после полудня; прочее же время - работе.
ткала, медленно увяли под ее искусными пальцами, - ах, Вейде... бедная моя
Вейде.
июня месяца, в моем присутствии, а также в присутствии члена
инквизиционного трибунала Ремедиоса Гааза и писаря Иоганна Штаппера,
нижеподписавшегося, явилась свидетельница Элизабет Гарс, жена Хуго Гарса
по прозванию Божий Грош (Готтеспфеннинг), трактирщика, из города
Раменсбурга, и была приведена к присяге на четырех Евангелиях. Упомянутой
Элизабет Гарс было сказано, что поднимая правую руку с тремя вытянутыми и
двумя согнутыми пальцами, она призывает в свидетели своей правоты святую
Троицу и призывает проклятие на свою душу и тело в том случае, если скажет
неправду.
сказала, что давно приглядывалась к подозреваемой, Рехильде Миллер, жене
почтенного Николауса Миллера, и многое видела своими глазами. Упомянутая
Элизабет Гарс клятвенно обещала рассказать все по порядку, заверяя в том,
что сведения ее достоверны и подтверждаются многими фактами.
упомянутая Гарс ответила, что с рождения последней, ибо жили неподалеку
друг от друга. О подозреваемой шла добрая молва, по словам свидетельницы,
поскольку та ловко изображала добросердечие и часто вызывалась помогать
людям, преследуя злокозненные цели, о чем мало кто догадывался. Что же до
морали подозреваемой, то наиболее прозорливые считают, что она занимается
колдовством.
Ремедий Гааз. Второй. Его имя - Иеронимус фон Шпейер.
выступающем вперед, отложил перо, склонил голову набок. Поковырял в ухе.
свидетельница.
"Девка-Нараспашку"... - выпалила Элизабет.
свидетельница отвечала, что когда у другой ее соседки, почтенной и
богобоязненной дамы Катерины Харш, был приступ головной боли, так что
несчастная не могла пошевелиться и едва не отдала Богу душу, означенная
Рехильда Миллер неожиданно вошла в дом и спросила, не страдает ли здесь
кто-нибудь. Катерина Харш сказала, что больна. Тогда Рехильда Миллер
коснулась рукой ее головы и тотчас же отдернула ладонь, сказав, что
обожглась, хотя горячки у Катерины Харш не было в помине. Затем села на
постель возле больной и принялась бормотать. На вопрос Катерины Харш, что
она такое бормочет, Рехильда Миллер сперва не ответила, а потом сказала,
что будто бы молится. Затем она вышла и вскоре возвратилась, держа в руке
некий драгоценный камень.
чесночным запахом, - не хочу врать. Катерина не разглядела. Вроде как в
платок был завернут.
можете поверить.
проговорила Лиза.
свидетельница дала следующее разъяснение: упомянутая Рехильда Миллер взяла
камень, завернутый в платок, и привязала его кожаной лентой к голове
Катерины Харш, громко сказав при этом: "Как Господь низринул в бездны
первого своего ангела, так пусть будет низвергнута мозговая горячка в этот
камень и пусть возвратится к тебе ясный рассудок!"
время которого Рехильда Миллер неотлучно находилась рядом. Головная боль
отпустила Катерину и больше, по словам последней, никогда ее не мучила.
Камень же рассыпался в песок, что можно было видеть даже через платок. И,
по словам свидетельницы, Рехильда Миллер унесла боль Катерины Харш с
собой, заключив ее в песке, оставшемся от камня, чтобы впоследствии можно
было подсыпать тому, на кого пожелает наслать порчу.
подтвердилось. Взять хотя бы тот случай, когда мы с ней повздорили, с
Рехильдой-то. Как было? Стояла, чертовка, у рудника, сиськи бесстыжие
вывалила так, что из рубахи вот-вот выскочат, глазами стреляла. Ну, этот
бесноватый, Бальтазар Фихтеле сразу к ней помчался, как кобель, завидев
сучку. А я и сказала: "Стыдно тебе, Хильда, напоказ-то себя выставлять".
Она только глазами зыркнула, а уж у меня как схватило и живот, и голову, и
поясницу, все вместе, милая моя, еле до дома дошла...
крайней злобы и распутности последней, перемогая невыносимые страдания,
тщательно вымела всю пыль из своего дома и как только подмела под порогом
насыпанную туда грязь, как боль мгновенно отпустила. Вследствие чего
вполне допустимо сделать предположение, что подозреваемая Рехильда Миллер
высыпала песок, заключающий в себе болезнь Катерины Харш, под порог
Элизабет Гарс, к которой всегда питала неприязнь. Будучи спрошена о
причинах этой неприязни, Элизабет Гарс отвечала:
маленькой была, учить пыталась, да разве такая послушает старших? Теперь
уж учить поздно.
которого Лиза не боялась. - К убийству.
Девчонку-то, Вейде, она и извела, Рехильда. Уж я знаю. Колдовством своим
поганым убила. Не семи пядей во лбу надо быть, чтобы понять это.
утверждаю, не боясь никакого проклятия, потому что мои слова - святая
истинная правда.
подозреваемой, свидетельница отвечала отрицательно.
присягнула вновь на четырех евангелиях в присутствии моем, а также
Ремедиоса Гааза и писаря Иоганна Штаппера, что и засвидетельствовано их
подписями.
плоским деревянным потолком, одиннадцатью рядами простых скамей светлого
дерева, алтарь украшен тем, что подарила земля - рыжим халькопиритом,
седым марказитом, грозовым галенитом, снежным баритом. Алтарная икона
изображает явление девы Марии трем старателям.
глазами встретиться со взглядом богоматери на иконе, но святая дева, как
нарочно, отворачивается.
хорошенькой пухленькой девочкой с румяными щеками и почти белыми волосами.
Она была очень смешлива и жизнерадостна. И очень чувствительна. Сколько он
знал Доротею, вечно у нее наготове и смех, и страх, и обида, и прощение.
Бальтазар, более изобретательный и любопытный, чем другие дети, подчас
изводил ее страшными рассказами, и она очень обижалась. Но все равно они
оставались друзьями, брат и сестра.
Катерины Харш и о предложении Рехильды Миллер, о своем страхе, об умерших
детях, а под конец расплакалась.
больше и посоветоваться не с кем.
выговорил:
носа повисла капля.
Курылев Олег
Аникина Наталья
Акунин Борис
Круз Андрей
Куликов Роман
Распопов Дмитрий