покурите, после чего, капитан Затуллин, пожалуйста зайдите ко мне, а
Фролов - марш на свое рабочее месте. Или, тьфу... вали, Глеб, домой, самое
время мозги остудить.
них, и очень многие участники октябрьской революции.
Ведь если в нашем государстве все пойдет вкривь и вкось, то отвечать в
конечном счете придется Карлу Марксу и деятелям революции. Затуллин был не
просто зацикленным, он нюхал ветер каких-то перемен, явно симпатизировал
мне и ждал понимания. Наверное, в этот момент я решил во что бы то ни
стало прорваться из Пятерки в ПГУ, даже если придется таранить стену лбом.
Ведь в желанном ПГУ все должно было оставаться в рамках классической
междудержавной борьбы еще много долгих лет.
выкрестом, то есть беглецом от кагала, и бывших соплеменников на свой дух
не выносил, как типичных представителей капиталистического духа. И в
революции не все так. Латышей числилось в России в пять раз меньше, чем
евреев, а пленных немцев с австрийцами, всяких заезжих китайцев было
всего-ничего, но из них составлялись элитные части Красной Армии. Вообще,
в любом потрясении инородцы углядывают свой фарт и возможность вылезти...
И хватит о жидомасонах, до чего они мне осточертели... Андрей Эдуардович,
вы боксом занимались?
достойных противников, борьба противоположностей, непримиримая борьба,
потому что всем нужно одно - почетная победа.
сторону капитанской физиономии. Он дернул наверх руки и тут я влепил своей
левой ему под дых, в нервный узел. В треть силы, конечно. Но у него
перехватило дыхание и рожа скукожилась. Я улыбнулся еще нежнее.
перейдем на "ты". Ну, согласен, Андрей?
и мгновение помедлив, протянул свою. В момент пожатия его ладонь перешла
на захват. Затуллин сноровисто вывернул мою руку и оказался у меня за
спиной. Пришлось мне ткнуть его локтем в ливер, чтобы кончил "шутить". На
этом поединок прекратился - и вроде бы Затуллин остался собой доволен.
по-прежнему делил служебную площадь с Пашей Коссовским. На его половине,
несмотря на позднее время, присутствовала "клиентка".
выдавали семитское происхождение - мне такие женские наружности никогда не
были в кайф - я любитель арийских черт лица и белокурой масти.
линию ноги, в чем мне помогал модный тогда передний разрез юбки. А затем
"клиентка" по команде Коссовского: "Ладно, гражданка Розенштейн, вас мне
хватило на сегодня", поднялась со стула и я смог оценить ее целиком.
Какая-то порода чувствовалась и в очертании животика, и в соотношении
талии с попкой, и в хрупкости коленок. В-общем, меня обуяло, промелькнули
соответствующего рода фантазии, однако я непорядок быстро развеял и
разметал мощным внушением.
Скульптор не хочет же трахнуть изваянную им девушку с веслом. Тем более за
моральной стойкостью сотрудников в Пятерке следят строго.
вполне доступны. Естественно, светлый образ жены Надежды постарался
отогнать, он мог только повредить ввиду отсутствия талии.
многообещающим именем приманила меня своей безотказностью и некими
отблесками моего белокурого идеала. Я был довольно голый
студент-четверокурсник, проживал вместе с мамой-лимитчицей в огромной
коммуналке, где сортиры были шикарнее, чем комнаты. А тут и квартира без
предков, которую моя любимая снимала на родительские денежки, и широкая
кровать "Ленин с нами" и, конечно, жрачка-супер. Пять лет тому, как
Надежда окончательно поймала меня на живца в виде своего папы-генерала и
скрутила узами брака. Тестюшка дорогой оказывал весомое содействие при
получении очередного звания, плюс все такое материальное. Например, помог
моей мамаше вернуться обратно в Свердловскую область и купить там
приличный дом. Ей хорошо на природе, да и Надюхе глаза не мозолит.
Матвей, в честь Константина Матвеевича прозвали их. Они в тестя-генерала с
малых лет развиваться стали, круглоголовые, толстощекие, книжками мало
интересующиеся. Носятся как две бомбы по квартире, все крушат. Кукла моя
еще больше опухла и стала уже напоминать игрушечного поросенка. Кроме того
развилась у нее неприятная привычка - не реагировать на мои сексуальные
усилия. Смотрит она на тебя, старающегося, пустыми педагогическими
глазами, отчего конечно, всякое влечение к секс-труду быстро пропадает.
Когда я стал на сторону захаживать для опустошения чресел, генерал об этом
на удивление быстро прознал, но повел себя тихо, даже дочурке не напел.
выпивке, - Надька при муже, ты при жене, ребята при батьке, ты при
Госбезопасности. Шали, но в меру. Чтоб никакого постельного героизма. И
самое важное, обойдись без шашней с "клиентками". Ценю ведь я тебя,
Глебка, на меня характером похож, словно сын мне, такой же боец, опора
страны". И, кстати, я с последними его словами вполне согласен был. Если
не на мне страна держится, так на ком же?
в панорамном кинозале, после чего я спокойно собрал свои вещи: что
положено - в сейф, остальное в шкаф или в кейс. Накинув плащ, попрощался с
Пашей, который бумажки дописывал, и мимо постов направился к выходу.
сослуживцам не было ясно, что я на тестевском подарке катаюсь. Ходьбы
примерно минуты три - проветриваюсь заодно. Добрался я, в машину залез,
мотор прогреваю, а глянул через переднее стекло - она стоит, гражданка
Розенштейн. Подождала, значит, меня на Литейном, и незаметно прокралась по
пятам. Тут бы мне дать задний ход, развернуться и уехать, но что-то
профессиональное взыграло. Ведь вместо того, чтобы мне следить - следили
за мной.
Это по вашему местоположению заметно. Маячить нам нечего. Так что садитесь
в машину... несколько минут у вас имеется.
спросила она. Вот зараза, и голос в ее пользу говорит. Сочный такой, а не
писк, как у моей женушки.
резон. Так что каждый дымит своим. А радио шепелявит: "...высокие удои -
это не только промышленная технология, но и бережное отношение
животноводов к своим хвостатым подопечным..."
или психушка. Вы не облегчили бы мою участь?
мужчина, не угостите ли шампанским?" Но все равно бабское чутье у нее будь
здоров. Там, в Большом Доме, дамочка старалась не глядеть на меня, да я
тоже не пялился на нее, однако она почуяла-таки любопытство с моей
стороны. И сейчас в вечернем полумраке, луч уличного фонаря выхватывал ее
ножку от сверхмодного короткого сапожка и далеко за коленку. Даже шубка
распахнулась самым надлежащим образом.
Коссовского, о гуманном советском суде, подождать пока догорит ее быстрая
американская сигарета и выпроводить вон. Но я некстати вспомнил Затуллина
с его "образом врага" и, напротив, Сайко с его "бережным" отношением к
филологам и даже спекулянтам-валютчикам, поэтому буркнул невпопад.
Вы, наверное, филолог?
дизентерию, сальмонеллез.
вставляли бы, никто бы вас не тронул, не тридцать седьмой же, и не
пятьдесят первый. А то ведь вляпались в такое дерьмо, что вам на своей
работе и не снилось.
инфекционист. Сейчас в Бостоне работает.
заменжевались и отъединили свою судьбу от моторного супруга?
прозвали. Папашу в том же преданном духе вырастил. Предки мои,
преподаватели научного коммунизма, никуда бы не двинулись. Не могла же я
их бросить и мчаться куда-то с Иосифом.
доценты марксизма-ленинизма, все-таки опора. Ну, и когда вы встали на
скользкую тропку антисоветизма?
Я бы сейчас с мамой и дочкой, конечно, бы отчалила, но не пускают. Иосиф
попробовал мне посодействовать через сенатора, который по таким поводам
письма пишет Брежневу и в Верховный Совет. Но попросил, чтобы я собрала
Посняков Андрей
Якубенко Николай
Куликов Роман
Грабб Джеф
Андреев Николай
Перумов Ник