"Я... Должен... Их... К складам... В город... К мосту..."
услышал Спринглторп громовой героический бас. Свой собственный бас. Бас
полководца. - Лейтенант! Впер-ред!
Молниеносно! Сметая препоны!..
от нашей поступи! Рванул дверцу командирского джипа и обрушился на кресло
рядом с водителем. Кресло тоже должно быть раздавлено! И сметено!
робко лепетал кто-то сзади. - Следовать за мной: дистанция сорок, скорость
тридцать, связь постоянно. Повторите. "Ван-Гог", я - "Рембрандт", к выезду
готов, прошу "добро".
вдавилось. Спринглторп непроизвольно глотнул, и в ушах у него зазвучала
музыка сфер.
врага неисчислимое, несокрушимое воинство.
Справа бензоколонка. Людей нет. Повреждений не видно.
положение. Прибыли Кэйрды. Развернута операционная и перевязочная.
Доставлена партия раненых, семь человек.
покажем!
улицах много людей. Достиг сто двадцать девятого. Видимость ноль. Вешаю
люстры.
сияющие хризантемы. Они постепенно увядали, тускнели, но тут же вспыхивали
новые. Ниже, над полотном дороги, полоскалась мятущаяся перламутровая
завеса мелкого дождя.
темноте выключатели на щиколотках. И ткнулся головой во что-то твердое.
первого. "Рубенс", "Рибейра", стоп!
в свете фар придорожный рекламный щит "ОТПУСК ТОЛЬКО В КАТАЛОНИИ". Сколько
тысяч раз он проезжал мимо этого щита! Еще четыре километра - и город!
Почему мы стоим? Вперед!
мерами предосторожности. Связь постоянно. Водопровод прорвало. Вот оно где
его прорвало. Ди... Диверсия! Изловить! Военно-полевой суд!
Принято шестьдесят человек, из них двенадцать раненых. Двое раненых
скончались. Позывной Мартина Кэйрда - "Дега", позывной Марджори Кэйрд -
"Делакруа".
завесы в свете хризантем поблескивала черная гладь.
броневиках. Осторожно! Броневик подойдет с вашей стороны. "Рубенс", кювет
прощупывайте! Свидитесь, дьяволы! "Ван-Гог", "Ван-Гог", вижу сто тридцать
первый!
самой подножки воду. Плещущую воду. Пить! Вот чего ему хочется. Пить! Он
зачерпнул горсть и поднес к губам. Господи, какая гадость! Какая
горько-соленая гадость! Соленая!
темноте заехали в море!
Нет, они не сбились с дороги. Но отсюда до моря... километров двенадцать!
справа, остановилось. Еще двинулось вперед.
тридцать первом море!
повторил про себя, как молитву: "К складам. И потом к мосту".
заливать двигатели. Дорога под ней слишком быстро шла под уклон. Уклона
здесь никогда не было. Здесь всегда была равнина, плоская, как бильярдный
стол. А как же город?
пост на джипе перед урезом воды. Связь по мере движения уреза. "Ван-Гог" -
"Рафаэлю"! Срочный возврат! Начните эвакуацию людей из Виллоу-три. Высылаю
самоходные понтоны. Броневики используйте по своему усмотрению до прибытия
понтонов.
понимая. Не принимая того, что вероятнее всего произошло.
Спринглторпом подпрыгивало. Вертолет словно висел на трепещущей ниточке, а
внизу шевелилась, переваливалась дымящаяся серая гладь океана. По ней
неслись стаи ящиков, бочек, бревен, пакеты досок. Вот стремительно
пробежал рыболовный траулер, потом второй. Нет, это был тот же самый,
просто они вернулись к нему. На палубе стояли люди в призывно махали
руками.
полковника Уипхэндла.
тумблерами и произнес, четко выговаривая слова:
пять до линии электропередачи и вдоль нее до шлюза. Там вас встретят.
закопченное жерло трубы, рядом второе, третье.
Какой высоты трубы?
сорок.
две баржи, а следом проплыл огромный серебристый круглый бак с длинным
радужным хвостом. Еще один. Нефтехранилище. Всплыло. Действительно, оно
должно было всплыть.
стремительно понеслась в сторону. Местами она кипела, пузырилась, местами
на ней пластались какие-то пестрые лохмотья, но большей частью она была
так спокойна, так безмятежна, словно не эта зелено-серая лоснящаяся жижа
бесшумным молниеносным наскоком часов восемь тому назад удушила
тридцатипятитысячный город. Предусмотрительно опоенный зельями Памелы
Дэвисон, Спринглторп не чувствовал ни ужаса, ни страха - только холодную
сосредоточенность, желание что-то увидеть. Что угодно.
резко сломалась в плоскую замусоренную кровлю. "Джеймс Коммерс Билдинг" -
единственное двадцатиэтажное здание города. Кровля приблизилась,
повернулась, стремительно всплыла и ударила вертолет снизу. Он закачался,
грохот умолк, и Спринглторп осознал, как воет у него голова, какое в ней
бесконечное пустое пространство и как бродят по нему, бестолково
сталкиваясь, неясные болезненные отзвуки.
Спринглторп встал и пошел к дверце, которую, согнувшись, придерживал
рослый сержант. Лицо овеял пахнущий морем воздух. Как хорошо! Он,
пошатываясь, спустился по лестничке и стал на твердый бетон, широко
расставив ноги. Его качало. Нет, это сотрясалось здание, его била все та
же дрожь. Боже мой!
вертолета, а щедро распахнутая гладь. Под громоздящимися белыми облаками
на ней вдалеке сияли пятна солнечного света.
окриком, оглянулся, увидел полковника, стоящего с поднятый рукой, рядом с
ним группу офицеров, а в стороне, у облупившейся зеленой двери, ведущей
внутрь дома, сидящего на корточках солдата. Спринглторп покорно поплелся к
группе, стал сбоку, полковник опустил руку, солдат отпрыгнул в сторону,
под дверью сверкнуло, хлопнуло, створка резко откинулась, нижний край ее
задрался, и она так и застыла, вывихнутая кверху. Полковник вошел первым.
Спринглторп - четвертым или пятым. Внутри было полутемно и тихо. Шаги
гулко отдавались в коридоре, застеленном ворсистым пластиком, двери со
стеклянными табличками были заперты и недвижимы. Кто-то нашел внутреннюю
лестницу - узкий бетонный лаз, - и все они, друг за другом, спустились
вниз на несколько этажей, освещая путь ручными фонариками. Когда в светлом
круге заблестела чуть подрагивающая черная вода, все остановились. Резкий
шорох шагов утих. Уипхэндл, твердо ступая, спустился на последнюю
ступеньку над водой, снял фуражку, вытянулся и сказал:
шахте.
и потянул с головы шлем. Но шлем был крепко застегнут рукой Памелы, а как
расстегнуть его, Спринглторп забыл. Воцарилась мертвая тишина. Нет, не
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Мурич Виктор
Соломатина Татьяна
Перумов Ник