снова сделают такими, как теперь...
не мы. А кто?
ты, и не здесь - далеко. Представь, что человек умер во сне. Сразу умер,
не успел проснуться. И тот он, который ему приснился - остался.
ног грязь. Потом поднял глаза на Странного:
нагнуться, входя в пещеру, и испортил у себя в голове. Но ты не Однорукий.
Ты - Странный. И я понял только: хочешь, чтоб у меня были дети. Теперь
пойми ты: без Кошки не будет детей - я один не смогу. Расскажи дорогу.
молнией вспыхнула в его глазах. Мысль, поразившая, казалось, его самого.
делаю здесь, в пещере? Ты и Кошка - знали?
Непонятные. Странные. Там, глубоко. Нам было интересно, и мы подсмотрели.
Ты пришел с факелом и стал бить камнем по камню. Там было уже много
рисунков, а ты выбивал новые. А потом ты учуял нас, глянул туда, где мы
прятались, и твоя рука искала нож. И мы сразу убежали, потому что ты
смотрел... Так ты смотрел на Шамана, когда убивал.
Только я не мог вас учуять. Мой нос слаб, а факел был рядом и вонял.
Просто кто-то из вас слишком громко сопел.
мыслям.
из пещеры, заговорил, не оборачиваясь к Хромому, глядя в ночь:
из Долины Звенящих Камней. Значит, они найдут меня. Скоро. Меня победили
опять, и все было зря. Слушай, Хромой, я расскажу дорогу. Иди, если не
жалко себя. Но запомни: ты можешь идти не раньше, чем увидишь три восхода
Слепящего.
дойдешь, будешь ждать меня. Я пойду с тобой, потому что все было зря.
Понял?
Долину.
на Реке, и едкий пот заливал глаза, и сводило пальцы, силящиеся удержать
проскальзывающее во взмокших ладонях весло. Но челнок упорно и мощно шел
против течения, хотя временами Хромому казалось, что он застыл на месте, а
движутся - медленно и плавно - берега Реки.
прочный, способный выдержать двух человек, оружие и запас еды. Странный
велел взять с собой побольше оружия и еды, потому что путь опасен и далек.
А сам ушел. Не сказал, куда и зачем. Сказал только: "Отправишься не
раньше, чем дважды увидишь восход Слепящего".
гребка с другой. Ломит поясницу, болят плечи, горят ладони, натертые
веслом. Никогда еще Хромому не приходилось грести так долго. Против
течения. Одному. Но Жало Реки уже близко, и дальше все станет легко и
просто, потому что он будет не один.
услышал их жадные крики. Как их много, как мерзко и громко они кричат,
ссорятся, дерутся... Из-за чего?
ленивых потока, и оба они - Река. Днище челнока затарахтело по гальке, и
Хромой, схватив копье, прыгнул на осклизлые прибрежные валуны, а крылатые
с криками вились над головой, и от огромной бесформенной груды впереди с
рычанием шарахнулись два трупоеда. Хромой почти бежал, оскальзываясь,
спотыкаясь о камни, туда, к этой груде, пока нестерпимое зловоние не
остановило его.
вспоротым брюхом. Рана его была ужасна, но умирал он долго и успел
отомстить. И его лапа - тяжелая лапа с длинными мощными когтями -
успокоилась на обезображенном, исклеванном, изгрызенном трупоедами
человеческом черепе. А тело человека было там, под исполинской неподвижной
тушей, под грудой вывалившихся из распоротого брюха кишок.
тяжелый длинный нож с побуревшим от крови лезвием из Звенящего Камня, с
резной роговой рукоятью, которую Хромой делал для Странного сам.
ВОСТОЧНЫЙ АРЕАЛ. ПОЛОВОЗРЕЛАЯ САМКА. ФИЗИЧЕСКИЕ НЕДОСТАТКИ ОТСУТСТВУЮТ.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ГРАДИЕНТ СУЩЕСТВЕННО ВЫШЕ НОРМЫ. ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ГРАДИЕНТ
ВЫШЕ НОРМЫ. ИНСТИНКТ ПОЗНАВАНИЯ ГИПЕРТРОФИРОВАН ЗА СЧЕТ НЕДОРАЗВИТОЙ
АГРЕССИВНОСТИ. МАКСИМАЛЬНЫЙ ЭНЕРГОИМПУЛЬС - 2,3 НОРМЫ ПРИ АКТИВАЦИИ
НЕЙРОЦЕНТРОВ ПОЗНАВАНИЯ.
СТАБИЛИЗИРОВАННЫХ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ СИСТЕМ.
ПОСКОЛЬКУ АРЕАЛ ОТЛОВА СОВПАДАЕТ С ГИПОТЕТИЧЕСКИМ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕМ
ОТСТУПНИКА.
- когда. Может быть, в тот день, когда Река обмелела настолько, что он
пропорол о камень днище челнока и брел к берегу по колени в ледяной воде,
волоча тяжелый, полный воды челнок, оскальзываясь на гальке, падая,
разбиваясь в кровь. А потом искал на безжизненном берегу пищу для костра и
для себя, но кругом были только камни, камни, камни, и он ничего не нашел
- так и уснул, скорчившись на голых промозглых камнях, дрожа от холода,
страха и злобы.
дошел, дополз, докарабкался-таки до гребня Синих Холмов, которые так
красивы издали, которые вблизи оказались безводными, каменистыми,
мертвыми. И не синими они были, эти холмы, а серо-желтыми, цвета старого
высохшего черепа... Но нет, тогда дождь уже шел, и Хромой растирал мелкие
холодные капли по лицу и груди, пожирая глазами раскинувшийся впереди,
далеко внизу, огромный Мир. Новый Мир, в который, казалось, опрокинулось
холодное серое небо - опрокинулось и разбилось на бесчисленные осколки
озер. А между озерами наливались осенней желтизной рощи, и стыли в зыбких
влажных туманах луга, и это было очень красиво, но Хромой не замечал
красоты. Там, внизу, были деревья и трава, а значит - еда. Костер. Жизнь.
бесконечной вереницы дней, отделивших Хромого от начала пути, от Племени,
от Речного Жала, на котором он стоял, глотая слезы, перед останками
Странного, сжимая в руке нож из Звенящего Камня - его последний подарок.
Как давно это было! Улетают птицы и облетают деревья, глубокая осень
изводит Хромого надоедливым холодным дождем, а тогда, на Речном Жале,
неистовый летний зной изводил его вонью издохшего Корнееда.
траве, на склоне низкого плоского холма, на котором нет ничего, одна
трава. А позади - далекая гряда Синих Холмов. Она такая же далекая, как в
те вечера, когда Хромой приходил к Обрыву смотреть на закат; и Синие Холмы
снова синие и такие красивые, что их злые мертвые камни вспоминаются, как
глупый сон.
Впереди, за этой надоедливой моросью - хмурое озеро и рожденная им
извилистая узкая река с черной водой, суетливая, неприветливая, пенящаяся
водоворотами, такая непохожая на величавую Реку родного Племени...
шевелит седыми космами, клубится над озером, зыбкими струями переливается
через берега черной реки... И мрачная, под собственным весом изнемогающая
громада - четыре плоские каменные глыбы, накрытые пятой - топит подножие в
Березин Федор
Буджолд Лоис
Посняков Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Жюль Верн