сказал я. - Не выдерживаю. Легкие, понимаете ли, привыкли к воздуху.
немного кислорода. Больше, чем в вашем воздухе, на высоте семи тысяч футов.
Я задыхалась и не спала всю ночь.
привлекательнее других. Я посмотрел сверху вниз, вздохнул про себя и
приступил к исполнению обязанностей в качестве старейшины писательского
клана.
Она просияла.
мотеле... И бар - очень хороший - совсем рядом. Я помню, вы уезжаете утром,
но, если по дороге домой вы с женою согласитесь задержаться, пропустить еще
по стаканчику, я побегу и... Рассказ небольшой, чтение займет несколько
минут, вы только перелистаете и скажете... Я буду так рада!
Чтобы получить ответ, нужно всего лишь оплатить почтовые расходы. Но эти
молокососы подсовывают сотворенное в поте лица и сумерках воображения
друзьям, родственникам, соседям, а также любому изловленному бедняге,
тиснувшему три строчки паскудных стихов. Не понимаю. Может статься, я просто
закоренелый циник, но когда сам пробивался в литературу, то, черт возьми, не
терял времени и сил, навязывая свою работу людям, не имеющим денег на
гонорар и печатного станка. Даже собственной жене. Быть автором, которого не
печатают, и без того смехотворно, зачем ухудшать положение, размахивая
рукописью направо и налево?
будет одобрена мною новелла, я ничего не смогу поделать, а если и не будет -
невелика печаль: не я ведь буду покупателем. Но девушка настаивала, и,
прежде чем избавиться от нее, пришлось опрокинуть еще два мартини, пообещав
прочесть рассказ поутру - если выкрою время. Выехать я собирался еще
затемно, времени выкроить не удалось бы - и она, пожалуй, понимала это; что
ж, я не хотел отравлять последний вечер дома чтением чьей бы там ни было
рукописи.
потерялась в одной из комнат большого, просторного дома. Здесь, на
Юго-Западе, земли хватает с избытком, и редкий дом, даже очень обширный,
имеет больше одного этажа. Оно и к лучшему. На такой высоте по лестницам не
слишком-то побегаешь. Я застал жену за разговором с Тиной.
держат бокалы, словно талисманы, и легко, непринужденно беседуют; две дамы
только что познакомились - и уже не в восторге друг от друга.
голос Бет. Я шагнул вперед. - Выехал на задание, а джип опрокинулся и накрыл
его, это произошло где-то недалеко от Парижа. Мэтта крепко ранило. Я
работала медицинской сестрой в вашингтонском госпитале, куда его привезли.
Там и познакомились. Милый, мы как раз говорим о тебе.
купленном на Пятой авеню. Оказалось, я больше не злюсь, и она, похоже, все
забыла. Я смотрел и думал, как умно было пожениться при первой возможности,
но в то же время чувствовал себя виноватым. Всегда чувствовал, а сегодня -
больше обычного. Жениться не следовало вообще. Ни на ком. Тина с улыбкой
обернулась.
прожить рядом с этим человеком остаток вечера.
не совсем безопасно временами? - В ее глазах запрыгал смех.
неприятель. До сих пор вздрагиваю при виде джипа. Боевая усталость, видите
ли.
проштудировала соответствующее досье, идя на задание; пожалуй, она знала обо
мне больше, чем я сам. И теперь забавлялась, декламируй урок перед моей
женой.
историей Юго-Запада. А после увиденного на войне... Понимаете, я решил, что
люди, боровшиеся с дождем, грязью и нацистами, не могут сильно отличаться от
людей, боровшихся с пылью, ветром и апачами. Вернулся к репортерской работе,
а на досуге принялся писать романы. И Бет работала. Года через два мои
писания стали печатать, вот и все.
понимающая жена. - Тина улыбнулась в сторону Бет. - Не у каждого начинающего
автора есть подобное преимущество.
Бет подмигнула мне и пробормотала что-то приличествующе скромное, но сегодня
это не забавляло. В голосе и манере Тины чувствовалась хорошо мне знакомая
высокомерная снисходительность: Тина была ястребом среди хохлаток, волком
среди овец.
Тины, а также собственную широкополую шляпу.
приглашение, на другом конце города. Ты готова, дорогая?
втолковать, что возникли непредвиденные обстоятельства, и Тина все поняла;
женщины, которая не позволит нетерпеливому, черт бы его побрал, супругу
командовать. Они удалились, и Бет взяла меня за руку.
машину.
детей и обрывает крылышки мухам.
парадному входу, минуя кучки гостей, преисполненных угрюмой решимости
продолжать веселье, невзирая на поздний час и отъезжающих. Я гадал, что же
могло приключиться и заставить чету Лорисов ринуться во мрак очертя голову.
Впрочем, какое мне дело? Надеюсь, никакого.
Глава 6
старинный испанский обычай, вызывающий у Бет омерзение. Примерно в то самое
время, когда она переросла неприятную обязанность лобызать всех своих
дядюшек и тетушек и смогла целоваться избирательно, появился и я. Мы
переехали в Нью-Мексико - и Бет, к своему ужасу, обнаружила, что здесь в
обычае целовать каждого гостя.
ибо довольствовался мгновенным прикосновением к щеке. Думаю, он снизошел до
местных обычаев исключительно ради Фрэн, говорившей, что иначе гости
обидятся. Во всех вопросах, касавшихся поведения в обществе, Амос I
подчинялся Фрэн; да ему, по правде, было все едино.
прощание; а я переминался рядом и внезапно поймал себя на мысли:
Научному светилу такой величины следует быть умнее и не торчать в светлом
проеме двери неподалеку от поросших кедровником холмов, где легко может
залечь целый батальон снайперов. Мысль выглядела мелодраматической, но Лорис
и Тина заставили невольно думать о вещах такого свойства. Не то чтобы люди
Мака были опасны для Амоса, но их присутствие означало неприятности, а если
вокруг вдоволь неприятностей, кусочек может достаться любому.
убегать? Мэтт, счастливого путешествия, слышите?
Бет. - Спокойной ночи.
А мы двинулись туда, где коричневый лимузин Бет поблескивал во тьме, как и
подобает машине стоимостью четыре тысячи долларов.
придется делать особый доклад. Они едут вместе, Амос и Фрэн: навестят
родителей Фрэн в Вирджинии, потом повеселятся в Нью-Йорке и вернутся домой.
восточном берегу Миссисипи. Бет обожала Нью-Йорк. У меня в этом городе
всегда начинается клаустрофобия. Не люблю города, из которых нельзя убраться
за несколько минут.
благополучно, - сказал я. - А сейчас давай подумаем, где нам поужинать. Не
будем торопиться, и миссис Гарсиа успеет уложить детей до того, как мы
вернемся.
Акунин Борис
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Громыко Ольга