переходит в разряд мудрости, баба Вера не утратила романтических иллюзий.
Она с упоением рыдала над мексиканскими сериалами и переживала за героинь
примитивных мелодрам с порнографическим уклоном. "Ах, какая любовь!" -
протирала она стекла очков, запотевших от накала страстей.
засов. Сейчас в "Криминале" сказали, что скоропостижно скончался почетный
вор в законе по кличке Куприян. Несчастье произошло в зимнем саду загородной
резиденции, личный врач поставил предварительный диагноз: отравление
фитонцидами.
познавать технологию хлебопечения. Они сорвали лабораторную работу, замесив
тесто с таким количеством дрожжей, что все содержимое расстойника вывалилось
наружу, и затопило аудиторию. Я в сердцах наставила им "неудов", за что
получила выговор от завкафедрой и наслушалась "лестных" эпитетов в свой
адрес от уборщицы.
кашей и компотом из сухофруктов, я затолкала Лаврентия в хозяйственную сумку
в надежде успеть в ветлечебницу до закрытия.
тонированными стеклами.
деньгами. Либо почетный вор в законе ожил, либо предварительный диагноз
оказался ошибочным, и причина смерти незабвенного Куприяна выглядела более
прозаично: пуля в черепе или нож в сердце.
Веры, и вызовут у нее тем самым сердечный приступ, или сделают это в другом
месте, и выбрала второй вариант. На всякий случай, я помахала рукой в
направлении наших окон на четвертом этаже, зная, что бдительная тетушка уже
записывает номер машины, и храбро вскарабкалась на переднее сидение шикарной
"тачки".
голоса, такой он был писклявый.
усатая морда которого выглядывала из сумки.
громкость. Мы двинулись в путь под бравурные раскаты "Полета валькирий"
Вагнера в исполнении симфонического оркестра. Браток вел машину мастерски:
выезжал на встречную полосу, подрезал другие иномарки и распугивал "Жигули".
Я вцепилась в сумку с котом и боялась выдохнуть. Лаврентий не подавал
признаков жизни. Видимо, тоже струхнул и, смирившись со своей участью,
прикинулся дохлым для профилактики.
из "Ленд-Крузера" и безвольно потащилась вслед за водителем-самоубийцей.
толпились школьницы с хомяками и кроликами, пенсионеры с собаками,
домохозяйки с котами и один мужчина с толстым питоном. Вокруг мужчины
наблюдалось некоторое свободное пространство. Владельцы разнокалиберной
живности косились на него с опаской и крепче прижимали к себе хворых
питомцев.
жизни сенбернара. Закаленная российским бытом домохозяйка жаловалась ему на
здоровье злобного мопса.
Палыча. Мы со "Шкафом" держали обезумевшего кота, который издавал тигриный
рык, змеиное шипение и волчий вой. Откуда в обыкновенном домашнем коте могла
взяться такая дьявольская сила, сказать не могу. Но мой добровольный
помощник налился румянцем и вспотел от напряжения. Доктор прочистил
Лаврентию ухо, вколол в холку антибиотик и выписал солидную пачку рецептов.
Я расплатилась и, стараясь не встречаться глазами с посетителями
ветлечебницы, выбежала на свежий воздух. Распаренный браток выпал следом,
вынул из кармана сигареты и судорожно затянулся.
садюга этот ветеринар! Что он с ним творил, а? Я понимаю, утюг на живот
пристроить, если острая необходимость, или зубы выбить, если опять молчит,
ну, в сортир мокнуть, если совсем партизан, но, чтобы уши выворачивать!..
Вот подлец!
панического страха исчез из моих глаз, и я смогла рассмотреть человеческие
черты на его лице: слегка перебитый крупный нос, глаза с ленинским прищуром,
мощный подбородок и короткая стрижка темных волос. Баба Вера оценила бы его
по достоинству.
вырулили на дорогу, что мелкие отечественные автомобили прыснули из-под
колес клопами. Наше стремительное передвижение сопровождалось грохотом
увертюры к опере "Жизнь за царя".
мобильника. Витек выключил радио и с недовольной физиономией приник ухом к
телефону:
перед носом и, не дожидаясь благодарностей с моей стороны, пришпорил своего
"коня".
полная. Редкие фонари, подернутые дымкой мелкого колючего дождя, отсвечивали
лунными дорожками в лужах. Окна домов были плотно задрапированы
светомаскировочными шторами, как будто диктор с голосом Левитана объявил по
громкоговорителям воздушную тревогу. Только нахохлившиеся собачники упорно
выгуливали своих питомцев, оживляя урбанистический пейзаж.
подчинялось ли в нем распределение энергии закону излучения Планка, но
температура моего тела перераспределилась странным образом: руки и ноги
превратились в ледышки, а спине стало жарко. Боязливо шаря глазами по
сторонам, я прижала к себе сумку с Лаврентием, и ступила под каменные своды.
Под ногами хлюпали лужи. Эхо от моих шагов звучало гулким буханьем. Мне
мерещились гроздья летучих мышей под арочным перекрытием и коварные вампиры,
поджидающие в темноте запоздалых прохожих.
модуляцией спросил:
получилось. Пьяный вампир уцепился за рукав куртки.
понимания, Палыч орал в сумке благим матом, то ли подавал голос в защиту
одиноких женщин, то ли в пылу борьбы я задела его больное ухо.
теряют голос. Я отношусь ко второй категории. Горло перехватил речевой
спазм, и зов о помощи застрял на полпути. Уши тоже заложило, и звуки
доносились до меня, как через подушку.
пьяный вампир испарился, я сижу на асфальте, а надо мной кто-то наклонился,
и терпеливо спрашивает:
рыцарь совсем, как баба Вера.
поисках увечий.
судьбы. Грош цена такому Лаврентию!
- Лаврентий Палыч! - заметалась я под аркой.
пустынно, как будто мы уже пережили третью мировую войну.
из джинсов и куртки-канадки нараспашку.
Лаврентия.