потом мне надо собираться в дорогу.
брат-майор, но он почти постоянно находился у себя в райцентре Сокирцы,
где служил военкомом. Ни мужа, ни детей у Кубраковой не было. Выйдя замуж
сразу же после окончания института за своего сокурсника, Елена Павловна
прожила с ним год, расстались они тихо и незаметно, самым близким
приятельницам она объяснила: "Я не выношу, когда мужчина постоянно стрижет
и подпиливает свои ногти и покрывает бесцветным лаком". С тех пор она все
в жизни одолевала самостоятельно и стала сильной...
матери:
старого скрипучего шифоньера пустой чемодан, раскрыла платяной шкаф и
начала перебирать висевшие на вешалках платья и костюмы, решая, что надеть
в дорогу, а что взять с собой, затем рылась в белье, бросила в чемодан две
пары нераспечатанных колготок. Кое-что надо было подгладить. В кухне она
включила утюг.
посмотреть документы, приготовленные для поездки. Не хватало одного
варианта проекта договора. Она еще раз перерыла все бумаги, но договора не
было. "Дура! Надо было там проверить!" - обозлилась она на себя, и надев
бежевую пушистую кофту, вышла в прихожую и крикнула:
где мог быть договор. "Скорее всего между папок в правом ящике. Света
принесла мне две папки и прямо с машинки три экземпляра", - вспоминала
она...
ни одно окно. Поднявшись по ступеням, Елена Павловна подошла к широким
дверям, прильнула лбом к холодноватому стеклу, заглядывая в холл. Темень.
Она нажала кнопку звонка на косяке. Но никто не пошел открывать. Кубракова
достала из сумочки свою связку ключей, отперла, вошла. Справа конторка
ночного вахтера. Но в ней пусто. Это показалось странным. Шесть ступенек
из холла в бельэтаж - и она уже шла по длинному коридору с большими
оконными проемами, входившими в темный внутренний двор. Кубракова сделала
еще несколько шагов, когда вдруг вспыхнул яркий фонарь на столбе у
гаражей. Свет упал ей под ноги, на линолеум. Отсюда сквозь окна
просматривался другой коридор, начинавшийся под прямым углом сразу за
поворотом, и тоже теперь освещенный. Там, почти в самом конце его,
лаборатория. Елена Павловна была уже в трех шагах от поворота, у
последнего окна, бросила через него взгляд, увидела через оконный проем
второго коридора дверь лаборатории. Внезапно дверь отворилась и оттуда
вышел человек. Он оглянулся, что-то затолкал в карман, подергал дверную
ручку, вытащил из замочной скважины ключ, отошел к противоположной стене,
где лежала темень и исчез.
поздно возвращаться домой, но сейчас ощутила холодную дрожь, пробежавшую
как разряд тока, по спине и ногам. Вздохнув пересохшим ртом, она двинулась
с места. Ей казалось, что шаги ее слышны на всех этажах. Свернула за угол,
посмотрела в даль коридора. Никого. Пусто, тихо. Слышала только, как у
горла толчками пульсировал какой-то комок.
Елена Павловна нащупала в сумочке ключи, отомкнула дверцу ниши
сигнализации на противоположной стене, отключила, затем отперла приемную.
В темноте все же виден был стол Светы с зачехленной пишущей машинкой. Она
прошла в свой кабинет. Люстру зажигать не стала, не решилась, а поставила
настольную лампу из предосторожности под стол, включила ее и бросилась к
сейфу, стала перебирать бумаги. Самое заветное, главное - все, что
касалось поликаувиля - оказалось на месте. Из кабинета вела узенькая дверь
собственно в лабораторию. Отодвинув щеколду, Елена Павловна вошла, с
порога окинула взглядом огромную комнату. На трех окнах опущены глухие, из
вьетнамской соломки, шторы. Тут можно было уже зажечь свет. Длинные столы.
Реторты, колбы, бутыли, стеклянные змеевики, пробирки в штативах,
перегонные колена, куб с дистиллированной водой. В углу, опутанная
проводами и медными трубочками большая цилиндрическая емкость с
поликаувилем. Кубракова взглянула на деления датчика и покачала головой.
Вернувшись в кабинет, в ящике письменного стола нашла нужную бумагу, ради
которой оказалась здесь в эту ночь...
шаги, вахтер поднялся со стула.
заполнившую здание.
проходил? Вы ничего такого не заметили?
уверена: не мираж ей привиделся. Она узнала того человека. И почти поняла,
за чем он приходил. Но как проник? Входная дверь с улицы заперта. Кто
впустил? Чтоб попасть из приемной через кабинет в лабораторию надо
отключить сигнализацию... А это можно сделать лишь отперев дверцу ниши,
где тумблер... Вахтера не оказалось на месте... Вахтер Сердюк? Что она
знает о нем? Работает здесь четыре года. Никогда к нему никаких претензий.
На работу его принимал сам Яловский, даже не принимал, а как бы
устраивал...
знаю?.."
короткого шуршания раздался голос: "Елена Павловна, это Яловский. Куда это
вы запропастились на ночь глядя? Я дважды звонил вам. Когда бы вы не
пришли, позвоните мне". Она взглянула на часы, было без четверти час, но
без колебаний набрала номер Яловского.
позвонить. Что так срочно? Я убегала в институт, необходимо было.
другим поездом, но тогда в Польше пересадка. Я решил, что прямым лучше.
свойства.
не рассказала Яловскому о ночном происшествии. И решила, что так лучше,
успеет, надо сперва во всем самой разобраться, когда вернется из Германии.
2103" он держал за домом, где жил, в проеме между двумя металлическими
гаражами соседей - шофера из таксопарка и старика - инвалида войны.
высокого старого платана. Ветерок смел потемневшие опавшие со "свечек"
лепестки в кучки к полуобвалившемуся деревянному забору, за которым лежал
большой пустырь.
таксиста, распахнута, в сумеречной глубине виднелись стеллажи с аккуратно
разложенными инструментами, шлангами, баночками, бутылями; сбоку стоял
стол с большими тисками, в углу компрессор.
кедах оглядывал весь этот разумный порядок завистливо, словно хозяин
металлической коробки был виноват перед Лагойдой за бардак, царивший в его
добротном, кирпичном, на две машины боксе. В нужный момент Лагойда не мог
отыскать торцовый ключ или баночку с графитовым порошком.
- Мне ехать нужно, жинка на барахолку собралась.
Он тоже был обнажен по пояс, в старых синих вьетнамских брюках, и сидел на
снятом колесе, разглядывая истершуюся тормозную колодку.
Назаркевича. Вячин - ходовую часть, Лагойда - барахливший замок зажигания,
а сам хозяин - зашкурить и загрунтовать кромки крыльев, где появились
пятна ржавчины...
фразой-другой. К двум часам дня решили передохнуть, от обеда,
предложенного Сергеем Назаркевичем, отказались; но сбегав домой, он все же
принес термос с кофе, большие чашки и бутерброды с колбасой и сыром.
Перекусив, сели покурить.
машину в этом закутке и спишь спокойно? - спросил он Назаркевича.