Чтение 4–й страницы книги ~Ночь, придуманная кем-то~

Вот теперь Александр узнал.

- Ой, - позорно промямлил он.

- Брата, конечно, дома нету, - с удвоенной мощью зазвенела
следовательша.

- Нету.

- Значит, так. Слушай меня внимательно, дорогой. Если твой братец
вдруг объявится, передай ему, чтобы не дурил. Все равно найдут. Это ему
обещаю я, капитан Мелкач.

- А что случилось? - спросил Александр. Он был почти спокоен, честное
слово. Только фразы получались с трудом - сердце колотилось в горле.

- Не волнуйся, он знает.

- Да не виноват Игорь! Я же вам все рассказал, почему вы мне не
верите?

- Дорогой мой, - ласково сказала женщина, - кто же спорит? Ты такой
умный, а не понимаешь - если не виноват, пусть приходит, разберемся. Зла
ему никто не желает. Ладно, отбой, мне некогда. Хорошо запомнил, что
передать?

- Нет! - выдохнул воспитанный мальчик в ненавистный канал связи.
Затем продолжил, согласуя дыхание с сердцебиением. - Если не скажете, что
случилось, никому ничего не передам! Сейчас тетрадь достану и буду
сочинять про живую статую! И все, понятно?

Не сдержался. Не сдержался, увы.

- О! - искренне восхитилась следовательница. - Характер у мужика
прорезался. А вот сочинять не советую, кто-нибудь обязательно раскусит...
Ну что ж, если тебе интересно, обрисую ситуацию. Решила я после разговора
с тобой сама к вам в садоводство съездить, прояснить с твоим хваленым
Игорем кое-какие неясности. А парни милицейскую машину увидели, и в
рассыпную, будто настоящие бандюги. Что мне после этого прикажешь думать?

Александр молча открывал и закрывал рот. Действительно, что он мог
"приказать думать" этой облеченной властью женщине?

- Ладно, отбой, - вколотила она последний гвоздь. И отключилась,
удовлетворенная проделанной работой. Маленький человек вновь остался один
- застыл, ссутулившись над тумбочкой. "Отбой, - крутилось в голове
страшное словечко. - Отбой, отбой..."

- Отбой, - проговорил он с отвращением. И привычным движением
поправил очки.

- С кем это ты так шикарно беседовал? - поинтересовался дядя Павел.
Оказалось, он уже покурил и теперь стоял перед дверью в свою холостяцкую
комнатенку.

- Да ну их, - пробормотал Александр, глядя в пол. - Придурки.

Сосед понимающе кивнул:

- Отлично сказано.

ДЕЙСТВИЕ N_2: ИНСТИТУТ

Вода в электрическом чайнике уже вскипела. И чай уже заварился -
прямо в стаканах, чтобы быстрее. Сухари и сушки высыпаны из кулька на
тарелку, пачка печенья распакована, конфеты тоже выставлены. Наконец,
главное - коробка с недоеденным тортом, оставшимся от вчерашних
кафедральных посиделок, по праву занимает центр композиции.

Только окружающий мир оставался без изменений. Тьма, полная далеких
городских шумов. Спокойствие и порядок. Романтика.

- У меня такое ощущение, будто мы взломщики, - сказал Игорь,
безжалостно вонзив чайную ложку в кремовую розочку. - Бродим по чужим
помещениям, сейчас будем жрать чужую еду.

Жанна грациозно двигалась, обтягиваясь свитером.

- Почему? - возразила она сквозь шерсть. - Заварка и чайник из нашей
лаборатории, торт общественный... У тебя официально есть ключи от кафедры,
а на кафедре есть официальные ключи от остальных дверей. В конце концов,
что нам в лаборатории делать?

Действительно, - подумал Игорь. - В лаборатории диван не
предусмотрен. А здесь, у заведующего кафедрой - о, еще как предусмотрен.

- Да я же просто так! - он засмеялся. - Я же говорю, ощущение, - и
наполнил рот густым, сладким, изысканным.

- Тоже мне, взломщик. Самого, можно сказать, ограбили, а у него -
ощущение.

Он приложился к стакану вытянутыми в трубочку губами, отхлебнул,
обжигаясь.

- Когда это меня ограбили?

Она села на стул рядом. Взяла с тарелки сухарь, громко куснула и тоже
склонилась над черным дымящимся пойлом.

- Ну, вчера. Забыл, что ли?

- Тьфу! - огорчился он. - Спасибо за напоминание.

Да, суета прошедшего дня, томительные видения в образе дачной
кровати, бутылка сухого вина, концерт, безумная концовка вечера, все это
помогло забыть маленькую неприятность. Вчера утром, дисциплинированно
явившись на работу, Игорь обнаружил, что в его столе кто-то рылся. Трудно
было это не обнаружить: один из ящиков вообще вывернули на пол. И ведь
ничего особенного он на работе не хранил, никогда не оставлял предметов,
имевших хоть какую-нибудь ценность! В ящиках его стола были папки, папки,
папки, кроме того, беспорядочные листики бумаги, справочники, распечатки -
ну, абсолютный ноль интересного. Всем известно: в помещение лаборатории
мог зайти кто угодно и когда угодно. Любой профессор, любой инженер, любой
студент. Лаборатория бортовых вычислительных комплексов была проходным
двором... Первым делом он проверил не относящееся к служебным
обязанностям. А именно - творческий архив начинающего писателя. Повести и
рассказы, пока не публиковавшиеся - год они благополучно пролежали в
нижнем ящике, и вот теперь были перетасованы, разворочены, варварски
измяты. К счастью, эти бесценные сокровища вору не приглянулись.
Дальнейшая проверка показала, что пропала только одна папка - с
подготовленными для ротапринта методическими указаниями к выполнению
лабораторной работы. Это было подобием катастрофы, потому что в
понедельник придется снова идти на поклон к секретарше, доставать ей
бумагу, копирку и ленту, а потом вписывать в напечатанный текст формулы,
делать рисунки, собирать на документах подписи... И все-таки это не было
катастрофой, потому что остался черновик, и вообще, потому что любая
неприятность, связанная с работой - Чепуха, мелочь, дерьмо. Но кому и
зачем могла понадобиться бездарная методичка, главное назначение которой -
заполнить позицию в утвержденном плане выпуска учебной литературы! Смешно.
Разве что в качестве сортирной бумаги?

- Брось, не бери в голову, - бодро сказала Жанна, хрустя на всю
кафедру. - Забудь обратно. Например, какой-нибудь студент-вечерник
забрался и пошарил. В институте по вечерам уйма всякого сброда, и далеко
не интеллигентного. Я же сама вечерница, знаю. А твой стол самый первый от
двери. Или нашелся на кафедре маньяк, который решил проверить, не
фотографируешь ли ты меня голой. Все же знают, что мы с тобой...

- Зачем тогда методичку взяли? - спросил Игорь.

- Чтобы ты удивлялся.

- Ладно, - он неожиданно встал. - Надоело в темноте, я включаю свет.

Она вскочила следом.

- Подожди, сейчас посмотрим... - и порхнула к окну. Момент: ее
обтянутый силуэт застыл на фоне ночи. Игорь тоже застыл, глядя на нее.

И вновь - словно жаром окатило, снизу вверх, из штанов в голову.
Нежность наполнила током крови все, что полагалось, нежность больше не
желала вмещаться - ни в голове, ни в штанах. Молодой человек забыл про
свет. "Забыл обратно" и про украденную методичку. Подойти, - думал он. -
Сзади. Обнять. Она положит его руки себе на грудь, потянется к нему. Он
повернет ее лицом...

- Иди скорей сюда, - глухо сказала Жанна.

- А? - выдавил он, мучительно просыпаясь.

Послушно подошел. Сзади. Но обнять любимую женщину не смог, потому
что в институтском дворе были люди. Два темных субъекта, один за другим
огибая лужу, перемещались в пространстве фонаря. Каждый тащил нечто
тяжелое, ящикообразное. Плюс еще один - впрочем, тот уже скрылся под
аркой, ведущей из второго двора в третий.

- Они нас не заметят? - предположила Жанна.

- Снаружи ничего не видно, - квалифицированно возразил Игорь. - Тем
более, второй этаж... - Он напряженно всматривался. Когда двор опустел,
раздраженно добавил. - Ну, невезуха!

- Кто это был? - кинула Жанна очередной вопрос.

После минуты мозговых усилий Игорь подвел итог:

- Ни фига понять невозможно.

Столь отточенная формулировка позволила вернуться к ужину. А что еще
оставалось делать? Неопознанные субъекты больше не появлялись, ни темные,
ни светлые, ни какие иные.

- Вот бы сейчас влипли, - угрюмо констатировал Игорь, отрезая при
помощи чайной ложки новый кусок торта. - Включили бы свет, а они сразу к
нам - мол, дорогие коллеги, предъявите ваше разрешение на работу в ночь.

- А мы им: "Предъявите ваше". Вряд ли у них найдется.

- Никогда не ел ничего вкуснее, - удивился он, трогательно чавкая.

- Изголодался, - ласково сказала она. Вдруг легко приподнялась и
пересела со своего стула к нему на колени, оставив чай недопитым. Обняла
его за плечи, прижалась к теплому телу. Ее тело было еще теплее. - Боже,
какой ты у меня хорошенький! Извини, что я тебя так... Кормлю сухарями
вместо яичницы. Совсем тебя не жалею...

- Тортом, - улыбаясь, поправил он. - Тортом кормишь.

Губы ее были рядом. Запахи ее сводили с ума. На коленях у него сидела
женщина, его женщина. Разве можно в это поверить? Он поставил стакан,