Чтение 4–й страницы книги ~Санго из Чегема книга3~

коридорах лежат.

-- Тем более, -- говорю, -- за что мне такая честь? Я простой бармен, а
не какой-нибудь там инструктор горкома или инспектор горторга.

-- В этой палате, -- отвечает мне девушка, -- лежал один человек, но он
два часа тому назад умер, и сюда никого не успели перевести.

Ага, думаю, девушка, сама того не зная, выдает тайну фирмы.

-- А что, -- говорю, -- девушка, в этой маленькой палатке все умирают?

-- Нет, -- отвечает девушка, -- изредка.

Изредка! Но изредка мне тоже не нравится.

-- Знаете что, девушка, -- говорю, -- попросите дежурного врача, чтобы
меня перевели в общую палату.

-- Хорошо, -- говорит девушка, -- я попрошу, но навряд ли он разрешит.
Сейчас три часа ночи -- больных нельзя беспокоить.

Но я ее очень прошу и при этом даю ей свой домашний адрес записать,
чтобы утром забежала к жене и все рассказала. Тем более если что-нибудь со
мной случится.

-- Ничего, -- говорит девушка, -- с вами не случится. У вас даже
удивительный организм, чтобы после таких ран выдерживать нормальную
температуру. Когда вас привезли, многие врачи считали, что вы умрете.

-- Некоторые купленные в белых халатах все еще этого ждут, -- говорю,
-- но с вашей помощью, сестричка, они этого не дождутся.

Она выходит, а я думаю: если дежурного врача уже купили, он, конечно,
не разрешит перевести меня в общую палату. Зачем им свидетели?

Но все же гора с плеч упала, потому что я больше всего волнуюсь за
похороны бабушки. Если дома не узнают, что со мной, на похороны никто не
поедет. А если моя мать, жена, сестры, дети на похороны не поедут -- это
будет позор по нашим обычаям. Бабушку, конечно, похоронят и без нас, но это
будет позор перед родственниками и односельчанами.

Девушка приходит и говорит, что не разрешил. Я так и знал. Ладно,
думаю, теперь надо делать вид, что ничего не подозреваю.

-- Хорошо, -- говорю, -- милая девушка. Только утром не забудьте
забежать ко мне домой.

-- Вы об этом не беспокойтесь, -- говорит она, -- я обязательно забегу.
Я близко от вас живу.

-- Тогда я засну, -- говорю, -- так и передайте: уснул.

-- Спокойной ночи, -- говорит девушка и уходит.

Какой спокойной ночи -- сейчас главное не заснуть. И что же? Через
полчаса слышу, дверь приоткрывается и входит в палату человек в белом.
Тихо-тихо подходит к моей кровати и смотрит, смотрит, смотрит. Я замер и
жду, а правая нога под одеялом -- на изготовку. Чуть что -- прием каратэ, и
человек -- инвалид первой группы. Все-таки десантник -- кое-чему обучили.

Но вот, вижу, отходит от меня и возле окна садится на стул. Видно,
решил -- пусть как следует уснет, а потом укол или порошок -- не знаю, как у
них сейчас там принято. Вижу, через полчаса он опять повернулся ко мне и
смотрит, смотрит, смотрит, а я совсем замер. И вдруг встает и прямо идет на
меня. Нервы мои не выдержали, и я делаю вид, что внезапно проснулся.

-- Стой! Кто идет? -- кричу.

-- Тише, тише, -- говорит, -- больных разбудите. Мне показалось, что вы
перестали дышать.

-- Нет, -- говорю, -- пока живой и с одним человеком справиться могу.

-- Как вы себя чувствуете? -- спрашивает.

-- Почему-то очень спать хочется, -- говорю.

-- Спите, спите, -- говорит, -- это всегда бывает при большой потере
крови.

С этими словами он куда-то уходит. Видно, кому-то докладывает: пока,
мол, ничего сделать не могу, пациент контролирует обстановку.

Не знаю, что ему там сказали, но он снова приходит и снова смотрит на
меня, но я замер -- как будто сплю. Он снова садится на свой стул, кладет
голову на подоконник и фантазирует храп. Ну, думаю, такие номера мы не
кушаем. Я держу себя в руках, а он храпит, чтобы я бдительность потерял. И
так до самого утра.

Рано утром вдруг под окном больницы слышу голос жены. Я вскакиваю с
постели, а этот убийца в белом халате тоже вскакивает и наперерез.

-- Сейчас же ложитесь! -- кричит.

Я ударом левой отбрасываю его в угол, распахиваю окно и кричу:

-- Я жив-здоров! Езжайте на похороны бабушки! От моего имени тоже
поплачьте над гробом! Друзьям моим передайте, где я лежу! Подробности после
похорон!

Жена плачет.

-- Мы, -- говорит, -- всю ночь тебя ищем, все морги, все милиции
обзвонили.

-- Нашли, -- говорю, -- куда звонить. Езжайте, только друзей
предупредите!

А этот, в белом халате, уже очухался и тащит меня от окна. Но я теперь
не сопротивляюсь. Сам ложусь.

-- Как вам не стыдно, -- говорит, -- вы меня ударили, а я всю ночь
здесь над вами глаз не смыкаю.

-- Извините, -- говорю, -- но я первый раз слышу, чтобы человек храпел
с открытыми глазами.

Часа через два приходят друзья. Приносят цветы, хачапури, курицы, как
будто дело в кушанье. Мои друзья, наши, местные ребята, быстро нашли общий
язык и с главврачом и с лечащим врачом. Теперь уже уверен -- никто не
тронет.

Еще два дня лежу, чувствую себя прекрасно, и что интересно --
температура все время тридцать шесть и шесть. Приезжает жена, рассказывает,
что бабушку похоронили с почетом, все как положено по нашим обычаям.

Через день приходит один из моих близких друзей и говорит:

-- Адгур, я все узнал. Тебе шьют вооруженное нападение на работников
милиции -- хотят тебе вышку дать. Но ты не мандражь -- друзья от Мухуса до
Москвы на ноги поставлены. Первым делом надо выиграть время, чтобы ты как
можно дольше лежал в больнице. Отсюда тебя не возьмут. И хватит всем
трепаться про свою нормальную температуру. С сегодняшнего дня у тебя тяжелые
осложнения. Лечащего я уже купил. На сорок пять дней оставляют тебя в
больнице. А там посмотрим. В Москве уже наняли тебе крепкого адвоката.
Местного нельзя, потому что все куплены.

Вскоре приезжает московский адвокат, приходит с моим другом в больницу,
и я ему все как было рассказываю.

-- Не бойся, -- говорит, -- Адгур, я еще не таких китов гарпунил, как
ваша милиция. Но и ты за ношение оружия получишь полтора года.

-- А это нельзя, -- говорю, -- провести как национальный обычай?

-- Нет, -- говорит, -- нельзя. Я всегда заранее говорю, что могу
сделать, потому мне и платят такой большой гонорар.

-- Что ты торгуешься, -- говорит мой товарищ, -- тебе вышка грозит, а
полтора года что такое?

-- Тем более, -- говорит адвокат, -- фактически просидишь год, если
будешь себя хорошо вести. И это на нас работает, что ты был на Кубе во время
карибского кризиса как отличник боевой подготовки.

И вот приходит время. Я выхожу из больницы. Через неделю должен быть
мой суд. И вдруг приходит мой товарищ, связанный с Верховным судом. У меня
там тоже своя разведка.

-- Адгур, -- говорит, -- дело плохо. Они хотят завтра в два часа дня
провести внезапный суд и дать тебе местного адвоката.

-- Как, местного адвоката? -- говорю. -- Я дам отвод такому суду!

-- Нет, -- говорит товарищ, -- они как раз этого ждут. Если ты дашь
отвод, тебя возьмут под стражу как особо опасного преступника. Чтобы отсечь
тебя от друзей. Поэтому отвод давать нельзя, а надо срочно за эту ночь
вызвать твоего адвоката из Москвы. Но позвони сначала в Аэрофлот, кажется,
вечерние рейсы самолетов из Москвы отменили.

-- Они что, -- говорю, -- уже Аэрофлот тоже купили?

-- Точно не знаю, -- говорит, -- может, купили, а может, рейсы
отменили, потому что не сезон, пассажиров мало.

В самом деле, звоню в наш Аэрофлот: вечерние рейсы отменены. Ладно,
думаю, попробуем через Адлер. Звоню в Адлер и спрашиваю насчет вечерних
рейсов.

-- Пожалуйста, -- говорят, -- сколько хотите.

Звоню своему адвокату в Москву. Но телефон заказываю не я. Товарищ
заказывает, а я уже потом беру трубку. На телефонной станции тоже все
куплены.

-- Вы, -- говорит мой адвокат, -- правильное решение приняли. Срочно
вылетаю, встречайте в Адлере.

Одним словом, здесь мы их обштопали. Когда мой судья на следующий день
узнал, что мой адвокат на месте -- чуть-чуть челюсть не потерял. А в это
время мое дело уже передали местному адвокату, и он его читает. Мне ребята
доложили. Я прихожу в адвокатуру и вижу -- этот чмур сидит в очках и читает
мое дело, как писарь из довоенной картины "Дарико".

-- Брысь! -- говорю. -- Чтобы твоего духу не было! Виднейший московский
адвокат, окончивший три института, два месяца занимается моим делом, а ты со
своим купленным дипломом хочешь за одно утро изучить!

Одним словом, вместе с друзьями ждем суда, который на два часа
назначен. А в это время мой адвокат почему-то крутится по городу, а в чем
дело, не пойму. Его один из друзей обслуживает на машине. То в Верховный суд
едет, то в прокуратуру едет, то в горком едет. Чувствую -- что-то делается,
а что -- понять не могу. Неужели, думаю, эти аферисты и моего адвоката
покупают? И вот перед самым судом он подходит ко мне и говорит:

-- Адгур, я тебя, как обещал, спасу. Но их обвинить мы не можем, потому
что слишком могучие силы заинтересованы в этом. Тайная дипломатия. Придется
перестроить защиту. Ты не знаешь людей, которые в тебя стреляли. И так судья
против тебя настроен, но я ему сломаю хребет.

Значит, человеку, который на глазах у милиционеров в упор выстрелил в
меня, при этом издевательски говоря: "Да замолчишь ты когда-нибудь или нет!"