Чтение 4–й страницы книги ~Кого за смертью посылать~

Богатырь побагровел и не стал отвечать на дурацкий вопрос.

Хоть Мутило и перекинулся человеком, нос его все-таки напоминал щучье рыло.
Этим рылом он повел по воздуху.

- Непогода идет, - вдруг сказал он, хотя солнце палило вовсю. - И не просто
непогода, а что-то похуже...

- Может, обгоним грозу, потягаемся с Перуновыми конями? - предложил
богатырь.

- Да какая гроза, - с неожиданной тоской сказал Мутило. - Человек его
побери, все-таки он своего добивается... Эх, ладно, уводи, князь, коня,
кличь его Налимом, а я тут попробую отбиться...

- От кого?

- Уезжай, говорю, тут не про людей спор... Вот и съездил на ярмарку...

- Да в чем дело-то?

Вместо ответа водяник как-то жалко хлюпнул.

- Тебе бы озеро проиграл - не жалко, - сказал он. - А ему - так даром
отдай! Он же тут все до песка высосет, а потом всю мою живность где-нибудь
над горами рассыплет, где и рыбы живой не видели...

- Кто - он? - не унимался Жихарь.

- Ты еще здесь? Скачи, хоть коня спасешь...

- Ну уж нет, - сказал богатырь. - Тут моя земля, и я на ней всякого обязан
защитить - человек ли, нет ли...

- И далось вам всем мое озеро, - заныл Мутило. - Мало ли на свете иных
озер... У рыб самый икромет...

Стало трудно дышать даже князю, а водяник вовсе хватал воздух человеческим
ртом. Зашумели вековые сосны. Послышался гул и треск.

Богатырь вскинул голову. Выше деревьев, выворачивая их с корнями и
разбрасывая по сторонам, шел мутный кривой столб с воронковидным
навершием, словно огромная скособоченная бледная поганка решила
прогуляться, творя свою поганкину волю. От столба даже издали несло жаром.

- Видишь, в какой он нынче силе? - просипел водяник. - Засуха будет, он уже
с неба всю воду выпил, теперь земной добирает... Уводи коня, коня сбереги
хоть у себя на дворе в колодце... Конь ему на четверть глоточка...

Вот уже хлопнулась в озеро, размахивая широкими корнями, первая сосна.
Столб пошел вдоль берега, примеряясь, как ловчей зайти на середину
Гремучего Вира.

Убежать очень хотелось, причем как можно дальше. Жихарь закрыл глаза и стал
мысленно считать пальцы на руках и ногах у себя и у других, воображаемых
людей. Считал, покуда не вспомнил, что это за беда идет и как с ней
предписано бороться в ученых книгах. По книгам-то выходило довольно просто,
а по жизни...

Меч здесь не годился.

Озерное зеркало затянуло рябью, раздался отвратительный звук всасываемой
влаги...

Жихарь выхватил засапожный нож - старый, надежный, заговоренный - и с
полного размаха метнул его в середину столба.

Раздался постыдный визг, и столб сгинул, рухнув в озеро потоками украденной
было воды, а вместе с водой в озеро пал некий человек и начал быстро-быстро
загребать одной рукой к берегу.

Сразу же, словно ниоткуда, налетели облака и пошел дождь.

- Ну, теперь-то уж нам точно конец, - пообещал Мутило. - Это же Зубатый
Опивец, из главных планетников...

Планетники, несмотря на громкое имя, никакого отношения к занебесным делам
не имеют. Они обретаются в тучах и устраивают на земле погоду. Или непогоду
- смотря по настроению. Ссориться с ними ни один человек в здравом уме не
будет, а будет выпрашивать солнышка либо дождя. Просить, конечно, принято
богов - того же Перуна, Ярилу или ветреного Стрибога. Но всякий жалобщик и
ходатай знает, что не главные начальники вершат дела, а их приказчики да
управители. То же самое и с погодой...

Выходят планетники из заложных мертвецов, которые еще при жизни решили
доспеть себе такую беспокойную участь и договорились на этот счет в Нави,
принеся кровавую жертву...

Зубатый Опивец выбрался на берег, даже не взглянув на протянутую Жихарем
руку. Рожа у него была желтая, редкобородая, глаза как два рыбьих пузыря, а
по числу зубов в широкой пасти он явно стремился догнать самого Мироеда. В
левом плече планетника была рана - из прорехи в длинной рубахе сочилась
какая-то малоприятная жидкость, заменяющая умрунам кровь.

- Ага, - прошептал Жихарь. - Я давно заметил, что самые страшные чудовища -
это которые с человеческим лицом...

Опивец пустил из пасти долгую водяную струю.

- Земной порядок, значит, нарушаем, - сказал он. - Срываем горы и создаем
моря... Понятно...

- Ну ты, - сказал Мутило. - Не вяжись к человеку. Это я за свое озеро
вступился...

- Нет, - сказал богатырь. - Я на этой земле князь. За все с меня ответ.

- Кня-язь, - насмешливо протянул планетник. - От меня императоры плачут и
дочерьми откупаются, а тут кня-язь...

- Давай перевяжу, - предложил Жихарь. - Сам посуди, как тебя было не
остановить - высосал бы озеро... Высушил ручьи...

- Кто бы говорил! - возмутился планетник. - Для меня вода - что для тебя
зелено вино: сосу и тем пьян бываю. А не приходило тебе в дурную твою
голову, что в вине тоже малые человечки алкалоиды живут, и в утробу к тебе
лезут без всякой радости? А? Вот так же и вы для меня. Буду жаловаться
Перуну, он тебя ужо громом-то шарахнет...

- Ну, Перун-то, положим, тебе на засуху полномочий не давал, - заметил
Мутило.

- А ты почем знаешь? - взвился планетник Опивец. - Мне, может, кто
поглавней Перуна... - и, как бы спохватившись, захлопнул с лязгом зубастую
пасть.

- Ась? - снова приложил лапу к ушной дырке Мутило. - Поглавней Перуна? Кто
же он такой будет?

- Это я так... к слову. Какую бы мне с человечка виру взять за урон
здоровью?

- Меч возьми, - хмуро сказал Жихарь. Он-то ожидал честного боя, а тут
всякие разговоры да жалобы... Но рассеки он планетника мечом - все его
собратья оскорбятся и выморят Многоборье жарой либо водой... - Или меня
головой возьми, - тряхнул он кудрями.

- Водяного коня прими, - предложил Мутило. - Давай людей сюда не впутывать.
Все равно я его на ярмарку вел продавать...

- Больно нужен мне твой конь, - проворчал Опивец. - Больно нужен мне твой
князь... У него и дочки еще малолетние... На ярмарку собрались, говорите?

- На ярмарку, - хором ответили князь и водяник, подобно провинившимся
мальчишкам.

- Велено мне... Тьфу ты, - поправился планетник, - решил я так: пожертвуешь
мне от чистого сердца самую бесполезную покупку, тогда тебя и прощу...
Может быть... Не будешь другой раз в пьяном виде за нож хвататься! Кто на
руку резок, тот вдовец будет...

Несмотря на недавний раздор с женой, оставаться вдовцом молодому князю
никак не хотелось.

- Да я... - сказал Жихарь. - Да я тебе - хоть что! Пряников там, платков
пестрых... Княжье слово даю!

- Невелика цена княжьему слову, сам знаешь, князья первые вероломны, -
ухмыльнулся Опивец. - Ты мне лучше богатырское слово дай - так надежнее!

- Даю и богатырское! - махнул рукой Жихарь. - Самая бесполезная покупка -
твоя! Куда ее тебе представить?

- А хоть сюда же, - сказал планетник. - Я сам за ней приду в свое время.

Он шлепнул по Жихаревой ладони горячей рукой, отряхнулся, как собака, и
зашагал прямо в лес, не разбирая дороги.

- Эй, ты куда? - окликнул Опивца водяник. Все-таки они были родня, как ни
крути.

- С Боровым есть разговор! - крикнул планетник, не оборачиваясь. - Он,
сказывают, про меня обидную песню сложил...

- За меня еще добавь! - крикнул вслед Мутило. - А то завел обычай -
оскорбительные песни слагать, - пояснил он Жихарю. - Даже про Морского
царя! Да и своего собственного Лешего ни во что ставит этот Боровой! Один
он хороший!

Богатырь стоял в оцепенении.

- Дешево я отделался... - сказал он наконец.

- Как-то даже слишком дешево, - задумался Мутило. - Тут какой-то подвох...
Надо же - самую бесполезную покупку! С каких щей он так нынче раздобрился,
человек его задери?

- Знаешь что? - сказал хитрый Жихарь. - Как приедем на Полелюеву Ярмарку,
ты мне напомни, чтобы я первым делом самый черствый печатный пряник купил.
Пущай подавится на здоровье!

А потом снова взглянул на коня Налима - и позабыл про все на свете.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Хлеб - всему голова.

Пословица

Сопровождавшие Жихаря дружинники, числом трое, без всякого удовольствия
услышали, что князь в них более на сегодня не нуждается, поскольку собрался
по важному и секретному державному делу на ярмарку. Им предстояло нынче
объясняться с княгинею, а от нее, как от всякой женщины в тягости, можно
было ожидать чего угодно. Смертью, конечно, не казнит, но зато такого
наслушаешься - и обыденных слов, и тех, что она в своих книжках вычитала...

Дружинники поворчали, приняли алый плащ и позолоченный шлем и неспешно
потопали по лесной тропе, ведущей на дорогу.

Ехать на водяном коне, если он покорился седоку, не в пример приятней, чем
на обычном, даже и без седла. Ведь у водяного коня нет никакой хребтины,
спина мягкая, сулящая седалищу всадника большое облегчение. Словно бы несет