Чтение 4–й страницы книги ~Завоеватели~

стену. - Помнишь, еще тесно стало у него в Галлии от великого изобилия
народу и послал он часть своих подданных вместе с племянниками своими
Белловезом и Сеговезом куда глаза глядят...

- Не куда глаза глядят, а куда боги укажут, - поправил Сефлунс.

- И выпал Белловезу по жребию лес, где тот и сгинул со своими
людишками, - мечтательно продолжал Фуфлунс. - А Сеговезу выпали по жребию
горы. Перевалил он, значит, через горы, а там... земля там распрекрасная
такая, что ихнему галльскому барду разве что в пьяном угаре приснится. И
сие была Этрурия наша... благословенная... - Он шумно всхлипнул.

- Этрурия выпала Белловезу, - возразил Сефлунс. - А вот Сеговез как
раз сгинул в лесах.

- Сам ты сгинул, - огрызнулся Фуфлунс, мгновенно осушив слезы. -
Склеротик.

Сефлунс прижался к двери большого дома, возле которого они
остановились, увлеченные спором.

- У меня уже в ухе звенит от твоей болтовни, - недовольно сказал
Сефлунс.

- В каком?

Сефлунс прислушался.

- В правом.

- В правом ухе звенит в час мыши, - сказал Фуфлунс, - к убытку или
порче. Сейчас я тебе организую порчу.

Неожиданно дверь приоткрылась, толкнув Сефлунса в спину.

- Кто здесь? - тихо спросил женский голос. Мелькнула керосиновая
лампа, прикрытая шалью.

- Почтенная матрона, - торжественно произнес Фуфлунс, отступая на
шаг. - Мы посланы в этот глупый мир, населенный людьми, Великим Магистром
Разенной, дабы спасти какого-то безмозглого воина, пораженного этой
новомодной дрянью... как ее... поняла ли ты меня, матрона?

- Клянусь Менерфой, женщина, лучше бы тебе ответить нам не медля, -
подхватил Сефлунс. - Велика мощь нашего Магистра... И всего этрусского
народа в целом.

Он оглушительно чихнул и схватился за нос.

- К веселию, - мрачно отметил Фуфлунс.

Боги замолчали и уставились на женщину. Моргая сонными глазами, она
ошеломленно разглядывала их. Фуфлунс был выше ростом, чем его собрат-бог,
но сходство между ними оставалось значительное: резкие черты лица, круглые
черные глаза, длинные черные волосы, прямые плечи. На голове Фуфлунса была
простая полотняная лента, поднимающая волосы надо лбом, а Сефлунс носил
плетеный головной убор в виде совы с опущенными крыльями.

- Вас прислал Разенна? - спросила Анна-Стина.

- Да это... как его...

Сефлунс возвел глаза к ночному небу и заунывно провозгласил:

- Великий Магистр, да продлит Элизабет дни его, да наполнит она их
радостью...

Старый бог поперхнулся посреди своей выспренней речи и надрывно
закашлялся. Стараясь перекричать собрата, Фуфлунс встрял:

- Потому что воевать не умеете, вот что! Палите в белый свет как в
копеечку, а потом плачете, когда в вас пули попадают! То ли дело римское
копье с наконечником из мягкого металла! Коли застрянет в кости, нипочем
не вытащишь, так и подохнешь...

Сефлунс перестал кашлять и с раскрытым ртом уставился на Фуфлунса.
Потом, собравшись с силами, закричал:

- Это ты о чем? О pilum? Об этой дурацкой палке? Вспомни лучше
зазубренные аланские стрелы! Вот это оружие! Бьет с полумили!

- Так уж и с полумили! - завопил Фуфлунс. - И ста метров не будет!
Твои аланы стрелять не умели! Вот татары!

- А что татары?

- Да! И гунны!

Оба замолчали, багровые от гнева.

Анна-Стина подняла лампу повыше.

- Вы что, лекари?

- Ну да, безмозглая курица! - сердито сказал Фуфлунс.

Анна-Стина слегка отстранилась, пропуская их в дверь. Они
протиснулись в дом следом за ней. Оставив лампу на столе. Анна-Стина
кивнула в сторону распростертого на диване Синяки и села неподалеку. Она
была босая, в легком халатике.

Фуфлунс и Сефлунс переглянулись. Они предполагали, что Разенну
беспокоит судьба великого воина, израненного в битве с этими гнусными
Завоевателями, и приготовились увидеть гору мышц, временно выведенных из
строя. Вместо этого они оказались перед щупленьким пареньком, который весь
горел и еле слышно бормотал себе под нос какую-то ахинею.

Фуфлунс для верности указал на него пальцем.

- Вот ЭТО нужно спасать?

Анна-Стина кивнула.

- Вас точно прислал Разенна? - переспросила она недоверчиво.

- Неужели ты думаешь, смертная, что мы пришли бы сюда сами?

Сефлунс расставил на столе коробки и потребовал кипятка. Анна-Стина
показала ему, где кухня. Фуфлунс сунул каменный нож в горящую керосиновую
лампу для дезинфекции, потом плюнул на его гладкую поверхность и обтер об
одежду копоть с клинка.

- Сейчас я быстренько вытащу пули, - сказал он и усмехнулся в лицо
Анне-Стине.

Из кухни выбрался Сефлунс с дымящимся медным кувшином в руке.

- Все будет в лучшем виде, хозяйка, - заверил он. - Мы же боги, ясно
тебе?

Фуфлунс уже ковырялся в синякиной ране каменным ножом. Солдатик
давился болью и беззвучно хрипел.

- Нормальненько, - бормотал Фуфлунс, слизывая с ножа кровь. -
Чудненько.

Он показал пулю на раскрытой ладони. Сефлунс по-хозяйски пошарил на
полках, выбрал глубокое фаянсовое блюдо и принялся смешивать травы,
добавляя туда же кипяток.

- Масло есть? - спросил он, не поднимая головы.

- Что?

- Масло дай, дура! - рявкнул Сефлунс. - Слушать надо, когда с тобой
разговаривают.

Проглотив обиду, Анна-Стина вынула из заветной кладовки кусочек масла
и подала его лекарю.

- Как украла, - укоризненно сказал бог, повертев кусочек в пальцах и
небрежно бросив его в свое зелье.

- Это последнее, - разозлилась Анна-Стина.

Фуфлунс оторвался от второй синякиной раны и, пристально поглядев на
Анну-Стину, заметил назидательным тоном:

- Пылающие уши в час мыши - добрый друг совет даст. Ты слушай нас,
женщина. Боги этрусков еще никого не подводили.

- А помнишь битву при... - мечтательно начал Сефлунс, размазывая
деревянной ложкой весь масляный запас Вальхеймов. И вдруг остановился.

- Что, забыл? - сказал Фуфлунс ехидно. - Ну и молчи тогда.

- Подумаешь, название забыл! Зато помню главное. Сколько народу тогда
полегло, ужас! В те годы с людьми так не носились. Еще вождя или там царя,
может быть, спасут, если раненый, - да и то пять раз подумают. А с такой
дохлятиной, как ЭТО, вообще возиться не станут.

Он с отвращением посмотрел на Синяку. Анна-Стина уже приготовилась
было возмутиться, но тут Сефлунс повелительно кивнул ей подбородком.

- Полотно для перевязки, - распорядился он.

Она повиновалась. Больше ее помощи не требовалось, и она сидела на
стуле, поджав под себя ноги, и наблюдала за работой двух ворчливых
стариков. Они переругивались, вспоминали поросшие мхом забвения битвы,
чуть было всерьез не передрались из-за какого-то Ксенофонта, о котором
Сефлунс говорил, что тот был ублюдок и мракобес, а Фуфлунс, брызгая
слюной, шипел: "А ты Анабазис читал? Ты только Киропедию читал, и ту в
этрусском переводе!"

Вдруг Сефлунс остановился и произнес загробным голосом:

- А вот сейчас у меня дергается правое веко.

- К сытной еде, - тут же объявил Фуфлунс, мгновенно забыв о
Ксенофонте.

Боги выжидательно уставились на Анну-Стину. Девушка вздохнула - она
уже начинала дремать.

- Может быть, у тебя что-нибудь другое дергается? - предположила она.
- Здесь вам никакая еда не светит. Был кусок хлеба, один на всех, но его
умял ваш драгоценный Ларс Разенна.

И демонстративно отвернулась.

Боги призадумались. Анна-Стина расслышала отчетливый шепот Фуфлунса:

- Сейчас сниму к черту повязки и запихаю пули обратно в раны.

- Только попробуй, - угрожающе сказала Анна-Стина. - Разенна все
узнает. Завтра же.

Боги обменялись тоскливыми взглядами и засобирались прочь. Сефлунс
засунул коробки с травами себе под плащ.

- Ну, извини, - сказал он.

Анна-Стина не шевельнулась.

Когда боги исчезли в темноте улицы, она спрыгнула на пол и закрыла
дверь на задвижку. Потом, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к Синяке.
Он был в сознании и не спал.

- Тебе лучше? - спросила она тихонько. Он ответил утвердительно,
прикрыв глаза.

Из комнаты в гостиную осторожно выбрался Ингольв. Разбуженный
голосами и стуком захлопнувшейся двери, он хмуро прищурился на тусклую
керосиновую лампу.

- Кто здесь был?