пробежала тень воспоминаний о том незабвенном дне. -- Ладно. Иди, -- сказал
Автандил Автандилович и, потянувшись рукой к кнопке вентилятора, вдруг
остановил руку и застыл. Я вышел из кабинета и только в предбаннике у
секретарши заметил, что так и протопал через рассыпанный цемент.
перед моими глазами, пока я шел к себе в кабинет. Некоторые из них, словно
сохранив свой кусок шума, взвизгнув, гасли до того, как я успевал понять,
что они означают.
это следует из ее названия, сегодняшним достижениям и завтрашним путям
козлотуризации сельского хозяйства. На дискуссию были приглашены в первую
очередь северокавказские коллеги по турокозу, а также работники сельского
хозяйства нашего края, уже связавшие свою судьбу с козлотуром, и те, кто был
близок к тому, чтобы это сделать, если козлотуризм будет объявлен
генеральным направлением в животноводстве Кавказа и Закавказья.
противники козлотуризации, продолжавшие сомневаться в возможностях нового
животного.
заключался в том, чтобы:
утвердить общесоюзное название нового животного -- козлотур -- и отбросить
северокавказское название -- турокоз, -- как не оправданное научными
показателями проявление узколобого, местного патриотизма;
этом основании получить уже в настоящем ожидаемые субсидии министерства
сельского хозяйства.
прибыл за два дня до дискуссии и уже был ознакомлен с двумя-тремя самыми
живописными уголками Абхазии. Кроме наших общеизвестных успехов по
козлотуризации в таких вопросах, как организация научного центра, немалую
роль играет красота, живописность местности, где располагается научный
центр, а также мягкое, не переходящее в гастрономический садизм
гостеприимство аборигенов. Все это, разумеется, есть и на Северном Кавказе,
но, чтобы сравняться с нами, им бы пришлось искусственно создавать Черное
море да еще поддерживать в нем приятную для столичных работников
температуру. Поэтому мы еще до дискуссии имели самые высокие шансы на
субсидию.
живописно вмонтированного в развалины старой крепости. Дискуссия должна была
закончиться банкетом в новом ресторане, куда были приглашены некоторые ее
участники, а именно, передовики сельского хозяйства для встречи с
передовиками производства, слегка прослоенными представителями местной
интеллигенции.
с нас, работников редакции, собрали по пятнадцать рублей. Некоторые роптали,
ссылаясь на то, что не могут по домашним обстоятельствам присутствовать на
банкете, но им объявил лично Автандил Автандилович, что присутствовать на
банкете необязательно, обязательно только платить. При этом он напомнил, как
несколько лет назад представители нашей редакции ездили на Северный Кавказ и
как их там хорошо принимали. Кроме того, Автандил Автандилович указал сумму,
уплаченную профсоюзом производственников, которые будут принимать участие в
банкете. Сумма оказалась намного крупней нашей, и это несколько успокоило
наш коллектив. Всем пришлось раскошелиться, а уж раскошелившись, все забыли
о домашних обстоятельствах и явились на банкет как один.
банкету, но я все-таки скажу о ней несколько слов.
состояться в клубе работников печати. Нашу небольшую, но сомкнутую группу
вывел Платон Самсонович, торжественный, в новом, впрочем дешевеньком,
костюме, с толстым галстуком на туго накрахмаленной рубахе. Помнится, он
почему-то показался мне неприятно-бугристым, хотя я его, разумеется, не
щупал и не собирался щупать.
перенесена из клуба печатников в клуб табачников.
неприятно кольнуло, что он об этом даже мне, литсотруднику своего отдела,
сказал в самый последний момент.
еще бугристей. Я заподозрил, что этот вероломный тактический ход был задуман
как попытка избавиться от некоторых председателей колхозов и зоотехников,
все еще настроенных против козлотура.
стоящая у входа. Причем по виду стоявших заметно было, что они не имеют
никакого отношения ни к сельскому хозяйству, ни к дискуссии. Это была
знакомая толпа местных полупижонов, которая обычно толпится у касс
кинотеатров в дни появления ковбойских фильмов или часами торчит в вестибюле
гостиницы, когда приезжает модный джаз или столичная футбольная команда.
с ястребиной зоркостью вглядывался в толпу, кое-кого выдергивая из нее своим
взглядом и пропускал в дверь.
Полупижоны хитровато взглянули мне в глаза, неохотно расступаясь.
услышал я за спиной ироническое замечание.
сообщению, как, проходя через вестибюль, увидел людей, вбегающих в зал с
красными блоками американских сигарет "Уинстон". Я оглянулся на буфет и
увидел небольшую толпу, вяло отходящую от буфетной стойки. Видно, сигареты
только что кончились.
блоки, и это выглядело празднично и спортивно, словно здесь собрались
представители двух команд и судьям при помощи этих красных знаков легче
будет отличать одну команду от другой.
на некоторых из них можно было узнать весьма условное изображение козлотура.
Так, на одной диаграмме изображалось сравнительное движение обыкновенной
пищи внутри одного козлотура и рационального рациона внутри другого.
Движение обыкновенной пищи было изображено в виде черного пунктира, видимо,
без особой пользы проходящего через козлотура, потому что движение это
прослеживалось до самого последнего акта выброса остатков пищи, где пунктир,
довольно остроумно переходя в многоточие, сыпался из-под хвоста козлотура.
разветвляющейся внутри козлотура, охватывающей и мягко огибающей его
желудок, как теплое течение Гольфстрим огибает Скандинавский полуостров на
школьных картах.
ему полезней. Тот, что пользовался рационом, слегка напоминал мамонта, может
быть, отчасти за счет редких длинных клочьев шерсти, свисающих с его боков.
сванской башне". Я знал, что эту картину уже купил ресторан, где сегодня
должен был проходить банкет. Я кивнул Платону Самсоновичу в том смысле, мол,
что она здесь делает, потому что он-то как раз и помогал художнику продать
ее ресторану.
зал.
встреченный почему-то шумными рукоплесканиями. Нисколько этим не смущаясь,
он подошел к столу, стоявшему на сцене, и остановился у середины его,
напротив графина с водой.
объявил собрание открытым и предложил почетный президиум в составе
представителя министерства сельского хозяйства (он назвал его фамилию),
руководителя северокавказской делегации, представителя обкома, нескольких
председателей колхозов, Платона Самсоновича. Каждая фамилия, называемая им,
сопровождалась аплодисментами зала, причем звук аплодисментов был не совсем
обычным, потому что некоторые в знак одобрения похлопывали по поверхности
сигаретного блока.
товарищей, вдруг вскочил редактор кенгурийской районной газеты и закричал
голосом человека, который, рискуя жизнью, режет правду в лицо:
Автандила Автандиловича!
весь в вашей власти, делайте со мной что хотите.
в президиум. Среди них был никем не названный дядя Сандро. Правда, он стоял
рядом с работником обкома Абесаломоном Нартовичем, который в те времена
коллекционировал бывалых людей Абхазии. И всю дискуссию дядя Сандро просидел
в президиуме рядом с ним, глядя вниз, иногда на меня, сидевшего во втором
ряду, наглыми, неузнающими глазами.
напутственных слов в том смысле, чтобы все высказывали свои соображения,
свои критические замечания, а также любые претензии к нам, работникам печати
по поводу пропаганды этого интересного начинания, к которому, теперь уже
можно смело это сказать (кивок в сторону представителя министерства),
присматривается вся страна. Когда он говорил о том, чтобы предъявлять
претензии, Абесаломон Нартович вальяжно закивал головой, дескать, не
Николаев Андрей
Максимов Альберт
Курылев Олег
Орлов Алекс
Сертаков Виталий
Апраксина Татьяна