челюсть отпасть, а глаза вылезти из орбит, чтобы надлежащим образом выразить
уместные в данный момент эмоции: какая неожиданность! - я в номере не один!
Это дало мне возможность разглядеть ее повнимательнее. Волосы и впрямь синие
- это точно, это не оптический обман, и это вовсе не та бледная синька,
которой пользуются седые женщины по причинам, недоступным постижению мужской
частью человечества. Как я и предполагал, у нее были мягкие седые волосы,
аккуратно завитые и уложенные, чуть подкрашенные бледно-голубой краской.
После первого приступа легкого остолбенения эти волосы могли показаться
эффектным обрамлением ее молодого лица и фиалковых глаз. Но не могу сказать,
что мне это понравилось.
к женщинам, отдающим предпочтение занимательным и точно рассчитанным внешним
эффектам. Они возбуждают во мне извращенное желание утопить их в ближайшем
пруду, или напоить до бесчувствия, или изнасиловать - словом, совершить с
ними все что угодно, лишь бы удостовериться, что под этим роскошным
камуфляжем скрывается настоящее существо женского пола.
любимым городом. Вы тут такие в каждом номере или это особая привилегия,
которой удостаиваются только путешествующие американцы? - потом я подбавил
суровых ноток:
как я сошел с теплохода. Надеетесь меня подцепить? А теперь вот что я вам
скажу. Вы совершите большую ошибку, если попытаетесь разорвать на груди
блузку и заорать, или если сейчас вдруг сюда ворвется ваш муж, или еще
кто-нибудь, кто работает с вами в паре. Среди нас, американцев, не все
сплошь миллионеры, мягко говоря. У меня не так-то много денег, чтобы вас
удовлетворить, но будь их больше, черта с два я бы их вам отдал. Так что,
почему бы вам не убраться отсюда и не пойти поискать другого дурачка?
снисходительно. - Но только когда вы поняли, что я здесь, вы слегка
передернули плечами - вот так, почти незаметно. А в остальном же все просто
превосходно. Что и понятно: они должны были прислать сюда очень хорошего
агента, коль скоро многие до вас потерпели неудачу. Не правда ли?
акцент. Вряд ли именно так говорят жители Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Вы же
Мэттью Хелм, возраст - тридцать шесть, волосы светлые, глаза голубые, рост
шесть футов четыре дюйма, вес немногим менее двухсот фунтов. Так говорится в
официальной анкете, которую мы получили. Но я что-то не пойму, друг мой, как
такая жердь, как вы, умудряется скрывать свои двести фунтов.
полученной нами информации, вы недавно призваны из резерва специально для
выполнения этого задания, потому что обладаете идеальными данными - с точки
зрения профессиональной квалификации и знания языка. Агент, на самом деле
занимавшийся фотожурналистикой и имеющий опыт работы со шведским языком, -
это и впрямь редкость.
предупредило нас, что вам может понадобиться нянька - вот почему я и
сопровождала вас от Гетеборга до Стокгольма. Чтобы не спускать с вас глаз. -
Она нахмурилась. - Но из какого же вы все-таки отдела? В присланных нам
бумагах на этот счет содержится несколько туманная информация. Мне казалось,
я знаю структуру всех организаций, с которыми нам приходилось работать.
блеском ухитрился создать мне репутацию болвана предпенсионного возраста.
Возможно, это и было необходимо, но в данной ситуации мне оставалось только
слабо обороняться. Личность моей гостьи постепенно прояснялась, но все равно
это мог быть подвох, поэтому я раздраженно сказал:
голову в соседний номер - может, мой сосед обожает болтать с чудаковатыми
незнакомками. А у меня сейчас свидание. Вы, вероятно, слышали, как я его
назначил по телефону. Проваливайте-ка отсюда и дайте мне умыться, или я
позвоню портье и попрошу прислать сюда двух грубых парней в белых куртках!
доложить мне о своем прибытии, как только вы окажетесь в Стокгольме.
Пожалуйста, отзыв.
которым мне нужно было связаться по приезде. Я сказал:
я ощущаю себя последним идиотом всякий раз, когда приходится ими
обмениваться. Из только что приведенного примера можете понять, почему.
Впрочем, что касается именно его - это еще не настолько дурацкая фраза,
какие мне приходилось произносить с суровым видом.
- Теперь объясните мне, почему вы решили встретиться с объектом, не
проконсультировавшись предварительно со мной? Вас же проинструктировали.
нечем, но Мак очень доходчиво объяснил мне, какова должна быть моя реакция.
сейчас мирное время. И, слава Богу. Будь вежливым, веди себя смирно. Это
приказ. Не серди наших бесценных разведчиков - а не то они обмочат свои
шелковые подштанники.
человека: подобные остроты всегда служили знаком его истинного отношения к
людям, с которыми нам приходилось теперь сотрудничать. Он скорчил желчную
гримасу.
раздаваться голоса протеста, нас могут попросить покинуть поле. Есть
вероятность, что если ты там придешься не ко двору, какой-нибудь хмырь с
шибко ранимой душой поднимет бучу и начнет из кожи вон лезть, чтобы насолить
нам здесь, в Вашингтоне. Сегодня агент должен быть ловким дипломатом, - он
одарил меня хмурой улыбкой. - Старайся изо всех сил, и уж если тебе
приспичит взять кого-то из них за задницу, прошу тебя, умоляю тебя - только
будь осторожен, смотри - не убей!
ровным счетом начихать на ее авторитет и вообще на чей-либо авторитет, кроме
Мака. Я даже не стал распространяться насчет того, что, играя роль моей
няньки - как она выразилась - и сопровождая меня от Гетеборга до Стокгольма,
а теперь вот проникнув в мой номер, она скорее всего превратила мою
тщательно выстроенную легенду в одну из сказок дядюшки Римуса. Она, мягко
говоря, не могла затеряться в толпе - с такими-то волосами! Любой, кто мог
наблюдать за мной, сразу бы ее заметил. Ее контрагент из команды противника
здесь, в Стокгольме, тотчас бы заинтересовался этой особой. Малейший намек
на существование между нами какой-то связи сразу же заставил бы любого, с
кем мне предстояло иметь дело, заподозрить неладное.
соображений безопасности. Ворвавшись ко мне в номер таким вот образом, она
нарушила все мои планы. Ну что ж, что сделано, то сделано, и причитаниями по
этому поводу ничего уже не изменишь. Мне только придется, приняв во внимание
случившееся, по возможности несколько изменить тактику поведения.
не хотел...
и ваши, судя по вашей анкете. Я родилась в Нью-Йорке, если это вас
интересует.
все испортил тем, что позвонил этой Тейлор, но я отправил ей с теплохода
радиограмму, в которой сообщал, что буду в городе к трем, а поезд опоздал,
вот я и решил, что лучше будет дать ей о себе знать прежде, чем она устанет
меня ждать и уйдет из отеля. Я бы связался с вами сегодня вечером, мисс
Лундгрен, уверяю вас.
последнюю минуту появиться новые инструкции для вас, и к тому же, по-моему,
приказы на то и существуют, чтобы их выполнять, не так ли? Во всяком случае,
полагаю, вам бы хотелось услышать от меня все, что я знаю о сложившейся
ситуации, прежде чем бросаться вперед очертя голову. В конце концов, это же
не бирюльки, сами понимаете. Человек, за которым мы охотимся, уже уничтожил
трех наших лучших агентов, один остался инвалидом и лишился рассудка от
невыносимых пыток, после которых он чудом выжил, - не говоря о муже этой
Тейлор. Надо сказать, о том, что с ним случилось, мне известно только с ее
слов, и это, возможно, правда, а возможно, и нет. Насколько я знаю, вас
хорошо ввели в курс дела еще в Вашингтоне, но мне кажется, вам
небезынтересно было бы узнать также и точку зрения агента с места событий.
меня в детали, которые не фигурируют в официальных донесениях, мисс
Лундгрен.
очень важную особу, но я просто люблю, когда все делается в соответствии с
правилами и инструкциями, а вы, знаете ли, оскорбили меня в лучших чувствах!
месте, например на вокзале, и вовсю строит вам глазки, вам не следует