все дремучее леса: вот и горные отроги: через пропасти пробирается Светлица,
разбита в прах обувка ее, и леденят, и режут ступни острые камни. А ветер
ледышками лицо да руки в кровь режет, не пускает; прочь, назад ее гонит, на
колени валит.
камень схватится, с коленей встанет и еще один шаг сделает... А те горы еще
не были концом ее пути, за ними еще леса до самого края земли лежали; и
сошла в те леса Светлица с ликом столь же ветрами сеченым, как и горы, и
волосы поседели; но все же - она сияла! Как никогда раньше сияла!
дикими полной, поет о весне, и там где ступит - из земли подснежник
пробьется, там, где голос ее среди деревьев забрезжит - птицы запоют, листья
расцветут...
только море из-за которого солнце восходит. И высятся над ней горы, а среди
них одна: самая высокая, с вершиной ослепительным льдом сияющей.
взбирается; и где взбиралась она, где среди камней, с ладоней, с ногтей ее
разодранных кровь оставалась, там позже розы пробились, красными лепестками
в память о боли ее трепетали.
все сорвать ее пытался; на части разорвать.
самый верхний уступ.
нем только край камня - то уступ последний, а за ним: небо голубое, ледяное
- даже облака где-то под нею остались. И видит Светлица отражение свое:
стоит не красна девица, а старуха страшная, годами согбенная. Вместе платье
- обрывок грязный, да рваный; вместо лица - шрамы одни; только глаза сияют -
да и в них тоски да боли - целое море.
счастья ты не знала; и красу свою рано потеряла и умрешь скоро... А хочешь
сделаю так, чтоб все: и краса твоя, и юность - все вернулось, хочешь -
перенесу тебя в блаженную страну, где круглый год лето и на деревьях увитых
плодами поют райские птицы? Только скажи, и век твой будет долог и блажен.
на зеркало то взглянуло, что трещинами толща ледяная пошла; закричало,
завизжало, заскрипело, да тут и лопнуло.
огромный, что крышку его и дюжина богатырей не подняла бы. Стоит и из глубин
его, из ледяной толщи свет весенний так и пышет, так и льется; по стенам
пещеры летает, на гранях ее дробиться и глаза теплом ласкает.
время - просыпайся! Приди к земле, согрей ее лучами, прогони зиму!
фонтаны, словно брызги, на пруду, лучи света забрезжили.
Солнца.
светящимся, и вскоре добралась до его края; перегнулась и видит: лежит там
вроде как весь свет весенний: густой-густой, словно небо медовое - и
проступает из того света лик прекрасный; очи закрыты, а ресницы, словно лучи
солнечные сквозь листву к земле падающие; волосы, словно водопад
многоводный.
душу возьми, только проснись; только принеси к земле моей весну!
них к спящему великану полетели, словно сами эти глаза к нему полетели.
Задвигался сын Солнца, вздохнул; жарким дыханьем своим волосы Светлице
опалил.
измученное сердце ее едва бьется и зашептала над светом, что к ней
поднимался. - Вот сейчас остановится сердце мое и вся я упаду к тебе одной
слезой; вся душа моя, вся молодость в одной этой слезе соберется! Прими же
ты эту слезу, пусть никогда, никогда не потухнет она в тебе! Пусть весна
живет всегда, всегда!
а пылающая душа в одной слезе в свет Перунов погрузилась. И тогда сразу
раскололся, растаял ледовый грот; огромное облако в пещере собралось, и
пещеру раскололо. И вот уже над горой медовым светом, горой весенней, желтым
нектаром, воссияло. И закричал над всем миром пробужденный Перун и поплыл
над землею, и вступил в схватку с могучей чародейкой зимой - отбросил на
север ее...
взошли, соловьи в березовых рощах запели; источники зажурчали, а в теплом
небе жаворонки запели.
тучно-пашенное; славься и ты - осень злато-лиственная, печальная!
полетел он, ледовой горой по небу; и в глубинах той горы одна слезинка,
словно искорка горела; и как подступил месяц март растопила та искорка -
душа Светлицы, всю гору облачную, и вновь прогнал Перун зиму, и весна
наступила, и лето, а за ними и весна, и вновь зимой был заморожен Перун, и
вновь на край земли темной тучей полетел, а через три месяца в новой силе,
всю землю озаряя вернулся.
каждый первый день весны парит над землею солнечное облако, льется свет из
него, и земля пробуждается, чует тепло; птицы поют в небесах и мы, духи
лесные, славим подвиг бесстрашной Светлицы; ведь только мы и помним о ней.
медово-солнечного облака; видел то, о чем рассказывала ему Светолия; и когда
прозвучало последнее слово, и на место рассказа пришло пение птиц; а образы:
прекрасные, озаренные внутренним светом лики потухли, и облако обнаружилось
вдруг далеким; почти уже полностью укрывшимся за дальним лесом - Сережа
понял, что плачет.
голоса ее огромной печалью проникнутого, еще жарче загорелось что-то
огромное в Сережином сердце.
глупость!"
пришла новая: - Просто... просто мне жалко, что облако ушло, и что вы не
рассказываете мне больше. Это было так здорово! Так здорово! Я бы знаете
чего хотел - чтобы проплыло оно еще раз над моей головою, а вы бы мне все
заново рассказали! Увидеть бы все это опять, заново! Только это по "видику"
можно, там понравился фильм - отмотал назад, смотри еще раз. Но все это
совсем не как по "видику"... Это... это... - он замолчал, так как не знал,
как выразить в слова свои чувства.
принял их в сердце. Только ночью заснешь и придут они к тебе, даже и в
холоде зимнем сердце согреют - поверь.
представил сейчас: сидел бы целый игрался бы в компьютер, а потом опять боль
в голове да усталость! И ночью опять эти чудища да слизь! А здесь так все
красиво, Светолия! И даже не верится, что есть иная жизнь; не хочу в город
возвращаться - остался бы у тебя, стал бы колдовству учиться; но не останусь
- вернусь, потому что и маму, и папу люблю! Но потом я вернусь к тебе, если
только можно.
- Я буду ждать тебя; стоит тебе войти в лес и я уже узнаю про это, и приду к
тебе.
пор, пока не уйду я из этого леса, никому не расскажешь обо мне.
быстрее; тогда я не успею передать то, что хочу.
изгибом пьяные, но вот обернулся; почему-то испугавшись, что не увидит уже
Светолии, испугавшись, что никогда вообще ее не увидит - нет, она стояла на
прежнем месте, высокая, стройная; белая как береза, с венком из подснежников
на голове.
почти сливаясь с березами; да если бы Сережа и не знал, что это она такая
светлая, так и принял бы ее за одну из берез. На прощание он махнул рукой, и
теперь уже без оглядки бросился туда, где уже слышались крики колонок.
словно далекая и медленно уходящая в землю гора высилась за ним. Сережа
вспомнил Лученицу, на бегу махнул ей рукой и еще издали услышал пьяный крик
отца:
носило?! Я тебе ведь сказал... - он закашлялся, а Сережа уже подбежал и
Роллинс Джеймс
Русанов Владислав
Березин Федор
Сапковский Анджей
Афанасьев Роман
Самойлова Елена