujors Charles" (1), запаянная так, что ее нельзя
было снять с ноги; цепочка, рассказывавшая о воскресных днях в лесу на
берегу Сены, о влюбленности и глупой молодости, о маленькой ювелирной
лавчонке где-нибудь в Нейи, о сентябрьских ночах в мансарде... и вдруг -
задержка, ожидание, страх, а Шарля и след простыл... подруга, дающая
адрес... акушерка, стол, покрытый клеенкой, жгучая боль и кровь, кровь...
растерянное лицо старухи... чьи-то руки поспешно - лишь бы отделаться -
подсаживают в такси... дни мучений, когда лежишь, скорчившись, в своей
каморке... и наконец карета "скорой помощи", клиника, последние сто франков,
скомканные в горячей, потной руке, и... слишком поздно.
---------------------------------------(1) Вечно твой Шарль (фр.).
поймал себя на том, что мысленно повторяет весь ход операции. Он проверял и
контролировал каждое свое движение. Если бы его вызвали на несколько часов
раньше, возможно, что-то и удалось бы сделать. Вебер звонил ему, но его не
оказалось на месте. И только потому, что он слишком долго проторчал на мосту
Альма, девушке пришлось умереть. Такие операции Вебер самостоятельно делать
не умел. Безумие случайности. Нога с золотой цепочкой...
египетском стиле.
переминался с ноги на ногу.
сигарет в карман и через узкую дверь, минуя гардероб, прошел в большой зал.
В баре было пусто. Он являл собой обычную картину недавнего ночного кутежа:
лужи пролитого вина, опрокинутые стулья, окурки, запах табака, сладких духов
и пота.
розового шелкового белья.
хочешь? Девушку или выпить? Или и то и другое?
придет машина из прачечной. Не перепишешь каждую тряпку в отдельности, эта
банда все разворует, как стая сорок. Шоферня, сам понимаешь. Все они любят
делать подарки своим подружкам.
зале разразилась звуковая буря.
Тишина, в которой тебя разносит на куски, как в безвоздушном пространстве.
плотная фигура, ясное лицо и спокойные черные глаза. Черное пуританское
платье выдавало в ней распорядительницу и выделяло ее среди полуголых девиц.